Юлия Гурина - Сестры

Теперь о свидетеле. Степан Константинович Студеный, проживающий в соседнем доме с погибшими, оказался на месте ДТП первым. Он увидел опрокинутое транспортное средство, лежащее вне дорожного полотна. Остановился, чтобы оказать помощь и вызвать спасателей. Он, кстати, должен сегодня подойти в отделение. Автомобиль был перевернут, что может способствовать его внезапному возгоранию. В таком случае необходимо постараться извлечь пострадавших из кабины. Степан Константинович пытался помочь пострадавшим. Его уж обвинять – совсем совести не иметь.

– Как у вас все складно получается! Никто не виноват, но люди погибли.

– Екатерина Андреевна, напомню вам, что обвиняемый по данному делу имеется. Это Грибанов А. П. А пострадавший – Грибанова М. Л. В связи с этим и возбуждено дело. В таких случаях мы рекомендуем написать заявление о приостановлении уголовного дела.

Катя представила, как она срывает самый большой календарь со стены и запихивает его следователю в рот, лишь бы он заткнулся.

– Я этого так не оставлю. Мой отец за всю жизнь ни разу не попадал в аварию. Ни разу! Вы пытаетесь все свалить на него. Но такого я уж точно не допущу. Вам лень работать. И из-за этого виновные даже не чувствуют угрызений совести. Вот вы сами, как вас там, опять забыла, вы вроде бы молодой человек, а уже насквозь прогнивший. Не видите живых людей. Для вас все эти дела – просто бумажки. Рутина. Еще одно дело, которое поскорее бы закрыть. Да вы не человек, вы – мусор человеческий. Вы думаете, что ни до чего нет никому дела? Что все так и останется. Но нет! Нет!!! Я доберусь до правды!

Возможно, Катя успела прокричать что-то еще более хлесткое. Возможно, она даже сбросила стопку бумаг со стола следователя.

Возможно, даже Буров М. С. выскочил из-за стола и постарался Катю утихомирить. Человек-то он был не плохой. Не гнилой, как показалось Кате, если только с самого краешка. Вполне возможно, что в кабинет зашли другие сотрудники отделения. У них были автоматы. Но что сделаешь с женщиной в ярости. Оружие тут бессильно. И Катя, отмахиваясь от утешений и автоматов, вышла из кабинета номер восемь.

И надо же было случиться так, что тут же она встретила соседа, того самого Степана.

– Мои соболезнования, Катенька, – успел сказать Степан.

– Убийца, – швырнула ему Катя в ответ.

А когда она вышла на улицу, то нашла машину Степана и нацарапала на дверце ключом «убийца». После чего действительно полегчало.

– Почему Степан-то убийца? – Олег чистил картошку. Шкурки сползали в ведро длинными червячками.

– Если бы не его «помощь», родители были бы живы. Я уверена в этом. Они все покрывают друг друга, – Катя отвечала спокойно, без запала. Возможно, она и сама начинала сомневаться в необходимости обвинять соседа в убийстве.

– А если бы он не остановился, то страшно представить, что вообще было бы, – продолжал Олег. Неочищенными остались две картофелины. – Сколько они пробыли там до его приезда, неизвестно. А сколько бы пробыли, если бы не он? Всю ночь?

Катя молчала. Она уже сочиняла текст петиции.

Зазвонил телефон. Степан.

– Алло.

– Катенька, зачем же ты мне машину-то попортила? Я ведь ничего не сделал плохого. Что же ты так несправедливо-то обходишься со мной, – голос Степана был горький, как недоспелый грейпфрут. – Я же помочь хотел, я как лучше хотел. А ты… – Степан, видимо, махнул рукой от досады, той самой рукой, в которой держал телефон.

Катя поежилась. Посмотрела, как Олег наливает в кастрюлю воду и кладет картофелины одну за одной.

– Я что хотел сказать-то еще, Катя, – Степан совладал с рукой и досадой, – Андрей с Мариной перед выездом ругались сильно. Кричали. Они обычно тихие такие, а тогда были сами не свои. Марина плакала даже. Я со своего участка слышал, через забор. Думал, зайти – не зайти, может, случилось что. А когда вышел, то они уехали уже. И вот что еще непонятно, на вечер в гости звали меня. Андрей звал. Но вот уехали. Я еще подумал: наверное, случилось что-то. Серьезное… Куда они спешили? И куда успели… – Степан зашмыгал носом, в телефоне появились звуки, будто он кладет его куда-то.

– А с машиной ты зря, Катенька. Не могу я с такой надписью ездить. Закрасить надо. Обращаться не буду никуда. Решим сами. Погорячилась ты, понимаю. Я у ребят сегодня узнаю, во сколько обойдется ремонт. Тебе скажу сумму. Надеюсь, недорого…

Под утро всегда сладко спится. Подолгу с вечера не можешь заснуть. Просыпаешься среди ночи. Слышишь, как дождь в окно постукивает. Скребет водяными когтями, как тоска. Поворачиваешься с левого на правый бок. Все неудобно.

Катя закидывала на мужа ногу. В одеяле он выглядел подобно холму. Шотландский холм. Олегу тоже не спалось. Ныли колени. Погода. Суставы не выдерживали нагрузки от давления. То ли давления веса, то ли атмосферного. Крутились. Взяли телефоны. Лежали так циклопами в темноте, то и дело тыкая пальцами в свой светящийся глаз.

Читали всякие статейки. Закон о животных. Люди голодают у Думы. Семь дней на воде, и все для того, чтобы поскорее прошел второе чтение закон о правах животных. К голодающим выходят время от времени депутаты, что-то спрашивают и уходят обратно в свою теплую Думу, в теплую думу о родине.

Кевин Спейси и Вайнштейн лечатся от сексуальной зависимости в специальной клинике, после того как их обвинили в харассменте. Особенно было досадно за Кевина Спейси. Олег его даже оправдывал, что Катю бесило еще больше. Нельзя оправдывать негодяев, даже если они любимые великие актеры. Олег обычно мямлил что-то о невнятности границ между знаками внимания и домогательствами. Между способом завоевать свой объект вожделения и эксплуатацией нижестоящих сотрудников. Олег предполагал, что скандалы с актерами – удачный способ отвлечь внимание от чего-то более значительного. Катя же ощущала, что мир наконец-то подошел к важным переменам – уже занес одну ногу над следующей ступенью развития. И по этому случаю ни Кевину Спейси, ни Харви Вайнштейну никаких поблажек – пусть расплачиваются! Современный человек должен это осуждать.

Возмущение постепенно улеглось, после того как Катя оставила под новостями комментарии, где изложила в четкой форме, что она думает об этом всем.

Гнев бодрит, особенно праведный. Катя продолжила серфить.

Участница группы «Пусси Райот» и активист «Божьей воли» поженились. И стали компромиссной ячейкой общества. Это баян, но все равно удивительный. Чубайс пообещал России большую газовую турбину, пообещал лидерство России на рынке беспилотных автомобилей. Олег увлекся подборкой статей про Чубайса, а Катя пролистывала исповедь Алехиной и Энтео, открывая каждую гиперссылку. Сон не шел, зато шел пятый час. А в семь уже вставать. Мир, такой далекий от их постели, такой безумный, такой круглосуточный, мир, в котором совершенно не было их, их бессонницы, рассказывал истории одну за другой, меняя фотографии, темы, персонажей. Холивары сменялись холиварами, люди троллями. Это было где-то там, по ту сторону, в заэкранье. Где их (Кати и Олега) никогда не будет. И хорошо, наверное, что так.