Елена Поддубская - Спаси нас, Господи, от всяких перемен!

На этом проблема «тенниса» была закрыта. Решения в семье принимал Анатолий. Что думала по этому поводу жена, его мало волновало. Настю никто ни о чём не спрашивал. Девочка осталась в теннисной секции ещё на несколько лет. А та беременность Раисы тоже завершилась выкидышем.

6

Ивановы давно мечтали побывать в Барселоне. Катю привлекали архитектурно-исторические достопримечательности столицы Каталонии, Егору же не терпелось попытать счастья в игровых залах Коста Бравы. Было уже почти два года, как он пристрастился к играм. Сначала захаживал в магазинчик на пересечении улиц Казачьей и Мира, побрасывая монетки в «однорукого бандита». Потом, после двух крупных выигрышей, каждый примерно в сорок тысяч монет, решил попробовать себя в настоящем игровом зале. Чего-чего, а уж развлекательных учреждений подобного рода в Южном в перестройку хватало. Выиграв в первый раз в казино, открытом в одном крыле Оперного театра на Центральной, напротив их дома, Иванов поверил в счастливую карту и зачастил туда с опасной для семьи регулярностью. Скрывать своё расточительство мужчине удавалось без особых трудов: за расходы перед женой он никогда не отчитывался, зарплату приносил вовремя, на казино спускал побочно заработанное. А то, что вечерами возвращаться стал позже, так, во-первых, он мог сослаться на подработки (с развитием разных предприятий специальность юриста по производственным делам стала довольно востребованной), а во-вторых, у Кати тоже теперь были приработки от частных уроков. Вступая во взрослую жизнь, молодёжь отчётливо осознавала свою лингвистическую ограниченность, отчего на рубеже нового века, как-то вдруг и сразу, вырос интерес к частным урокам родного языка.

Поскольку Катя задерживалась на подработках допоздна, ей некогда было задавать мужу лишние вопросы. Вере же было вовсе неинтересно, где пропадает папа. В стране появилось так много развлечений, ранее недоступных! Чаще всего подростки собирались для просмотра фильмов, в том числе и запрещённых им по возрасту. Иногда ходили в кафе, чаще играли около дома в баскетбол. В бывшем детском скверике под окнами Уховых навсегда снесли бесприбыльные карусели и построили спортивные площадки. На центральной аллее местные художники выставляли картины. Прогуливаясь там, Катя и Раиса осматривали обновлённый сквер и откровенно сожалели о былой жизни, когда при зарплате в сто советских рублей любой аттракцион стоил всего-то десять копеек. В начале 2001-го денежные знаки поменялись в стране уже дважды и оба раза не в пользу простых людей. Сожалея о былом, подруги вспоминали, как их дочки в детстве любили кататься на паровозике и каруселях. Вместе с примитивными развлечениями ушло из жизни что-то наивное, но такое доброе. Дети особенно остро чувствовали социальное неравенство − у одних было всего в избытке, другим не хватало элементарного.

Соседки остановились у одного из полотен со средиземноморским пейзажем.

– Так хочется в Испанию! Но нет денег, – призналась Катя.

– У нас тоже нет. Купили ему однокомнатную квартиру, – Раиса указала на округлившийся живот; очередная беременность на этот раз не особо её беспокоила. Женщины дошли до дальней части сквера. Единственную уцелевшую здесь детскую площадку кое-как отремонтировали, смазав скрипучие качели и наполнив песочницы, поставив горки и несколько турников, свежеокрашенных, но убогих. Ребятишки из бедных семей и этому были рады − носились группами, сражаясь за свободные места.

– Да, мало что им осталось в наследство… − вздохнула Раиса, морщась. «Всё-таки перекроил её Анатолий под себя», – подумала Катя. По мере ухудшения дел Ухова презрение к бедным появилось и у его жены.

– А может, это и не так страшно, Раиса, если чего-то не хватает? Зато есть стимул. – Ухова, кивнув, поправила на себе дорогущее платье и наспех вытерла нос тонко пахнущим, тоже недешёвым, носовым платком. Дорогостоящее изящество являлось для красивой брюнетки обязательной составляющей счастья. Иванова попробовала заговорить о Насте; её до сих пор мучили теннисом: – Детям общение нужно больше, чем подарки…

Раиса, кивнув на фонтан, заваленный мусором, сбила её с мысли:

– Пошли отсюда!

Вечерами на этих же лавках и качелях собирались маргинальные компании и творились страшные вещи.

– Не поверишь, я иногда ночью хочу выйти подышать на балкон и боюсь. Крики, стоны, ругань из сквера… − Раиса скривилась от ужаса.

– Да я сама в спальне форточку уже не открываю, − призналась Катя. Их с Егором спальня выходила окнами во внутренний двор дома, где в разбитом палисаднике стояло несколько лавочек. – Там такое творится! Сначала пьют вместе, потом девицы кричат, просят о помощи. Егор как-то позвонил в милицию, так потом одна из девиц нас же и обвинила. А недавно какому-то живот вспороли… Жуть даже днём! Первого сентября утром старшеклассники шли в школы в бантах и с цветами – гордость страны, любо-дорого поглядеть. А уже в три часа дня устроили под окнами массовую драку. И знаешь, что самое страшное? Дерутся ведь насмерть. И даже девчонки. Столько крови было! Милиция приехала через сорок минут после вызова, когда скорая уже увезла пострадавших.

– Да, что там говорить? Беда… Давно надо снести этот ваш палисадник.

– Всё не снесёшь, Раечка. Тут как-то по-другому действовать надо. Авторитет милиции поднимать, что ли… Не знаю. Понятно только одно: беспредел вокруг. Так хочется куда-то улететь и ничего этого не видеть, − рассуждая про беды страны, про несчастье в её доме Катя не ведала. Как-то апрельским вечером этого же две тысячи первого года Егор проиграл всю зарплату. Домой он шёл с пустыми карманами и желанием во всём признаться жене, но в арке встретил выходящего из подъезда Анатолия. Вид у него был страшный: глаза горели в бешенстве, с губ срывался отборный мат, ширинка штанов была застёгнута не до конца, тенниска сзади вылезла из-за пояса. На соседа Анатолий накинулся, как жаждущий на воду.

– О, Егор… Пошли ко мне в гараж: поговорить надо – край.

У Иванова у самого был край. Поняв по темному кухонному окну, что жены дома ещё нет, Егор согласно махнул головой.

Откупоривая пиво, купленное по дороге, Анатолий принялся жаловаться на то, что Раиса требует отвезти её рожать в Испанию. Ей было безразлично, что дела у мужа идут отвратительно. Политики душили конкурентов налогами так, что ему пришлось избавиться от купленных под сдачу складов и паркингов. Когда Ухов замолчал, Иванов неожиданно стал делиться своими проблемами.

– А знаешь, что, Егор, − вдруг предложил Анатолий, − давайте-ка приезжайте на месячишко к нам в Барселону. За такой срок можно запросто отвыкнуть от любой привязанности. Я вон, помню, месяц не курил, так потом начинать не хотелось. Правда, все равно начал…