Алина Николевская - Недолгое счастье Фёдора Макарова

– Так, – подтвердил Фёдор.

– Значит, не будем терять время, поедем смотреть дом.

– Что, так сразу? – поразился Фёдор.

Он-то думал, что перед ним развернут карточной колодой красочные проспекты с изображениями домов, садов и интерьеров, да и соответствующие ролики на мониторе компьютера покажут под разговоры об объектах элитной загородной недвижимости, их достоинствах и недостатках. Всё оказалось намного проще.

Впрочем, выбора у него не было. Цилькер уже поднимался из-за стола со словами:

– Да этот дом только и дожидается такого хозяина, как вы. Сами всё увидите, поехали. Сумки можете здесь оставить, у нас есть специальная комната с бронированной дверью. Там ведь у вас деньги?

– Да, – сказал Фёдор. – Но лучше я их с собой возьму.

– Отлично, с собой так с собой. – Цилькер уже шёл к двери. – В доме есть надёжный сейф фирмы «Фише» с двенадцатицифровым кодом и с блокиратором. Забросим туда деньги и займёмся осмотром. Так устроит?

– Вполне, – сказал Фёдор. И поспешил следом.

У подъезда на боковой алее стоял роскошный серебристый «порше» с откидным верхом. Фёдор ещё когда шёл сюда, обратил на него внимание, подумав: «Вот мне бы такую машину»…

– Быстро бегает? – из вежливости спросил, усаживаясь на пассажирское место.

– Пять миллионов. В рублях, конечно. Не хотите?

– Вы имеете в виду…

– Да, да, – энергично закивал красиво седеющей головой Александр Самуилович. – Пять миллионов, и «порш» ваш.

– Знаете, я не совсем готов…. – Фёдор был явно ошарашен. Подобная быстрота реакции и натиск были для него – провинциала – непривычны и немного пугали.

– Тогда четыре миллиона, – продолжал напирать Цилькер. – Что, тоже не хотите? Тогда думайте. Как созреете, дайте знать.

Позже, как-то само собой выяснилось, что у него много машин, иногда казалось, что он меняет их каждый день. Но надо отдать должное – водить он умел. Всё время на одной скорости, очень аккуратно, при этом успевал внимательнейшим образом обозревать окрестности и поддерживать разговор.

– Вон сосед ваш едет. – Он указал на крохотную чёрную малолитражку, двигавшуюся в плотном потоке машин параллельным курсом. – Похоже на катафалк карлика. Верно?

– Верно, – согласился Фёдор. – А кто он, этот сосед? Чем занимается?

– Это Жермен. Владелец популярнейшего салона красоты. Знаете, как он назвал своё заведение? «Всё в Жермен!». Звучит почти, как «Сен-Жермен», очень по-французски. На это и расчёт. А сам он русский. Просто имя – часть имиджа. Каждый год покупает себе новую модель «Чинквегенто», неизменно чёрную и лакировано-блестящую.

– Ух ты, а что это он делает? – спросил Фёдор, глядя, как Жермен, резко выворачивает свою малютку на тротуар.

Затем владелец салона красоты стремительно покатил вперёд, гоня перед собой рыжую долговязую девицу в чрезвычайно коротких шортах, покуда она не вскочила на ступеньки клуба «Брукс». Оказавшись в безопасности, бегунья протестующее повернулась, но, опознав в водителе Жермена, заулыбалась и приветственно помахала рукой.

– Я думаю, он специально покупает маленькие машины, чтобы ездить по тротуарам и не стоять в пробках, – сказал Александр Самуилович, отвечая на вопрос Фёдора. – Он вообще немного странный, временами забавный, но дело своё знает. И за это ему многое прощается.

«Уж я бы точно не назвал его забавным», – подумал Фёдор, глядя на лысого, молодого, сухого, как мумия, субъекта, что вылез из внезапно остановившейся на тротуаре чёрной малолитражки. Одет субъект был в коричнево-белый клетчатый костюм.

Через минуту остановился и «порше» у кованых узорчатых ворот, с литыми розами и птицами, с гирляндами листьев, перевитых искусно скрученными позолоченными спиралями.

Повинуясь сигналу пульта, ворота плавно распахнулись, и машина покатила к дому, находившемуся в центре небольшого, на диво ухоженного парка, спроектированного по классическим канонам. Дорожки были вымощены гранитной плиткой и обрамлены цветущими кустами роз и пионов, свежая зелень газонов радовала глаз, парковые зоны были разделены живыми изгородями, а в тени искусно подстриженных лиственных и хвойных деревьев прятались искусственно состаренные мраморные статуи. Над водной гладью пруда с берегами из серого сланца возвышалась фигура Посейдона – нагого античного бога с юношескими ягодицами и такими же икрами. Близ этой фигуры мужчина азиатской внешности рыхлил землю у кустов водного ириса.

Дом не был образцом классического стиля, но он был именно таким, каким представлялся в мечтах – большим, просторным, с эффектным мраморным фронтоном и множеством куполов, башенок и эркеров. Внутри – всё тоже поражало воображение. Антикварная мебель, каждый предмет – произведение искусства. На стенах в столовой – знаменитые импрессионисты, на стенах в гостиной – поздние фламандцы (по дому Фёдора вёл естественно Цилькер). На втором этаже четыре спальни – большие и безупречные с точки зрения цветовых решений. Выписанный в своё время из Кембриджа психолог с мировым именем посоветовал выполнить интерьеры в двух цветах – незабудки и фуксии, ибо именно эти цвета вызывают состояние тихого, сдержанного ликования. При каждой спальне – гардеробная, санузел и ванная. Всё выполнено в тех же основных интерьерных тонах.

Но настоящее ликование Фёдора охватило, когда, поднявшись на третий этаж, он оказался в кабинете – просторном, вызолоченном заходящим солнцем помещении с выходом в зимний сад. Драгоценный паркет, необъятный письменный стол, глубокие кожаные кресла, на стенах – ни одной картины, сплошь книги до самого потолка. Но, как говорится, не верь глазам своим. Одна из стеллажных книжных секций оказалась фальшивой, точь-в-точь как в старых шпионских фильмах. За ней скрывался частично вмурованный в стену вместительный стальной сейф, что привело Фёдора уже в полный восторг.

Цилькер предпочёл деликатно удалиться, – лишь показал, как надо набирать цифровой код, объяснил принцип действия блокиратора, и вышел из кабинета, плотно прикрыв за собой дверь.

А Фёдор, загрузив в сейф деньги и успешно справившись с несложным сейфовым механизмом, вышел в зимний сад, чтобы немного прийти в себя. Для него, выросшего в бедности, в практически никаких условиях, всё увиденное оказалось своего рода культурным шоком, неожиданностью. Той, что смещает перспективу, обесценивает прежние ценности и, озарив всё вокруг колдовским волшебным светом, смешивает реальное с нереальным. Единственное, в чём Фёдор был уверен, так это в том, что в этом доме мог бы полагать себя абсолютно счастливым человеком. Да и как могло быть иначе, если и в зимнем саду всё дышало роскошью, покоем и уютом. Это было место для отдыха, чаепитий и бесед. Настоящий английский стиль – дорогая плетёная мебель, качественный текстиль, большие растения в керамических и каменных горшках, искусственно состаренные скульптуры, вазы, чаши фонтанов. Большие панорамные окна позволяли, устроившись удобно в кресле, обозревать окрестности едва ли не с биноклем. И ведь было на что посмотреть – район был явно респектабельным и богатым, о чём свидетельствовали видневшиеся кое-где в просветах между деревьями соседские дома. Впрочем, один дом был вполне себе явственно виден. На его крыше сияла разноцветными огнями эффектная вывеска «Все в Жермен!».