Илья Платонов - Изя, Анастасия и дифференциальное исчисление. Роман в кусках

В трамвае мы тоже сверялись с компасом, и вышли только тогда, когда электронный поезд повернул на север…

…Мало того, что наши карты были отпечатаны в 78 году. Похоже, что никому в СССР не пришло в голову отметить современную сетку дорог. Мы обратили внимание, что нам не попадаются автобаны, а только маленькие провинциальные дороги. Видимо, карта была копией какого-то довоенного издания. Благодаря ей мы окунулись во французскую провинцию…

Вечерело, мы забрели в такую глушь, где и движения почти не было. Ленту дороги окружали пшеничные поля, рощицы, иногда попадались старинные фермы…

Неожиданно Дезертир сказал:

– Очень хочу женщину, подожди здесь, мне нужно помастурбировать.

Я испытал шок, а потом решил подсмотреть, как это выглядит со стороны. Дезертир стоял по пояс во ржи, любовался закатом, раскачивался и тихонько постанывал…

Осеменив французскую землю, Гриша вернулся на трассу…

…Так мы и шли два дня, и нас никто не хотел подбирать. По обеим сторонам простирались бескрайние французские нивы, справа, почти у горизонта, угадывалась синяя полоска Бискайского залива. Местность была безлюдная.

Вечером, когда мы уже присматривали себе лужайку для сна, повстречалось нам несколько черных коров. Были они какие-то огромные, величественно-монументальные. Геометрические обводы их тел поражали – это были настоящие готические коровы. Они молча жевали траву, а когда мы поравнялись с ними, как по команде, подняли морды и так пристально на нас посмотрели, что мне стало немного страшно. Наши коровы так не глядят, я вам это точно говорю. Я ускорил шаг, а Гриша вдруг засмеялся:

– Ты пойми, они же русских с 1812 года не видели!!!

Дальше так продолжаться не могло, необходимы были решительные действия, которые бы ускорили наше перемещение! Утром возле дороги я заметил поваленный дорожный знак «остановка разрешена», и начал его поднимать.

– Гениально, – воскликнул Гриша, и бросился мне на помощь. Мы стояли возле знака, подпирая столб с обеих сторон, и голосовали. Через 10 минут возле нас остановилась огромная фура!

Дверь в кабину распахнулась и мы увидели… двадцатилетнюю девчонку водилу. Де ещё блондинку, в пестром цветастом сарафане и с небольшим синяком под глазом. Мы остолбенели, а девка махнула нам рукой, залезайте мол уже, сколько можно пялиться!

– Я с детства мечтала быть водителем! Мои подруги играли в куклы, а я в машинки!

Наша спасительница говорила только по-французски. Я в школе изучал английский, а Гриша испанский. В среднем, на двоих выходило – по французски. Когда испытываешь к человеку симпатию, начинаешь легко общаться с помощью 20—30 слов.

– А где спецодежда? – спросил Дезертир. Девушка не поняла. – Ну, если поломается мотор, придется лежать на земле, крутить гайки, – Дезертир живо изобразил процесс ремонта.

– Для этого есть техническая служба, если что-то ломается, по спутниковой связи вызываю помощь. Приезжают в течение часа…

А мы с Гришей через час купались в Атлантическом океане…

Произошло это знаменательное событие в курортном городке Ле Сабль д'Олон. Город был пуст. Вдоль широкого песчаного пляжа и километровой набережной стояли веселенькие разноцветные домики. Светило солнце, океан катил к берегу длинные ряды волн, совсем не так, как это происходит на Черном море. Мы с Гришей разделись, сложили пожитки на берегу и бросились с криками и воплями в воды Бискайского залива. Когда мы вернулись за вещами, оказалось, что те уже плавают! Так я впервые увидел прилив…

После купания очень хотелось есть, и в нашем распоряжении были все мусорные баки города! Дезертир нырнул в бак и вытащил… старинное зеркало, потом появилась антикварная пудреница и, наконец, огромная фарфоровая корова начала XX века. Зеркало и пудреницу я взял как подарки жене, а корова! Она была прекрасна! Нет сейчас таких коров! Белая, с черными пятнами, и выразительными глазами…

Выкидывать её было нельзя, и тогда Гриша залез на крышу автобусной остановки и установил там корову в качестве памятника.

Когда вы в следующий раз будете отдыхать в этом чудесном городе, и вам повстречается фарфоровая корова на козырьке остановки, знайте – её установил там Гриша Дезертир из Рязани…

А еще через сутки наше путешествие досрочно завершилось. В Испании. Устав ловить попутки, мы рискнули сесть в поезд, и были задержаны контролером. Он вызвал полицию, нас арестовали и поместили в тюрьму города Вальядолид, где когда-то, давным-давно, мотал срок Сервантес…

В тюрьме мы просидели два дня, а затем, без суда и следствия, были депортированы. Гриша в Москву, а я в… Амстердам! Дело в том, что в те далекие годы из Мадрида не летали самолеты в Киев. Мне сунули в руки билет на транзитный рейс Мадрид-Амстердам-Киев и провели под конвоем в самолет.

Это был шанс. И я его упустил…

В голландском аэропорту Схипхол я был уже свободен, правда, находился в зоне для транзитных пассажиров, оттуда нет выхода в город. Вместо того чтобы лететь в Киев, я подошел к полицейскому… и попросил политического убежища! Меня тут же сняли с рейса, отвезли в центр для беженцев, накормили и дали адвоката.

С адвокатом, солидным полнеющим дядькой лет 60-ти, я общался два часа. Через переводчика, разумеется, государство предоставило. Выслушав мою историю, адвокат покачал головой:

– Все, что я могу для вас сделать, это затянуть с помощью бюрократической волокиты ваше дело месяца на три. Потом вас депортируют, эти три месяца вы просидите в тюрьме, в комфортных условиях, но без права выхода в город. Если вы согласитесь на немедленную депортацию – проведете в тюрьме два дня и улетите домой.

И я, дурак, согласился…

Меня разместили в светлой одиночной камере. Стены в ней были салатно-желтого цвета. За пуленепробиваемым окном виднелся тюремный парк. У окна стояла кровать с одноразовым синтетическим бельем. В углу – сиял модернистский унитаз из нержавеющей стали. Я остался один и понял, какую совершил глупость. Мне выпал шанс, нужно было хвататься за эти три месяца, а там видно будет… Не выдержав нахлынувших эмоций, я зарыдал…

Ко мне в камеру забежал охранник, точнее охранница – высокая худая блондинка в форме, с дубинкой и пистолетом. В тюрьме было видеонаблюдение. Она… села рядом со мной, обняла и стала успокаивать… Гладила меня по голове как ребенка и что-то тихонько говорила по-голландски… А потом принесла мне стопку книг. На русском языке не было ни одной…

Чтобы поднять мне настроение, тюремщики разыграли из депортации настоящее шоу. Меня посадили в полицейскую машину и повезли в аэропорт. А там… включили мигалки, выскочили на летное поле и подвезли прямо к трапу самолета. На руки мне надели наручники, и четверо полицейских, сделав зверские морды, завели меня в самолет авиакомпании KLM.