Руслан Рузавин - Снимок, который звенит. Роман-репортаж

Город за окном невыносимо стиснул джунгли, и получились миражи. Выдавились. Согласно этим миражам год на дворе стоял две тысячи пятьсот пятьдесят третий. От смерти Будды. Обычный год в обычном мире. Кто поверит, что где-то совсем близко отсюда, километрах примерно в ста пятидесяти, горят покрышки чадным химическим пламенем. Люди в рубашках цвета этого пламени и масках в очередной раз пошли на улицы за справедливостью. Точнее, за ее миражом. Против черного Абхисита. Скольких положат они ради этого миража… Но можно не бояться. Происходит это все в две тысячи десятом году от Рождества Христова. Так что можно не бояться.

Миражи, миражи.

– М-да. Плохо. Очень плохо. Сколько ты был с ним? Полгода?

– Четыре месяца.

– Да, так он и говорил. Хвалю за правдивость. Ты должен знать его привычки. Какие-то слабости. Уязвимые места.

– Привычки? – нервный смешок. – Какие привычки? Удивлять… Иметь связь с… изгоем. Я прекрасно знаю свое место в жизни. И вот. Коктейли, приемы, вечеринки… Строить планы…

– Ты не очень похож на легковерного.

– Нет. Кто другой – нет, а он мог. Если бы не скука. От скуки растоптать. Вышвырнуть…

– Сердце твое разбито, ясно. О слабостях.

– Слабости? Сегодня он ездит на броневике с охраной, завтра пересядет в малолитражку, послезавтра натянет красную футболку и с рогаткой пойдет на баррикады. Просто посмотреть, что из этого выйдет. Это слабость?

– Это скорее сила. Отсутствие логики.

– Вам никогда не достать его.

Машина оторвалась от асфальта и зависла между годами в буддийском и христианском летоисчислении. Черная бутылка, из которой приготовился отхлебнуть Хозяин, втянула в себя центр мироздания.

– Когда мы закончим… – голос Хозяина стал урчаще-низким. – Когда все закончится. Есть такой способ наказать – положить на побег бамбука. И полить. Бамбуку ведь все равно, что дырявить. А можно сверху – еще одного. И еще. И тогда второй, слушая как орет первый, будет знать…

Бутылка неожиданно расплылась и потеряла центр. Машина вильнула и вернулась на асфальт. Сбоку – сигнал и удар. Ужасающе мягкий. И вой.

– …И такую бамбуковую аллею – на каждом стволе – тел по пятнадцать…

Эйприл успевает увидеть неестественно изогнутое тело собаки.

– …От Бангкока, слышишь ты, и до границы с Камбоджей! – револьвер в руке Хозяина. Длинный. Окно опускается.

– …Ему и трех ростков мало. Из пяток – в плечи, – собачий вой. – И через зад… – хлопок, – в череп! Через зад! – Хозяин протягивает револьвер Властному. – Так о чем мы?

Улыбка Властного страшнее.

– Кхгм-кхгм, – голос Эйприл на секунду обрел природное звучание. —Сколько?

– О-о, вон как заговорил? А как же личный интерес?

– Интерес интересом, а взяв деньги, я заключаю договор. Деньги – это гарантия.

– Разумные слова. Первые за всю беседу. Мы заплатим хорошие деньги. Важен результат.

– Хорошие – это…

– Это хорошие. Сможешь все бросить. Или наоборот – начать. Результат.

– Ясно. Как мне вас найти?

– Позвонишь на «горячую линию» по беспорядкам, скажешь «мистер По». Это код. Притормози, – водителю, – мадмуазель выходит.

– Так значит, все это – во имя закона? А как же… закон?..

– А ты умнее, чем кажешься, – снова эта улыбка. – Закон работает с теми, кто согласен подчиняться. Проваливай!

– Но мне не здесь…

– Выходи и найди свой сабай.

С этими словами Хозяина Властный довольно невежливо выпихивает Эйприл из машины. Покачнувшись, та едва не ломает каблук.

– Мерзавец!.. О, кошка. Ты как здесь?..

Машины, сигналя, заглушают ее слова.

Человек в белом заходит с улицы, и солнце падает с его плеч. Снимает очки. Воздух полутемный, кондиционер, приятно. Какой-то темнолицый подросток при входе, прилично впрочем одетый, делает вай и сверлит сквозь него взглядом. Приглашающий жест к лифту.

– Спасибо, приятель. Какой этаж?

– Провожу.

Ну поехали, что ж. Сорок четвертый этаж, пешком вряд ли. А хозяин-то, похоже, несуеверен.

– Сюда, – подросток. А хотя какой, к черту, за тридцать точно, указывает налево.

– Хорошо. А дверь?..

Исчез. Как и не было.

А дверь одна. Не перепутаешь. Офис, что за дверью… или не офис, скажем, помещение оказалось почти без мебели. Со странной бугристо-коричневой отделкой стен, напоминающей застывшую лаву. Ну и куда здесь садятся?

– Этот диван, поверьте, очень удобен, – хозяин офиса сидел за столом, оказывается. Что плавно перетекал в отделку стен, такой же темно-коричневый. Сразу и не увидишь.

– Спасибо, – гость в белом удобно располагается на белом же диване. На фоне белого куска стены. – Как ваши заработки?

– Неплохо, мистер По. Только…

– О, простите мою бестактность. Совсем забыл, что мы не в Гонконге. Сабай демай?

– Сабай ди. Благодарю.

– Замечательно. Итак, я без свиты и оружия. Как и договаривались.

– Я знаю. Человек, что встречал вас внизу, определяет это на глаз. Вплоть до спицы, скрытой в шве пиджака, – сама доброжелательность.

– Ух ты. И где такому учат? – вежливое любопытство. – Кстати, не могу сказать, что было трудно найти вас.

– А зачем мне прятаться? Это романтики вроде нашего Арисмана все играют в конспирацию. Хотя его жизнь и так – сплошное шоу. Играет. Я же совершенно законопослушен.

– Однако… – мистер По достал сигарету и сейчас силится прикурить от дорогой зажигалки. – Однако ваши подданные… – потряс, никак. – Сейчас на улицах они нарушают как минимум пять статей этого самого… закона. Да что за…

– Не загорится. Здесь не бывает открытого огня, – Хозяин выходит из-за стола, оказывается ниже среднего роста, дорогой костюм в полоску, и подходит к огромному окну.

– Не переносите табачный дым? – завуалированная досада.

– Переношу. Но не люблю. Загорится чуть позже, когда вы будете… не здесь, – отворачивается и глядит в окно.

А за окном – черные размытые столбы дыма. Где-то внизу, там где начинаются, они изломанные, но почти осязаемо плотные. На этой высоте – уже размытые. А выше крыш небоскребов и вовсе станут… лишь серым оттенком в ярко-голубом небе. И странно видеть эти дымы посреди хитросплетений цивилизации, всего того, что люди называют мегаполисом. Здесь ведь давно уже никто не греется у костров. Не ищет у них защиты от злобных хищников. Не подает таким образом сигнал. Странно, очень странно видеть эти дымы в самом сердце Бангкока.

– Все эти люди, – Хозяин делает жест за окно, – прежде всего подданные короля Рамы IX. Я же могу отвечать только за себя. Мы можем получить товар к концу недели?

– Конечно, можете, – рука гостя в окаймлении темно-бордовой манжеты вертит ненужную сигарету. – Это нетрудно, – некуда выбросить, пепельниц нет. – Но вы же понимаете, насколько это все изменит? Одно дело, когда подданные Рамы IX, да продлятся его дни на этой земле, бегают с рогатками и пускают бамбуковые фейерверки. И совсем другое, – засунул-таки сигарету в карман пиджака, – несколько пуль… Да что там, одна пуля, выпущенная из М-16, все изменит. Вместо полицейских с дубинками придут… Ну, вы понимаете кто.