Елена Поддубская - Спаси нас, Господи, от всяких перемен!

– Я тоже, пожалуй, пойду, – Катя стала собирать игрушки.

Кивнув на прощанье сразу всем, Ухова быстро покатила коляску из сквера, не дожидаясь соседки. Маленькая Настя сидела в ней, сжавшись комочком.

3

Анатолий был видным мужчиной двадцати восьми лет. Красивый, с волевым подбородком, он вполне мог бы сниматься в кино. Покручивая на пальце брелок от новенького «Мерседеса», Ухов едва заметно пристукивал ногой.

– Ты уже насовсем? – защебетала Раиса, приблизившись.

– Шо значит «насовсем»? Я шо, из тюрьмы вышел? − Родом южанин, мужчина разговаривал с местным акцентом. Подарочно подставив щёку под поцелуй, Анатолий сунул жене пиджак и наклонился к коляске: – Привет, мелкая! Ну, как ты?

Настя пискнула в ответ, засветилась, заколотила ножками по сиденью, потянулась вперёд, просясь на руки. Анатолий мускулистыми руками вытащил девочку и гордо выпрямился. Кроха тут же вцепилась обеими ручками в гриву темно-каштановых волос отца.

– Та не дрейфь, доча, не уроню, – заверил он, отцепив одну ручонку. Вторая осталась в шевелюре. Раиса засмеялась и покатила коляску с аккуратно уложенным туда пиджаком. Она торопилась рассказать про новое знакомство. Анатолий слушал жену вполуха. Это для жены важно то, какие люди живут в их доме, она кроме заводских и станичных никого в посёлке не видела, а он в жизни на всякий народ нагляделся.

Когда Катя нагнала супругов в арке дома, ближней к скверу, взгляд Анатолия лёг на её худые плечи той двенадцатикилограммовой гирей, что стояла в спальне Ивановых под кроватью. В двадцать пять лет учительница смотрелась неприглядным подростком: аскетичного телосложения, высокая и без малейших женских «приманок». Длинные тощие ноги и пальцы выглядели не изящными, как у Раисы, а скорее тщедушными, а высокий хвостик из светлых волос уныло касался шеи. Анатолий разжал челюсть в ответ на приветствие соседки исключительно чтобы не показаться невежей. «Бел а , как таблетка аспирина… К тому же, судя по речи, из столицы», – он одобрительно глянул на жену: яркая южанка выглядела на фоне соседки завораживающе. В глазах мужчины блеснул огонёк, так хорошо известный Раисе. Она подтянулась, радуясь, что вряд ли ей придётся ревновать мужа к новой знакомой. Как всякая любящая женщина, она была ревнивой. Анатолий же, как любой умный мужчина, скрывал свои интрижки. Узнай о них Раиса, она спокойно могла бы превратить жизнь мужа в ад. Впрочем, семьёй Анатолий дорожил. А мимолётные связи – они ведь ни к чему не обязывают. Особенно если подходить к вопросу без особых пристрастий…

Ухов вернул дочь жене и стал поправлять помятую рубашку. В начале восемьдесят восьмого года, когда некогда влиятельный работник крайкома предложил ему работать вместе, Анатолий смотрел на проблемы окружающих его людей с сожалением и негодованием. Шла перестройка, страна менялась не к лучшему, её экономика рушилась, а уровень жизни тех людей, что составляют основу любого строя, быстро падал. Но после полутора лет «пахоты» под прикрытием партийного босса и при десятке задарма приватизированных производственных помещений из разорившихся, Анатолий оценивал окружающих исключительно по суммам иностранной валюты, что те имели. Новая соседка, вкупе с коляской, не тянула по прикиду даже на тысячу условных единиц в месяц, отчего была неинтересна. А когда она радостно указала на громилу, входящего в арку со стороны Центральной, и представила его как мужа, Анатолий лишь едва прищурил красивые глаза.

– Здорово, Егор! Я Анатолий. Ты чем по жизни промышляешь?

С некоторых пор, задавая подобные вопросы, Ухов не церемонился: интересы в общении могли возникнуть только тогда, когда человек представлял для него хоть какой-то интерес. Глядя на сильно потеющего «юриста при горсовете», одетого в мятые льняные брюки и в шлёпанцах, Анатолий едва сдержался, чтобы не сморщиться: «Кадровый сотрудник с месячным окладом в сто сорок монет по номиналу, и никаких перспектив». Козырнув в ответ соседу характеристикой «крупный бизнесмен», Ухов заторопил жену.

– Ну, зачем ты их так обрубил? – упрекнула Раиса в подъезде, доставая из почтового ящика «Аргументы и факты». – Всё-таки они оба с высшим образованием… − Закончив после школы только художественный техникум по специальности «живопись», к институтским дипломам она относилась с уважением.

– И шо мне теперь – расшаркиваться перед ними?.. − Анатолий уже пробегал глазами газету.

– Хоть бы о чём-то поговорил с ним! − В глазах женщины стояла обида. Ей муж соседки понравился: высокий, мощный, улыбчивый, как Катя. А дочь, радостно побежавшая навстречу, словно терялась в его крупных руках.

– Та на кой он мне нужен? Юрист… Детей мне с ним не крестить, – ответил Анатолий и пошёл к лифту.

– Да уж, дутыш, – кивнул Егор на тяжёлую дверь, скрывшую соседей из пятого подъезда: – Такой пробурит тебя и не заметит.

Катя близоруко глянула им вслед и рассеянно улыбнулась:

– Жаль. Раиса – очень милая женщина. А Настенька у них – просто прелесть. Ты заметил, какие у неё глазки?

Про глазки чужого ребёнка Егор пробурчал что-то неопределённое, а вот Раисе оценку дал самую положительную.

– Такой женщине не Цербер нужен, а… – Иванов вытащил из кармана штанов связку ключей и стал подниматься на крыльцо. – Пошли домой, моя дорогая. Детей нам с ними точно не крестить.

Ещё раз оглянувшись на закрытую дверь соседнего подъезда, Катя вздохнула. Новые времена меняли положение и нравы не в лучшую сторону – люди становились расчётливыми и непроницаемыми. Бороться с этим у таких, как Катя, не получалось.

4

2013. Май

Спецполиклиника для ветеранов Великой Отечественной войны была видна с балкона Уховых – сразу за сквериком. Миша и Раиса привезли туда травмированную Настю на такси. С самого начала демократизации страны стало ясно, что медицинское обслуживание не может быть одновременно и народным, и бесплатным. Заплатив нечто, похожее на годовую абонентскую плату, Ухов приписал семью к тому медицинскому учреждению, где качество обслуживания ещё хоть как-то и кто-то мог гарантировать. Понятно, что при постановке на учёт ему пришлось согласиться с уточнением главврача, что в случае чего обслуживать их, неконтингентных пациентов, будут по специальному тарифу. Теперь вот такое «в случае чего» случилось, и Анатолий по телефону одобрил названную сумму за «дополнительные услуги». Её озвучил Раисе всё тот же главврач. Дочь свою Анатолий любил, и на здоровье близких экономить не собирался.

После необходимого обследования, выполненного за стимулирующие наличные без всяких проволочек, выяснилось, что у девушки перелом лодыжки, травма колена с разрывами крестообразной связки и мениска, ушибы и раны на руках с вывихами обоих запястий и подвывихи пятого и шестого шейных позвонков. Когда через час Настю вывезли из процедурного кабинета на кресле-каталке, гипсовые повязки опоясывали её с головы до ног. Катя и Вера, столкнувшись с соседями в сквере, от ужаса синхронно прикрыли рты ладонями. Мари при виде сестры заплакала. Анатолий, вернувшись домой поздно вечером, выразился нецензурно: