Игорь Левин - Синдром Искариота, или История одного предательства. Повесть

– Твой знакомый московский художник поцеловал меня в щёку – ты даже не отреагировал. Думаешь – мне это приятно? – выговорила она с притворным недовольством.

– А что тут такого? Не в губы же. В щёку. В богемной среде принято целовать щёку на прощание – просто в знак дружбы, уважения и симпатии.

– А этот фотограф, что хотел за меня «подержаться»? Это как – тебе всё равно?!

– Да что ты! Пьяный придурок тыркнулся пару раз, пытаясь тебя обнять. Понял, что мы крепко сцепились руками, и отвял. Так что теперь – сразу морду ему бить?

– Я постоянно одна к родителям еду. Тебе всё равно, что со мной происходит, что будет? А если ко мне кто-то пристанет? Ты меня никогда не сопровождаешь.

– О чём ты вообще говоришь? Ты же в последнее время только на отцовской машине в родительский дом ездила.

– А вдруг?!

– Что значит «а вдруг»? Ты же к родителям уезжала…

Скрытое напряжение в разговоре нарастало. Тон сдерживался в рамках приличия, но подводные камни начинали просматриваться уже невооружённым взглядом…

– А вдруг там что-то?! Ты меня не сопровождал.

– Как это там?! Ты же к родителям, к дочке ездила…

– А ты меня не сопровождал.

– При чём тут «не сопровождал»? Ты же у родителей была…

Эсператов просто отказывался думать о том, что его жена может соблазниться другим. «Наверное, проверяет, провоцирует ревность, просто проявляет обиду, что больше не езжу с ней к её родителям, – рассуждал он. – Не может же такого быть, чтобы серьёзно впала в соблазн. Постоянно говорила о любви, проявляла стойкость и принципиальность, когда к ней кто-то пытался клеиться… И всегда в наших отношениях была теплота и нежность, несмотря на периоды лёгкого охлаждения… Нет, не может быть…»

В момент, когда Эсператов развалился, раскрепощённо сидя у своего компьютера и запрокинув глубоко назад голову, Регина вычитывала какое-то сообщение со своего монитора, а потом, повернувшись к мужу, беззастенчивым и охально-требовательным тоном выдала:

– Ну, говори мне, как это свойственно вашей нации, какие из вещей нужно оставить, а какие могу забрать при разводе.

Ошарашенный таким заявлением Эсператов медленно повернул к жене голову, и стал всматриваться в её лицо, будто только что увидел инопланетянку. «Она что, так шутит или провоцирует? – проскочило у него в голове. Он вспомнил, что она как-то заикалась о разводе при мелких бытовых неурядицах несколько месяцев назад, в начале осени, и такие наезды были резко пресечены парой крепких шлепков по попе. А вот в тупой фразе «как это вашей нации свойственно» было сильно заметно чужое влияние: жена никогда не страдала антисемитизмом. Потешаясь, было дело, называла его Зосей, а когда он говорил об экономии семейного бюджета, слегка подкалывала – «это у тебя национальное», но всё это в пределах доброго юмора, не более. Как же относиться к на редкость тупой фразе сейчас? «Глупая шутка, наверное… А может, и проверяет, да и провоцирует, пожалуй, чтобы под каблуком оказался», – решил он. И подумав, что надо сдержаться, осторожно ответил:

– Да всё, что покупал тебе, твоё. Что на тебя нашло вдруг?

– Я ещё не решила, останусь или нет.

Эсператов и после этого продолжал думать, что жена его просто пугает, хочет растормошить, и что всё это как-то несерьёзно. Доверчивый муж также пропустил мимо ушей, как жена спросила, не возражает ли он, если она разберёт компьютер и передаст на время сестре в деревню: мол, у сестры сломался, а для школьной подготовки ей крайне необходим. «Ну конечно, твоя же вещь – надо так надо…», – был его ответ. Вечер он провёл за работой, немного задержавшись у компьютера после того, когда жена уже легла спать.

И вдруг спохватился, будто током мозг распалило или арматурой по хребту – хрусть: ПАПКА!!! Где, где папка??? Где она может быть??! Папка «Илья и Регина», в ней все семейные фотографии – свадебные и с годовщины свадьбы, да и все остальные парные фото, где электронная папка, куда вдруг пропала? Дыхание спёрло, глаза стали напряжены, кожа стянулась, на лбу отчётливо проявились «мышцы боли» и выступили, как под моросящим дождём, крохотные капли холодного пота. Где электронная папка? Она же была на «Рабочем столе», а сейчас нет. Мог ли он её, валясь в полудрёме, случайно удалить или переместить куда-то. Но куда?! Спешно порылся – там, сям – нигде нет. На флешках просмотрел – тоже нет.

– Солнышко! – крикнул он растерянным и расстроенным до предела голосом, с сильной одышкой, в сторону спальни. – Где наши фотографии?! Папка с нашими фотографиями пропала. Она была на «Рабочем столе»…

– Ложись спать, истеричка, завтра найдём. Этих фотографий везде полно, они повсюду разбросаны, – холодным и недовольным тоном, имитирующим сонливость, пробормотала Регина.

– Я смотрел – на флешках тоже нет. А у тебя на компьютере папка сохранилась? – едва очнувшись от удара предположил Эсператов.

– Есть. Ложись. Завтра посмотрим, – отбрыкнулась Регина.

Но Эсператов не унимался.

– Нет, не могу я лечь, пока не найду этой папки с фотографиями. Надо подключить твой компьютер. Подойди, пожалуйста, на секунду. Только включить – и всё.

– Я легла и сейчас уже не буду вставать. Всё завтра – донёсся голос жены из спальни.

– Нет, я не смогу успокоиться, пока не увижу эту папку. Только на секунду, без тебя никак не получается подключить – выканючивал муж.

– Ложись спать. Это успеется сделать завтра, – отстранённо было заявлено в ответ.

– Нет, попробую тогда ещё раз сам. Что тебе жалко? – просто подойти подключить, – а я сам всё отыщу. Всё перерою, но найду! – обиженным, но не очень громким тоном продолжал настаивать Эспрератов.

– Я эту папку далеко убрала, сам ты не найдёшь. Ложись спать! – упёрлась, как рогом в забор, Регина.

– Нет, не лягу! Не лягу! Я должен разобраться, что происходит, куда делась папка, без этого не лягу! – уже возбуждённо гаркнул он, сознавая, что просьбами не добьётся уступок. – А ты спи себе. Больше не буду тебе мешать.

Этот разговор чем-то напоминал поведение капризного малыша с принципиально неуступчивой мамой.

– Что, всю ночь будешь теперь разбираться? Сейчас спать надо – категорично объявила Регина.

– Значит, всю ночь буду! Пока не пойму, куда делась папка – жёстко обозначил свою позицию Эсператов.

Почувствовав напряжённый дух разговора, с воинственным кличем «М-в-р-р-мя-а-у-у-у!» яростно прыгала на Эсператова кошка Крис, царапая его руку. А он, и без того раздражённый в этот момент, безжалостно скидывал кошку на пол.

Через минуту полуобнажённая Регина с утомлённо-озлобленным видом появилась в дверном проходе, чтобы пройти к своему столу. Илья быстро подошёл к ней, пытаясь её успокоить, обнять и поцеловать. Она резко ударила ему по ключице, потом в грудь. Илья Эсператов примерно такую реакцию и ожидал в этот момент, однако не думал, что она будет бить так сильно, как будто вспоминая, как она дралась с нападавшими на неё забияками-мальчишками в школе. Он, сдерживая её руки, всё же поцеловал её пару раз. А чуть ослабил её руки в своих руках, вырвалась – и снова получил серию тумаков. Он опять сжал ей руки и насильно поцеловал её в губы. Но стоило только отпустить руки жены, как опять получил от неё несколько ожесточённых ударов в грудь и плечо. При этом у неё вырвалась пара нецензурных фраз.