Дмитрий Коровин - Я найду тебя в Крыму

– А я гадаю, кто приехал, – сказала Нина Дмитриевна, целуя дочь. – Здравствуй, Данила.

Остановившись с выправкой гусара, будто в попытке щелкнуть каблуками, молодой человек поклонился, усиливая улыбку и без того обрадованной женщины.

Оказавшись в довольно узкой, но длинной комнате, исполнявшей роль столовой и кухни, гости заметили некоторый беспорядок, вызванный предстоящим приготовлением праздничных угощений. Круглый стол, за которым обедали хозяева и какой выдвигали на середину, чтобы поместиться с гостями, был заставлен разнообразной посудой, как и старый кухонный уголок вдоль стены. Здесь же высился отечественный холодильник «Минск», словно бы в знак приветствия, заработавший с довольно шумным гулом. Надежный и крепкий, он вечно мешал пройти мимо торчавшей продолговатой ручкой, о которую задевали, ударяясь локтями, и цепляли рукавами одежды. В конце комнаты была деревянная лестница, уходящая в потолок. Она вела на второй этаж, где размещались две раздельные спальни. В довершении всего несуразного интерьера, где цвет лакированных досок и светло коричневого линолеума неплохо контрастировал с белой мебелью, скатертью и занавесками, над лестницей висела репродукция с дельфинами в ярко-лазурных тонах, выделяясь из всей обстановки будто бельмом на глазу. Но стоит ли говорить, что любая картина должна привлекать внимание, пусть и таким вызывающим способом.

– Мам, тебе помочь? – в попытке интерпретации кулинарных задумок, предложила Виктория, разглядывая стол.

– Я пока справляюсь, но если хочешь… – ответила Нина Дмитриевна, переведя взгляд на зятя. – А ты можешь пройти в гостиную, посмотреть телевизор. На сегодняшний час это самый прохладный уголок во всем доме.

Данила пожал плечами и вошел в просторную смежную комнату, посередине которой стоял огромный, дугообразный, полосатый диван с кучей разноцветных подушек. Здесь было очень уютно и совсем по-домашнему, а от недавно вымытых полов тянуло запахом моющего средства, напоминавшего шампунь. Окна закрыты, на стеклах тюль. Трехрожковая люстра под потолком, в виде цветков колокольчика. Сбоку сервант и стулья, спереди ободранный комод, служащий постаментом маленькому телевизору.

Прикрыв дверь, молодой человек присел на краешек дивана, затем чуть глубже и, наконец, откинулся назад, раскинув руки вдоль спинки. Осталось только возвратиться к серванту в поисках стоящей бутылочки самодельного вина, налить себе полстакана и включить музыку.

Не смотря на четырехлетнее знакомство с родителями жены, Данила все еще их стеснялся. Впрочем, не так уж часто они виделись, чтобы стать частью его жизни. Даже сюда в последний раз Лихачевы приезжали почти месяц назад, предпочитая по большему счету проводить выходные дома или на даче родителей Данилы. Все же там было больше развлечений. Одна речка чего стоила!

К двенадцати часам дня, на проселке ведущей к даче, появился автомобиль с именинницей. Это был новенький красный «Киа Рио» с передком, напоминавшим амбразуру рыцарского шлема, и огромными продолговатыми глазищами, вызывающе приподнятыми кверху. В его салоне находились трое: упомянутый Викторией брат Виктор, ее племянница Алена, ну и, конечно, сама виновница торжества – невестка Анжелика, имя которой, по непонятным причинам, всегда произносилось с ударением на второй слог, вместо, принятого в России, третьего. Впрочем, полностью имя Анже́лика редко употреблялось при общении, сведя до упрощенного Гела, что тоже было непривычно, если иметь в виду другие распространенные сокращения, к примеру, Жела или Лика. На этом все перечисленные особенности, к сожалению, и заканчивались, ибо во всем остальном описанная вскользь особа не имела ничего оригинального, растеряв свое «я» по пути к какой-то не свершившейся мечте. Так что, давно смирившись и полностью растворившись в повседневных заботах, Анжелика принимала действительность как большинство из людей, в чем полностью соответствовала супругу, с рождения жившего под девизом «всё в дом». Они жили здесь и сейчас, не тратили времени на философию, никогда не задумывались о смысле и сути, не интересовались культурой и политикой, и сериалами заменяли книги. И нет ничего удивительного в этой пресности бытия, ведь таких, как они шесть миллиардов на планете из семи! Работа, которую выполняешь по подобию автомата; блокбастеры и шоу, какие смотришь лишь бы ни о чем не думать; идеи, замененные желаниями, а голубые мечты – примитивными целями. Все, как у всех, но разве так не проще?

Стоит еще сказать пару фраз об их дочери – плоде привидевшейся когда-то любви – воспитанной современной безнравственностью и состоявшей из гаджетов. В свои девять лет она уже умело заплетала интриги, пока еще не серьезные, больше походившие на шалости капризного ребенка, хоть и не по-детски практичного.

Из приоткрытой форточки Данила услышал шум автомобильного двигателя, притихшего за забором, а знакомый скрип засова сообщил о повторном выходе плантатора Владислава Петровича со своей миниатюрной фазенды.

Выключив телевизор и отбросив пульт, молодой человек переместился в пустую кухню, сразу же понимая, по раздававшимся у забора возгласам, куда все подевались. Тогда, решив воспользоваться шансом для снятия пробы с блюд, он подобрал десертную ложку и только собрался вонзить ее в зимний салат, как появилась Виктория, отбросив противомоскитную сетку, будто невеста фату подвенечного платья.

– Дан, открой машину! – с возбуждением проговорила девушка, скосив глаза на застывшую в воздухе ложку. – Настало время для подарков!

– А я и не закрывал, – пробурчал молодой человек, недовольно опуская руку.

– Ну, все равно пойдем на улицу, поздравим. Ты, смотрю, уже проголодался, коть?

– А что мы утром-то ели, пару бутербродов и кофе.

– Скоро сядем за стол, потерпи, не черпай из общей посуды. Это не прилично.

– Ладно, мамочка! Дай хотя бы остатки горошка доесть из банки…

– Терпи, казак, атаманом будешь! Идем же! – Схватив Данилу за руку, Виктория вывела его на террасу, и они спустились во двор.

У раскрытой калитки, в компании Нины Дмитриевны, стояли новоприбывшие родственники. Виктор, подбоченившись руками, с важностью обозревал раскрытые створы ворот, откуда собиралась выползать старенькая отцовская десятка. Так они решили за минуту до прихода Данилы. «Киа» была абсолютно новой, и бросить ее на ночлег за забором хозяин бы не посмел. Само собой на это незавидное место напрашивался «БМВ», но Данила смолчал, с интересом наблюдая, как хозяйский «ВАЗ» покидает законное место. Рядом с Виктором стояла жена Анжелика и дочь Алена, повторявшая отцовские жесты с положенными на пояс руками и искривленным, рассудительным ртом.