Евгений Имиш - Живой уголок. Сборник рассказов

– Соня!! – заорал Евгений – Я ему сейчас, графоману!

«Иронизируете?»

(Далее всё, что писал Евгений, он раздраженно произносил вслух.)

«Похабства площадные пользуете?»

«Сарказмом увлекаетесь?»

«Будьте покойны. Не сойдет Вам с рук сия забава. Приеду к Вам в поместье, да на скотном дворе, на глазах у всей челяди к ответу призову. Опозорю на всю губернию.

За сим позвольте откланяться, Игорь Анатольевич.

До поры до времени».

Евгений подскочил. Пнул стул, сорвал белье с дивана, плюнул в лицо Неизвестной. Рухнув на колени перед письменным столом, выдернул все ящики. По полу покатились бутылки. Евгений, то и дело падая набок, прикладывался к каждой из них, допивая остатки. Затем долго валялся без движения. Что-то про себя бурча, поднялся, свалился на стул и на первой попавшейся бумаге написал:

«За прощением пришел я, Игорь свет мой Анатольевич.

Прости ради Христа. Вспылил. Склоняю чело своё, жаром охваченное, да молю о великодушии.

Не слыхал ли ты, как у Козловых вальс мой играли? Ну, так вот, коль не слыхал, скажу: – Играли-с. Но играли из ряда вон плохо. В нашей округе ведь музыкантов приличных не сыщешь. Один Петя мой. А вальс, смею сказать, не из худших. Может, и несовершенен он, но, по моему разумению, достойный занять место в череде прочих. Даром что «несовершенных», зато любимых. Да-с.

Прощай, друг мой Игорь Анатольевич.

Надеждою полон я о примирении нашем.

Поклон мой господину Шашкину».

Последние слова Евгений писал с нажимом, едва не прорывая насквозь бумагу. Дописав, он бессмысленно уставился на бумажный беспорядок у себя на столе и наконец упал. Сначала на столешницу, а потом и на пол. Немедленно за стеной что-то загремело и в комнату вошла женщина. Высокая, с большим правильным лицом, одетая в скромное платье. Она заботливо и привычно подложила под голову Евгению подушку и накрыла его одеялом.

– Сонечка! Прости ты меня, маленький – промямлил Евгений. – Тарам, парам парам..

Белый город. Словно колючий кристалл, брошенный в тигровые шкуры гор. Такой вид с верхней площадки фуникулёра. Гигантское зеркало акватории вспарывает горизонт. Над ним облака, как ватная набивка. Свистит ветер. На верхней площадке фуникулёра есть туалет – Будете присаживаться? – спрашивает старушка туристов. Она похожа на старую еврейку, Хотя, скорее всего это просто оттого, что она смуглая, носатая, невероятно морщинистая и весёлая. – Теперь вы свободны, как птички! Обыкновенно, туристы смущённо и благодарно улыбаются.

* * *

Миранда, никогда не бывала на местном фуникулёре. Равно как и на прочих туристических мекках. Пятнадцатилетняя девчонка с презрением смотрела на толпы туристов, редко появлялась на шумной набережной, почти не купалась на городских пляжах. У неё свои траектории. Пагоды рыбацкой окраины. Узкие улочки. Длинные каменные лестницы между домами. Миранда вечерами подолгу сидит на ступеньках. Над близко стоящими домами – полоска ночного неба. Впереди над крышами – полоска ночного моря. Миранда из каменного рва блестит чёрными глазами.

Миранда Лария странный, наполовину грузинский, без сомнения, ещё ребенок. Мы имеем ввиду эпический настрой её юного характера – романтическую жестокость, тёмную эксцентричность, опасную наивность внешне уже вполне сложившейся девушки.

– Безпощщщадность, – невпопад поправила бы нас Миранда, решившись однажды хоть с кем-нибудь об этом поговорить.

Она носила фамилию матери. Отец – русский, и в своё время молодая чета постановила: если родится девочка, то и по метрике она будет грузинкой. Миранда развилась в смуглую, чёрноглазую и черноволосую дочь своей матери.

За восточным «клыком» бухты – дикий пляж. Короткий отрезок берега под крупной галькой. Помимо машин любителей пикников здесь много байкеров, и хромированный металл брызжет солнцем над рябыми тушами. Из-за каре мотоциклов появляется девушка на чёрном коне. Вороной скакун флегматично хрустит галькой. На нём наша грузинка в одной накидке. Она спрыгивает, вбивает в берег ржавую кочергу, словно это пляжный зонтик, и привязывает к ней коня. Купается нагишом. Конь лоснится на солнце. На его крупе брошенная накидка, из-под хвоста падает на гальку горячая лепёшка.

Миранда – дочь владельца гостиниц. Ещё и ресторанов, и аттракционов, в общем – одного из нескольких воротил, поделивших местное побережье. Весной она приезжает сюда из Москвы с отцом и шокирует отдыхающих до осени. Все её знают. Все за ней приглядывают. Если татары ещё могли дать ей напрокат спокойную лошадь, то вот уже водные мотоциклы, скутеры или мопеды ни один парень, работающий на берегу, – никогда. Однажды Миранда зафрахтовала яхту и в открытом море целый день провалялась на палубе. Яхтсмен, всё это время просидевший у штурвала и предусмотрительно отводящий глаза от загорающей девочки, возвращался к причалу раздавленный свалившейся на него ответственностью. Во второй раз он бы ни за что не согласился.

Ещё одно место, куда иногда заходила Миранда – Камышовый рай. Недалеко от её дома, на западной окраине города песочный пляж, оборудованный барной стойкой и грибками из сухого камыша. Ди-джей Алекс, бывший борец, крупный мясистый весельчак, держа за спиной команду ребят с водными мотоциклами, собирает своими конкурсами множество разбитного люда. По бокам Алекса стоят огромные колонки, и, когда в них смолкает очередная композиция, начинается «порнографическая» потеха.

– Вот этот вот кусочек фигового листа, – кричит Алекс, разрывая бумагу, – я положу одному добровольцу туда, куда захочу… Не, ну нескольким, конечно. А вот вторая группа добровольцев должна будет измять этот листок всем-всем, короче, всем, всем, всем, чем хотите, кроме рук. Ну, под музон, так зажигательно. Поняли? Желающие в центр. А пары им я подберу сам. Пара-победитель – самая сексуальная – круг на банане без-воз-мез-дно! Понеслась…

Начинает темнеть. На набережной застыли в улыбках пальмы. Алой полыньёй заката зевает море. На маленьком пляже стоит гул, смех, из толпы продрогших отдыхающих выходят нескладные юноши, сумасшедшие старики, темпераментные толстухи. Алекс видит Миранду в сторонке.

– Здорово, красавица, – он выходит из-за пульта, расплывается в сальной улыбочке.

– Привет, красавец, – она кокетливо приглашает пальчиком и говорит ему на ухо.

– Крошка сын, кусая палец, Спрашивает скромно: Может, в прятки, дядя Алекс? Надоело порно.

Алекс громко хохочет.

– Аааа, Миранда, молодца! Будешь танцевать?

Миранда томно кивает и остаётся ожидать позади толпы.

После того, как страждущие всласть потёрлись друг об друга, и случайная парочка победителей укатила на банане, народ дружно скандирует. – Ми-ра-нда!