Виктория Булдашова - Осень давнего года. Книга вторая

– Ух ты! – восхищенно присвистнул Сашка. – Это ж как здорово в войну играть можно! Все, что надо, имеется: артиллерийские расчеты и штаб. Повезло пацану.

Я рассмеялась:

– Это ты про Петра? Ну да, пока еще ему везет: забавляйся со старшими мальчишками сколько влезет, води их в строю под барабан, штурмуй понарошку крепость. Но через четыре года, если ты не забыл, молодой царь едва не лишится не только короны, но, может быть, и самой жизни. Ведь если бы Софье Алексеевне удался переворот, Россия так никогда и не узнала бы царя-реформатора Петра Великого!

– Но он был умный и крутой пацан, – сверкнул на меня глазами Иноземцев. – Обставил свою сеструху, запер в монастыре. Так ей и надо, дуре!

Скворец на его плече неудержимо захохотал:

– Ох, Александр! Нет у тебя ни капли почтения к ныне правящей особе. И страха перед ней нет. Это хорошо, конечно. Вот что значит внутренняя свобода нового, непоротого поколения 21 века! Однако, мои дорогие друзья, мы уже почти пришли. Смотрите, впереди Пресбург, а перед его воротами – множество гостей, желающих попасть внутрь крепости. Антон, мы с тобой – и, конечно, вместе с Мурлышенькой – должны оставить ребят, чтобы не выдать их приближение к городку. Погоди, я перелечу на твое плечо. Так. Теперь сворачиваем с дороги направо. Вон там есть безопасное место, где ты можно спрятаться. Идем скорее. Смотри, на нашу группу уже обратили внимание двое господ – вон они стоят, спешившись возле своих коней. Это, как ты понимаешь, может быть очень опасным для ребят.

Акимов зарысил направо. Мурлышенька по-прежнему бежала рядом с ним. Черная птица, покачиваясь на Антошкином плече, что-то тихонько говорила пончику на ухо. Вот они втроем нырнули за буйно разросшиеся рядом с дорогой кусты, покрытые разноцветными листьями. Двое осанистых вельмож у ворот Пресбурга, пристально наблюдавших за нами, пожали плечами и заговорили между собой. Значит, они потеряли всю компанию из виду!

– Отлично, – обрадовалась Светка. – Теперь мы можем свободно перемещаться среди местных жителей. Никто не заметит семиклассников, прилетевших из 21 века!

Я усмехнулась:

– Ага. До тех пор, пока Акимову не надоест сидеть за кустами, и он не прибежит в городок, чтобы с нами пообщаться.

– Я думаю, не должен, – авторитетно заявил Иноземцев. – Оказалось, Антоха не слабак. Умеет, если надо, вовремя просечь фишку и решить вопрос по-пацански! Мне кажется, он своих друзей не предаст.

Мы подошли к Пресбургу. Что и говорить, это было внушительное сооружение! Высокие стены, сложенные из огромных бревен. Крепкие тесовые ворота наглухо закрыты. Из-за них доносится барабанная дробь и командные крики. Получается, построение уже в разгаре! И правда: солнце заметно поднялось над горизонтом и заливает окрестности ярким светом. Сколько вокруг коней, карет, возков и телег! Рядом стоят оборванные слуги: оседланных лошадей держат под уздцы, запряженных в экипажи – гладят, похлопывают по бокам, расчесывают животным гривы и хвосты. Ага, вон и Дормидонт Ильич скромно притулился к забору слева. В тени не видна его подлая жабья оболочка. Моя подружка фыркнула, разглядывая живоглота:

– Надо же, стоит себе, бороду поглаживает, как нормальный человек. Нас вроде бы не замечает. Любой посмотрит и скажет: отец соскучился по сыну, пришел его проведать. А нежный папаша сейчас, небось, только и думает, что о двадцати рублях, обещанных Афанасию за ложь. Мечтает поскорее сгрести их зелеными лапами и прижать к сердцу.

Мы с досадой отвернулись от Дормидонта. Народу-то, народу перед воротами! Чванные, богато одетые бояре. Строгие бородачи с бумагами под мышкой и чернильницами, привязанными у пояса. Они в кафтанах поскромнее – наверное, это дьяки и подьячие. Но почему-то никого из посетителей не впускают в городок! Мы, скрытые от посторонних глаз, могли бы сейчас легко пробраться в Пресбург в общей толпе. Только как это сделать, если ворота не открывают?! Через высоченные стены нам не перелезть, а время не ждет!

Из-за левого угла крепости послышался отчаянный плач и звуки ударов. Низкий голос со сдерживаемой яростью забубнил:

– А ты как думал? Твой отец у меня в позапрошлом годе денег занял – якобы тягло заплатить – и не отдал! Продал сыночка в закладники за давний долг – вот теперь терпи, терпи, терпи!

Опять свист плети. Ребенок, захлебываясь, тонко визжал под ударами.

– Что там происходит, князь Иван Борисович? – спросил кто-то сзади нас.

– Да не беспокой себя понапрасну, Борис Алексеевич. Обычное дело: Федька Шакловитый опять своего ростового холопа учит , – равнодушно ответил вельможе собеседник. – Каждый раз боярин, сюда приезжая, хлещет ребятенка беспощадно – уж не знаю, за какие вины. Только, слышь, толку в этом я вижу немного: холоп-то уж больно мал, на вид не старше семи годков. Ну, что подобному крохе внушить можно? Проплакался он, встряхнулся, да и сразу забыл господское поучение по своей детской глупости.

Мальчик продолжал кричать, и слушать его стоны было просто невыносимо! Переглянувшись, мы бросились бежать за угол крепости, чтобы прекратить истязание малыша – правда, еще не представляя, как мы это сделаем, но прекратить немедленно! Пробиваясь сквозь толпу, мы слышали удивленные возгласы:

– Эй, кто тут толкается?

– И нас тоже зашибли.

– Вот невежи!

«Сами невежи! – возмущенно думала я. – Причем жестокие и бесчувственные. Рядом бьют ребенка, а вы стоите себе как ни в чем не бывало и спокойно болтаете. Ну, хоть бы кто-нибудь заступился за несчастного!»

На всех парах мы залетели за крепостную стену. Здоровенный мужчина, потряхивая кудрями, одной рукой держал за шиворот вырывающегося мальчика, а другой размеренно бил плеткой по детским плечам: пах! пах! пах! Рядом с негодяем притоптывала, охваченная высокими языками пламени, алая ящерица. Толстая, раздувшаяся от сытости, она была ростом Шакловитому по плечо. Передними лапами Жестокость раздирала Федькину грудь, а зубами выхватывала и судорожно глотала куски его сердца. Расшитый самоцветами белый кафтан злодея был залит кровью. Возле нарядной кареты, у входа в которую и происходила порка, спиной к нам стояли какие-то люди – на вид подростки. И тоже, представьте, даже не думали вмешиваться в этот ужас – настоящие истуканы! Отшвырнув в сторону мальчишек, мы подскочили к мерзавцу. Сашка вырвал у него кнутик и, размахнувшись, забросил через стену Пресбурга. Шакловитый изумленно икнул, проводив глазами улетающую плетку. Ящерюга оглянулась на Иноземцева и грозно рыкнула на него. Саня в ответ наступил ногой рептилии на хвост, накрепко прищемив его к земле. Жестокость зашипела от боли, вырвалась от нашего друга, прыгнула в воздух и, вся в бледных сполохах, умчалась за горизонт. Светка залепила садисту подзатыльник, а я сбоку пнула его так, что Федька отлетел к карете, въехал головой в распахнутую дверцу, стукнулся об нее и затих. Малыш, радостно всхлипнув, подтянул сползающие штанишки и бросился бежать.