Даниил Ридигер - Сумрак закатной тени

из колонии. Первый раз я побывал здесь в твоем возрасте, сопровождая одного торговца, давнего друга моего отца. Мне тогда перепала небольшая доля того, что нам удалось продать,

затем мы отправились в ближайший паб, а потом… впрочем, неважно, – загадочно улыбнулся мужик.

– Меня зовут Уинфред Скотт, – молвил юноша.

– Можешь называть меня Чарли, – представился новый знакомец.

– А что сейчас с вашим отцом?

Чарли посмотрел на небо и вновь загадочно улыбнулся.

– Почти с самого детства я был предоставлен самому себе и вскоре привык к этому. Мне нравится такая жизнь. Никто не указывает мне, как поступать, кроме хозяина дома,

где я останавливаюсь на ночлег, и скупых обрюзглых торговцев, к которым мне порой удается наняться и заработать лишнюю пару шиллингов. Приходя вечером домой, я сплю и ем

сколько мне вздумается. Мою мошну не отягощают родственники, жены и дети. Когда хозяин дома начинает не в меру возмущаться тем, насколько часто я плачу за жилье, я отправляюсь

в ближайший паб. Нахожу там компанию из веселых и развязных джентльменов, болтливых лавочников и фермеров, и при каждом удобном случае наиболее лестно отзываюсь об этом

замечательном человеке так, чтобы постояльцы впредь держали ухо востро и не останавливались на ночлег у кого попало. И наконец, совсем недавно я принял

решение оставить вольную жизнь и переселиться в столицу. Там я надеюсь найти себе достойное занятие, а в дальнейшем, возможно, и обзавестись семьей. Да и ты, я думаю,

не без причин отправился в путешествие, а?

– Один мой близкий родственник сильно захворал, – соврал Уинфред. – Мать послала нас с братом проведать его.

– Вас одних – так далеко? Странно, очень странно! – удивился Чарли. – Впрочем, не важно. Если едете – значит, так надо.

Юноша огляделся. Пассажиры разбрелись кто куда. У входа на платформу стоял проводник и что-то возбужденно рассказывал торговцу, чинно поглаживая бороду. Тот слушал,

нахмурив брови, и кивал головой.

– Прогуляемся? – предложил Чарли. Уинфред не стал отказываться.

Проходя мимо торговых рядов, он начал судорожно ощупывать свои карманы в поисках монет. В одном из карманов оказалось полшиллинга. Второй был дырявым, и Уинфред достал оттуда

чудом не вывалившуюся бумажку с картой, набросанной от руки Квинтином, и коротким описанием пути. Юноша сунул бумажку за пазуху и заметил, что Чарли уже отирался у одного

из лотков, болтая с хорошенькой торговкой. Мужик что-то говорил, а девушка отмахивалась от него, поминутно краснея и улыбаясь. Уинфред подошел к лотку и кашлянул,

чтобы обратить на себя внимание.

– А-а! Это мой спутник и дальний родственник, эмигрировавший из Шотландии! К сожалению, его совесть осталась там же, где и его волынка, – похлопал юношу по плечу Чарли. – С ним мы путешествуем по стране и порой составляем компанию очаровательным леди вроде вас!

Девушка еще больше покраснела и убрала руку, которую чудаковатый спутник Уинфреда уже намеревался поцеловать.

– Вы и вправду весьма недурны собой! Однако отец не позволит мне ни минуты прогулки наедине с джентльменом, тем более в вечернее время, когда торговцы и добропорядочные жители города ложатся спать, а на улице остаются лишь блюстители порядка и люди, промышляющие черным бизнесом.

– А что, если джентльмен искушен в уличных потасовках? – расправив узкие плечи, спросил Чарли. – Неужто пара подвыпивших лавочников может оказаться препятствием?

– Эм-м… дружище! Наш поезд отправляется через полчаса, – потянув спутника за рукав, вмешался Уинфред.

– Пустяки! Все поезда мира подождут, пока я разговариваю с леди! – заявил тот. К лотку подошли посетители из числа пассажиров поезда и принялись рассматривать товар. Девушка еще больше захихикала и закрыла лицо руками, пытаясь скрыть смущение. Проходившие мимо смотрели на Чарли как на бесплатную забаву и беззлобно улыбались.

Оставив своего спутника мило болтать с молоденькой торговкой, Уинфред повернулся к соседним торговым рядам и принялся рассматривать товар. Торговали здесь практически всем, что могло прийти в голову: тяжелыми мясницкими ножами и тесаками, драгоценными украшениями и безделушками, суконным бельем и одеждой, медом и сладостями. Каждый старался прокричать как можно громче о своем товаре. Отовсюду слышались незнакомые слова, ругань и удивленные восклицания. Торговые ряды вскоре сменились лавками и пабами. У слегка приоткрытых дверей, облокотившись на деревянные подпорки и зевая, стояли угрюмые лавочники. У входа в ближайший паб толпился народ.

Как только юноша подошел ближе, дверь паба открылась, и оттуда появились два мускулистых увальня, таща под руки и ноги тощего и грязного, истошно оравшего мужчину. Протащив его сквозь расступившуюся толпу, эти крепкие парни с шумом швырнули беднягу на пыльную мостовую. Из толпы послышался хохот. Оборванец громко и цветисто выругался, подобрал с мостовой камень и запустил его в макушку одному из увальней, попав между лопаток. Тот остался безучастен, к еще большему веселью толпы. С миниатюрного крыльца соседней лавки показалась молодая разукрашенная девица, чья одежда была до неприличия скудной. Облокотившись на ступени, она начала откровенно пялиться на Уинфреда, озирающегося по сторонам. Тот, заметив ее, шарахнулся в сторону.

Часы, висевшие у входа лавки часовых дел мастера, показывали половину третьего, напомнив юноше о скором отправлении поезда. Он развернулся и быстро двинулся в сторону

станции. Добравшись до вроде бы знакомого перекрестка, Уинфред с удивлением обнаружил, что знакомый паб поменял название, а одна из лавок была закрыта, по-видимому, очень давно!

Мимо проходили грузчики с телегами, проезжала повозка. Юноша повернул направо, окидывая взглядом незнакомые лавки и лотки. Проходившие мимо люди куда-то спешили и на

вопрос юноши «Где находится станция?» лишь нервно отмахивались. Наконец он уперся в заросший травой и засыпанный камнями тупик. В тупике стояла лавка торговца пряностями.

Торговец-индус выбрался из закутка и, убедившись, что юноша ничего не собирается покупать, скрылся.

– Постойте! – окликнул его Уинфред. – Я опаздываю на поезд и не могу найти железнодорожную станцию!

Индус обернулся с недоумением на лице.

– Станция? Я не знать никакой станция. Не хочешь купить немного шафран?

Юноша вежливо отказался и заспешил обратно. До перекрестка он добирался почти бегом. Грузчик с телегой в ответ на вопрос лишь махнул рукой куда-то в сторону деревянного

здания с забавной резной фигуркой на крыше. Крыша чуть возвышалась над остальными и могла служить хорошим ориентиром. Проходя мимо здания, Уинфред увидел знакомую вывеску.