Даниил Ридигер - Сумрак закатной тени

Уинфред пошарил за пазухой и достал сверток с нарисованной от руки картой. Судя по карте, где-то рядом площадь пересекал широкий тракт под названием The New Road . Ближе к востоку карты тракт менял название на Pentonville Road . И затем устремлялся куда-то вглубь города, теряясь среди причудливых переплетений других трактов и улиц.

Юноша разглядывал карту, а Джорди топтался рядом, переминаясь с ноги на ногу и согревая замерзшие руки дыханием. Снизу под картой был указан адрес. « Guildford Street. House number four », – прошептал Уинфред. Стрелки на карте вели к нарисованному квадрату дома, пересекая вокзальную площадь. Сразу за ней улица Pentonville Road соединялась с улицей поменьше. Юноша тщетно пытался понять, что означали, символы и отметки, нарисованные вдоль дороги, к которым Квинтин не успел дописать пояснения.

Туман ненадолго развеялся, и впереди показалась дорога. Каменная мостовая сменилась земляным грунтом и слякотью. Каменные домики ютились по обеим сторонам дороги. Тусклый свет фонарей позволял разглядеть, что находилось на несколько ярдов впереди. Туман вновь сгустился, да так сильно, что Уинфред чуть было не потерял из виду брата, чей расплывчатый силуэт то и дело пропадал в темном густом мареве. Круг с нарисованной внутри замысловатой

фигуркой на карте оказался постоялым двором. Дверь была слегка приоткрыта. Изнутри тянуло свежим молоком и горячим хлебом. Уинфред, недолго думая, поманил брата за собой

и направился к двери. Внутри было довольно тесно. Маленькие узкие столы были расставлены у стен, оставляя проход посередине. Запах съестного исходил от деревянной стойки

в другом конце помещения, за которой братья увидели упитанного хозяина заведения.

– Что вам угодно, друзья? – спросил он, едва братья поравнялись со стойкой. – Могу предложить вам свежее жареное мясо, похлебку и джин.

– Нам бы остановиться на ночлег!

– Нет проблем. Свободная комната на двоих обойдется вам в два шиллинга за ночь.

Хозяин вышел из-за стойки, пригласив братьев следовать за собой. Маленькая комнатка находилась на втором этаже, куда вела скользкая винтовая лестница. Две деревянные койки, стоявшие по бокам, больше порадовали братьев, чем набитые соломой тюфяки. В ногах одной из коек лежали потертые суконные одеяла и застиранные простыни. Подушки были вроде тех, что Уинфред мастерил дома из холстины и сухого душистого сена.

– Чувствуйте себя как дома, друзья! – радушно объявил хозяин. Уинфред порылся в сумке и протянул хозяину две монеты. Тот зажал их в кулаке.

– Я хочу есть! – воскликнул вдруг Джорди. Юноша укоризненно взглянул на него, но вспомнил, что сам не брал в рот ни кусочка с тех пор, как они останавливались в Стивенидже. Хозяин обернулся.

– Если желаете перекусить – я буду ждать внизу, – и стал спускаться по лестнице. Уинфред положил свою куртку на кровать, затем спрятал туда сумку, вынув из нее все ценное.

Конверт с деньгами и картой без труда поместился в кармане широкополых штанов. Юноша вынул из него несколько пенни и зажал в кулаке. На двери комнатки висел замок, ключ

от которого хозяин вручил Уинфреду с условием, что тот обязуется отдать его после двух часов пополудни, когда братьям настанет время покинуть постоялый двор. Хотя куда

они отправятся потом, когда станут известны подробности происшествия, юноша не имел ни малейшего понятия. Спустившись, братья сели за столик, и Уинфред попросил хозяина

принести две порции похлебки, свежего хлеба и молока. После долгого путешествия на поезде горячая еда оказалась весьма кстати. Расправившись со своей порцией, Джорди

хотел было попросить еще, но брат погрозил ему пальцем.

– Неизвестно, как надолго нам придется задержаться здесь. Надо разумно расходовать те средства, что оставил почтенный Квинтин.

Мальчишка понимающе кивнул. Расплатившись и поблагодарив хозяина за угощение, братья поднялись наверх и скрылись в своей комнате.

Уинфред проснулся рано утром. Перед глазами все еще стояла картина из приснившегося кошмара, в котором ему довелось побывать сторонним наблюдателем. Меллони в этом сне

была заперта в тесном узком помещении. Сумрачные тени метались из стороны в сторону, всюду сверкали ядовито-зеленые огоньки. Были слышны шепот и невнятное бормотание

незнакомых голосов. Уинфред потянулся к девушке, попытался взять ее за руку, но та лишь отмахивалась, и на лице у нее был написан неподдельный ужас. Затем темная

комната начала отдаляться. Шепот стих, и юноша проснулся, сжимая вспотевшими ладонями мятую суконную простыню. Испарения густого утреннего тумана проникали в комнату

сквозь слегка приоткрытое оконце. Юноша закрыл окно, накинул свое одеяло на мерзнувшего во сне брата. Затем он взял куртку и дорожную сумку, бесшумно приоткрыл дверь

и вышел. За столами внизу сидели двое мастеровых в фартуках, пили джин, поминутно зевая, и на чем свет стоит ругали какого-то Джеймса. Хозяина не было видно.

Уинфред оказался на улице. Вечернее безмолвие здесь сменилось шумной утренней суетой. Грохотали повозки, раздавались удары молота из кузни. Туман был таким густым, что,

стоя на крыльце, юноша не видел другого конца улицы. Осторожно ступая по слякотной влажной дороге, он направился вниз по улице, руководствуясь картой. Знак молотка, нарисованный на ней, оправдал себя: через несколько ярдов и вправду появилась кузня. Грохот молота заглушали скрип телеги и крики старьевщика «Ненужные вещи! Собираю ненужные вещи!»

Спешащие по своим многочисленным делам люди выглядели даже проще тех, кого Уинфред видел в провинциальных Стивенидже и Хатфилде. Эти люди вовсе не казались беззаботными баловнями судьбы. Суровые реалии города гармонировали со строгостью и утонченностью нравов. Каждый точно знал свое место в этом мирке: и смуглый от копоти сборщик золы, и

разгоряченный от жара кузнец, и шустрый мальчишка, тащивший инструменты отца-медника, который, в свою очередь, нес на плече увесистую наковальню. Уинфред видел перед собой

обыкновенных мастеровых, чья работа была для них смыслом и единственным способом существования. Он вглядывался в лица местных жителей и не замечал в них ничего, кроме деловитости и сосредоточенности, даже дети здесь были серьезны, не в пример сельской беззаботной детворе. Никаких следов благополучия и счастья. «Быть может, это не тот Лондон?» – засомневался юноша. – Неужели здесь ничуть не лучше, чем у нас? Либо я еще недостаточно увидел?»

Справа показалась площадь и зеленый сад, обнесенный невысокой оградой. Внутри сада, судя по карте, находился госпиталь. Его силуэт был не в пример выше остальных зданий,