Виктория Булдашова - Осень давнего года. Книга первая

– В чем, Костина? Опять ты тянешь кота за хвост. Мне кажется, дурацкое название, – заворчал Иноземцев.

– Ага, ясно, – обрадовалась Светка. – Значит, здесь никто не лжет? Все говорят только чистую правду, без оттенков? Потому и мир такой э-э-э… монохромный?

Я кивнула:

– Да. Я давно заметила: часто бывает, что самое главное таится в слове. В нем и есть ключ к разгадке. Надо только вслушаться и понять. Иногда бывает не сразу ясно, правда в слове содержится или кривда. Но если хорошенько вдуматься в него, ложь становится видна, ее не скрыть. И получается, что в конце концов истину можно извлечь из любого слова.

Сашка почесал в затылке:

– Ну, ты наговорила… Нам-то это чем поможет?

– Пока не знаю. Но уверена: мы попали в совершенно удивительную страну. Да она и не может быть обычной – с таким-то названием! Мы влипли в классное приключение! Это тебе не алгебра, Санек. А ведь пришлось бы еще, придя из школы, сегодня еще домашнее задание делать, примеры эти жуткие решать. Ох, муть голубая! Нет, лучше я здесь погуляю, с Кириллом поболтаю.

Светка засмеялась:

– Надо же, как ты математику не любишь! А вот если бы любила, заметила кое-что странное. Ты помнишь, кто просквозил мимо нас в школе, прямо вперед, следом за скворцом? А значит, тоже прилетел сюда, в страну, где врать запрещается?

– Я помню, – вылез Сашка. – Это Щука был, с Акимовым и Мухиным. Точно, Костина! Тут ты прокололась. Как эти крендели в Нелживию попали, если тут все говорят правду, а они пургу гонят постоянно?

– Не знаю, – буркнула я. – Но ведь и ты, Санек, иногда… А находишься здесь!

– Ой, а ты у нас правдивая! – съехидничал Иноземцев. – Просто кристалл души моей.

Я изумилась:

– Кто?! Красивую речь ты произнес, Иноземцев – хотя и короткую! Настоящий Чебурашка на открытии Дома дружбы. Я не ослышалась?

Сашка смутился:

– Ну… Не помню я, откуда это знаю. Само на ум пришло, честное слово!

С вершины голубого камня раздался знакомый скрипучий голос:

– Приветствую юного любителя поэзии! Совсем неважно, Александр, что ты не помнишь, откуда данная цитата тебе знакома. Главное – сами слова!

А принадлежат они Александру Пушкину. Слушайте:

На Сашку смешно было смотреть: так он растерялся. Светка с любопытством спросила:

– А кто она, эта Зизи? И почему где-то рядом с жарким оказалась?

Скворец задумчиво произнес:

– Рад, что вам это интересно. Зизи – детское прозвище Евпраксии Николаевны Вульф, в которую был влюблен поэт.

– Но он же жену свою любил, Наталью Гончарову? – удивилась Светка. – И о ней написал: «чистейшей прелести чистейший образец»!

– Это случилось позже, – пояснил Кирилл. – Ведь не всякое чувство бывает навсегда, верно? Когда вы повзрослеете, поймете: так часто происходит. А вот ты, Светлана, не очень внимательно меня слушала. Зизи для Пушкина – не рядом с пиршественными яствами. О ее красоте ему лишь напомнил вид узких рюмок – ведь поэт называл Зизи «полувоздушной девой».

Внезапно Сашка, все еще красный, подошел, прихрамывая, вплотную к Кириллу и спросил:

– А что это ты… то есть Вы, птичка, картавить перестали? Забыли, что Вы скворец?

Иноземцев развязно засмеялся и с победоносным видом уставился на Кирилла. Мы с подружкой замерли – и от Сашкиного нахальства (давно же ясно, что Кирилл – не совсем птица, но зачем так явно дерзить?), и от его наблюдательности. Действительно, куда вдруг пропало скворчиное раскатистое «р-р» нашего консультанта? «А вдруг он рассердится и улетит от нас?» – испугалась я и показала Иноземцеву кулак. Светка уже открыла рот, чтобы извиниться перед Кириллом за нашего друга.

Но Кирилл, вместо того чтобы отчитать Сашку за наглость, одобрительно прокаркал:

– Что ж, Александр, одобряю твою внимательность. Хочу, кстати, сообщить вам, друзья мои, что здесь приветствуются любые вопросы, и на них каждый пытливый человек получает ответы. Правда, не на все сразу… И запомните: на самые главные вы должны будете ответить сами. Я – только проводник в этой чудной стране. А главные ваши открытия еще впереди! Если, конечно, мои подопечные действительно хотят совершить их.

– А бывают в Нелживии такие гости, что не хотят? – удивилась я.

– Да. И их немало. Вы сами увидите, – вздохнул скворец. – Нелюбопытство и леность мысли вообще свойственны человеку. Так хочется, чтобы все побыстрее, полегче, без умственных усилий, душевных затрат. Раз – и готово. В общем…

– Скукотища, – закончила Светка.

– Молодец! – одобрил Кирилл, и подружка моя от похвалы зарделась. – Некоторые люди никак не хотят понять, что вкусно есть, модно одеваться и развлекаться – очень мало для счастья! Причем, как это ни грустно, ищут от жизни единственно удовольствий не только малыши-дошкольники, но и вполне взрослые граждане. И потом они начинают погибать от тоски, даже не соображая, что с ними происходит. А вы, значит, не из лентяев? Очень р-рад! Впр-рочем, иначе вы сюда бы и не попали…

Тут я заявила:

– Вот что, уважаемый Кирилл! Вы снова вспомнили в конце речи, что Вы скворец? А до этого говорили, как человек, не картавя. Объясните, наконец, кто Вы такой! И почему мы сюда не попали бы, если бы любили только удовольствия?

Кирилл глубоко задумался. Казалось, он взвешивал про себя, отвечать на мои вопросы или нет. Потом тихо сказал:

– Ну что ж, я этого ждал. Вы умные дети и давно сообразили, что мой птичий облик – не единственный, в котором я могу существовать. Да, я еще и человек. Со временем, надеюсь, вы поймете, кто скрывается под оперением скворца. Поверьте, вы давно со мной знакомы, ребята. Понимаете, если я начинаю разговаривать с подопечными о важных вещах, то веду себя как человек, хотя и в птичьем образе, – и не картавлю. Но вот догадаться, кто я на самом деле, вы должны сами, и это не обсуждается. А на второй твой вопрос, Ира, я ответить могу. Дело в том, что оказаться в Нелживии могут только люди с умом и сердцем. Те, кто хочет не только порхать! Искатели, в ком жива душа, кто способен находить истину и готов для этого трудиться и страдать. Понимаете, трудиться именно в поисках правды, а не для того, чтобы иметь средства снова и снова есть, спать и наслаждаться.

– Нет, погодите, – невежливо прервал Кирилла Сашка. – Когда Вы э-э-э… устроили ветер в школе, и мы… в общем, уже улетали сюда, перед нами, я видел, несся Щука с прихвостнями. Они тоже здесь, правильно? И у них есть ум и сердце? Нет, эти пацаны полные отморозки! А врут они вообще через слово! Но здесь, в этой Вашей Нелживии, обманывать запрещается. Тогда как же…