Ольга Дехнель - Дороги моря

Разумеется, это его футболка. Мораг ненавидит его еще и за то, что товар у нее порченый.

В мире свободных рыночных отношений, знаете, это не слишком приветствуется.

– Ты как всегда добра.

Я усмехаюсь криво, по части кривых усмешек у меня был потрясающий учитель, я отрываюсь от нее, стараюсь уйти как можно дальше, как можно скорее. Я отрываюсь от нее, и с каждым разом отхожу все дальше и дальше.

Не хочу ее видеть. Не хочу ее слышать. Не хочу ее в своем личном пространстве. Ничего общего с ней не хочу.

И каждый раз вижу ее, глядя в зеркало.

***

Утро шестнадцатого дня рождения встречает меня взволнованными шумами, беспокойством, внизу все кипит, все суетится, Мораг не дает покоя никому с самого утра, развивает бурную деятельность, я слышу ее приказной тон, требующий перевесить гирлянду, ей совсем не нравится, как она расположена.

В комнате платье, которое она приготовила, жизнь, которую она приготовила, все, что матушка заботливо приготовила, выбрала для меня или выбрала за меня, зависит от того, какая формулировка выглядит приятнее.

Мне не нравятся обе, хочется, чтобы хоть один день был о моих выборах, о моих решениях, и она говорит, что, когда увидит во мне достаточно здравого смысла, я смогу решать сама, но я не верю. Отдавать кому-то контроль – это совершенно не о моей матери. Вдруг ровно в этот момент все отвернутся от нее? Я криво усмехаюсь, шучу сама над собой: нос не дорос. И не дорастет, если так продолжится. Но так не будет. Я не хочу.

Проверяю телефон и не нахожу ровным счетом никаких упоминаний об Илае. Даже хлипкого и несерьезного «с др, принцесса».

Я хмурюсь, мы с ним прощаемся долго и вкусно, он ничем не выдает.. Я, если честно, ничего не жду. В плане, он действительно не обязан. На его собственный день рождения я сама рисую и сама бью ему один из партаков. На изображении сложный механизм, я убила чертову кучу ночей, он неправильный, он технически неверный, он невозможен, он абсолютно невозможен, но он работает.

Этот механизм, неверный и невозможный, это мы с ним. Всегда мы с ним.

Я поднимаюсь лениво, я не то, чтобы на него зла, мне просто так хочется… Жгучее такое хочется, я хочу, чтобы он был рядом, чтобы мы были, я хочу, хочу, хочу.

Осталось капризно топать ногой, он не заставляет себя долго ждать, стучит сразу в дверь, – Привет, принцесса. С днем рождения.

У него есть потрясающий талант, он заходит в комнату, и мы оказываемся на орбитах друг друга, это межпланетное притяжение и этот монструозный мальчишка, голос моей матери звучит в голове секунду, до того, как он тянет меня на себя, прижимает ближе, мы целуемся сначала как неловкие дети, и тут же как голодные животные. С днем рождения меня, с днем рождения меня.

– Привет. Как ты вошел?

У него бессовестная улыбка, знаете. И он улыбается лучше всех на свете, Илай мог бы откусить любому половину лица, но у него улыбка просто невероятная.

– Твоя мать меня не видела, я вошел с ребятами, прикинулся, что я курьер.

Я склоняю голову, он мягко убирает прядь волос с лица, он весь изнутри будто светится, какой-то торжественный, наэлектризованный, ему не терпится. Еще немного и он начнет подпрыгивать, я заинтересованно щурюсь.

– Хорошо. А что курьер принес?

Он качает головой, выглядит очень решительным, я глажу его указательным пальцем по носу, нос у него внушительный и мне это так нравится, Лана однажды спрашивает: вам этот рубильник целоваться не мешает? Я заливаюсь смехом в ответ, вообще нет. Мне кажется, добавляет моменту каких-то особых ноток. Лане нравятся мальчики, похожие на ангелов. Я почему-то вспоминаю Тейта и на ангела он не похож совершенно.

На прикосновение Илай жмурится, подается навстречу, я никогда не хочу выпускать его из фокуса.

– Ты не поняла, принцесса. Курьер доставляет тебя. Одевайся.

Я.. выдаю красноречивое лицо. Сомневаюсь секунд двадцать, отворачиваюсь к шкафу, он едва успевает шлепнуть меня по заднице, я на него ворчу, шиплю и скалюсь, и он смеется, с ума сойти, как он смеется.

Я помню его, колючего, раздраженного, кажется, на весь мир, когда мы встречаемся впервые. Я узнаю его заново, однажды он говорит мне, шепот хриплый, сбитый, прямо в ухо.

– С тобой так легко быть счастливым.

Нас обдало водой из недавней поливалки, он подцепляет на мне мокрую футболку, утро раннее, свежее и мокрое, мокрые улицы, мокрые машины, пахнет сырым асфальтом: – Там нет даже нитки сухой.

Мораг думает, я ночую у Ланы. Лана думает, что мы не вылезаем из постели. Мы целую ночь на улице и целуемся без счета, без счета же говорим, это украсть друг друга у всего мира и все равно не наговориться.

– С тобой тоже, – и я смеюсь неловко, криво, – и у меня вообще нет сухой одежды с собой.

Он бодает меня носом, сам такой же мокрый, имеет дивную привычку таскать с собой запасной комплект всего. Человек, который всю свою пока такую маленькую жизнь бежит. К себе. От себя. Ко мне? От кого-то еще? Куда?

– Глупая. Я хочу, чтобы ты взяла мою.

Воспоминание мигает и дразнит, я усмехаюсь себе под нос, стаскиваю футболку через голову, он начинает фразу: – Ты чего такая довольная?.. – и тут же замирает, мы делаем друг с другом поразительные вещи, я могу проводить часы просто его рассматривая, я шепчу ему, Илай, ты просто предмет искусства, я могу пялиться на тебя сутками, и он отвечает, что один факт моего присутствия увеличивает его интерес к искусству в десятки раз.

Я одеваюсь торопливо: – Ты здесь. Вот и довольная.

Это причина, это всегда причина. Это огромная, живая, трепещущая причина.

Мне голову от тебя кружит. Могу сказать. Но просто улыбаюсь.

***

Мы уходим незамеченными, матушка настолько занята приготовлениями к моему дню рождения, чтобы все было претенциозно, помпезно и идеально, что умудряется не заметить меня саму, он долго шепчет мне что-то на ухо в метро и я не разбираю ни слова. Его рука, приятная, до мурашек приятная, гуляет по моему колену и едва заметно приподнимает юбку.

Я довольно жмурюсь, и мы выходим из метро, долго едем на автобусе, я начинаю наседать на него с вопросом, куда, ну куда, ну куда, ну расскажи мне, я хочу знать, это моей день рождения, я хочу знать! Расскажи мне немедленно, Илай! Ты имеешь все шансы остаться без девушки.

О том, что мы встречаемся, мы оба узнаем спонтанно, наши неловкие, смешные, щекотные эксперименты с собственными телами, и я говорю ему однажды, ты понимаешь, что друзья так не делают? От него пахнет мной, и он на вкус как я, он щурится, кто так делает?

Не знаю. Партнеры? Любимые? Я не знаю.

Он выглядит беззащитным почти, почти беспомощным, мы фатально, неповторимо беспомощны перед другом. Он спрашивает тихо: «Ты хочешь?»