Юлия Гурина - Сестры

– А что с тем ребенком? С той девочкой, которая умерла? – чугунным голосом спросила Катя.

– Кто ж знает, тогда проще относились к детям. Тазами в морг забирали. И дело с концом.

«Дыши, Маша, дыши, ты должна дышать. Медленно, вдоооох, выыыдох, вдооох, выдооох». Главное – длинный выдох. Выдох медленней вдоха. «Маша, ты можешь, ты справишься, это скоро очень пройдет. Вдоооох, задержка, выыыдоооох. Вдооох, задержка, выдооох. Вдоооох, выдоооох. Так-так-так, что еще советуют врачи. Отвлечься, скоро все пройдет. Посчитать пуговицы на одежде». Маша нащупала пуговицы на рубашке. «Один, два, три, четыре, пять, шесть. Хорошо. Рукава еще есть, там две пуговицы. На кармашках? На кармашках нет. Вдооох, выдоооох». Медленно, шаг за шагом должно стать лучше. Можно еще позвонить, но кому? Первая мысль – позвонить маме. «Черт! Вдооох, выдоох. Что еще можно сделать? Отвлечься. Это просто приступ паники, это не опасно для здоровья, это скоро пройдет». Все тело Маши покрылось мурашками. «Повседневные дела, что у меня сейчас может быть за повседневное дело?»

Маша зашла в ванную комнату и начала закидывать белье в стиральную машину. Все подряд, светлое – с темным, носки с трусами, лифчики и джинсы. Запихнула все вместе. «Вдоох, выдооох». Чувство страха сковывало обручами, словно она была бочкой с вином или виски. Маша насыпала порошок. «Вдох. Выдох. Медленно. Скоро отпустит». Рукам стало холодно, Маша включила воду, грела руки. Вода текла. Разлей вода. Текла и текла, журчала, от мыла на поверхности ее появлялись блестящие маленькие пузырьки.

Отступило. Маша замоталась в плед. Заварила себе чай с лимоном и забралась с ногами в кресло. Панические атаки для нее не в новинку. Она помнит, как началась первая. Но предпочла бы забыть.

Зачем все эти события? Зачем оно непременно должно происходить? Неужели нельзя прожить просто так, без всего этого, спокойно? По заранее продуманной схеме, без форс-мажоров. Почему невозможно все проконтролировать? Вот, к примеру, Пелевин на чем выехал – что весь мир мы воображаем в своей голове, а в реальности ничего не существует. Не только на этом и далеко не он единственный, но, согласитесь, отличная же идея! Как здорово: выкидываешь из головы ненужное, вставляешь нужное путем медитаций или еще как-то, и все! Перфекто! Нет лишних фактов, нет ненужного прошлого. Нет никаких свидетельств об усыновлении (удочерении) и кучи всего разного тоже нет. А есть только что-то приятное. Что-то хорошее. Что-то, что ты желаешь себе.

И тут Маша задумалась: а чего же она желает себе? Лично себе – такой, какая уже получилась. Чего она хочет для себя на самом деле? Простая и внезапная мысль. Вопрос продолжал падать внутрь Маши. Она слышала, как он звякает о стены ее личной бездны и никак не достигнет дна.

У государственных инстанций, как правило, депрессивный художник по интерьерам – только мрачные фильмы снимать. «Как они тут вообще работают?» – думала Катя, идя по коричневому коридору. Желтые лампы бледно освещали дорогу, а заодно и обшарпанные пластиковые настенные панели под дерево и пыльный линолеум с рисунком паркета, как в «Эрмитаже». К дверям были привинчены номера, желтые на черном. Нужен 8-й кабинет. Катя постучала в дверь.

– Заходите. Здравствуйте! Вы по делу о ДТП в Санаторном проезде? Присаживайтесь.

Катя подвинула стул и села напротив следователя. Молодой мужчина крепкого сложения. Совсем молодой. Совсем смазливый. Больше похожий на актера или даже стриптизера. Катя удивилась этой мысли. Иногда мозг такое выдает, хорошо, что никто не слышит, кроме нее самой.

– Вы, как я понимаю, Екатерина Андреевна. Так?

– Да. Напомните, как вас зовут, пожалуйста.

– Максим Сергеевич Буров, – сказал мужчина и зачем-то вскинул брови. На фоне бледно-зеленой стены, увешанной разными благодарностями, постерами и календарями, он выглядел как персонаж из клипа 90-х годов.

В углу в пластиковом ведре на небольшой табуретке стоял цветок. Некрасивый. Бледнеющие листья его были в раздумьях, то ли продолжать жить, то ли завянуть.

– Как продвигается дело?

– Екатерина Андреевна! – в произнесении ее имени Катя услышала легкую издевку или показалось? – По вашему случаю возбу´ждено уголовное дело. Так как ДТП повлекло за собой тяжкие телесные повреждения и смерть более одного лица. Мы провели осмотр места ДТП, собрали все данные. Получили заключения судмедэксперта.

– Вы определили виновных? Или подозреваемых?

– Единственным обвиняемым по этому делу проходит Андрей Грибанов, ваш отец, управлявший транспортным средством. Других обвиняемых быть не может.

– Как же так?! Как это возможно? А врачи, которые ехали больше часа?! А дорожные работники, которые положили асфальт, но обочину не засыпали гравием? А медицинские работники в больнице, которые не оказывали своевременную помощь? А свидетель, который вытаскивал из машины пострадавших, когда этого было делать нельзя? Они что – не виноваты?!

Катя вскипала от дикого возмущения. Она бурлила, как котел с маслом, пузырьки лопались на поверхности.

– Екатерина Андреевна, вы успокойтесь, – заговорил следователь, и губы его стали малиновыми, цвета переспевшей ягоды, – успокойтесь, прошу вас. В коридоре есть кулер, налейте себе воды. Я понимаю ваше возмущение. Вы потеряли близких. Но их уже не вернешь. Давайте разберемся, я вам помогу. Вы можете нанять адвоката и подать в суд на кого захотите. И суд будет разбираться. И, я уверен, разберется. И вот в чем он разберется. Дорожные службы действительно производят ремонт на этом участке дороги. О чем напоминают дорожные знаки, расставленные по участку. Дорожный знак действует до его отмены. В данном случае дорожный знак стоял где ему и положено. И отменяющий дорожный знак тоже стоял. Протяженность ремонта – семнадцать километров. ДТП случилось на том участке, где проводились работы. А это значит, что водитель должен был соблюдать осторожность. Так что дорожные работники тут ни при чем.

Сотрудники «Скорой помощи». На место происшествия приехали фельдшер, медбрат и водитель. Они преодолели порядка пятидесяти километров. В момент обращения бригаде необходимо было посетить еще два вызова, что они и сделали, и приехали на ДТП. Действовали по инструкции. База «Скорой помощи» в этом районе не оснащена реанимобилями.

Катя слушала голос следователя, будто он вещал из радиоприемника или другого предмета в кабинете, но никак не из малинового рта. Бурлящее масло гнева превращалось в масло бессилия.

– Тэкс, продолжаем. Согласно заключению судмедэксперта, травмы, полученные в результате ДТП, были тяжелыми. Политравмы. Разрывы внутренних тканей и органов. Переломы, повреждения позвонков, сотрясения мозга. Множественные гематомы, серьезные повреждения сосудов. Я не буду сейчас вам все их перечислять. В заключении эксперта сказано, что врачебное вмешательство было своевременным и уместным. Но, увы, уже не могло помочь пострадавшим.