Иван Ленивцев - Счастливого пути, Петька. Из жизни частного охранника

Полковник, вскинув брови под козырек, проигнорировал протянутую руку рядового; правда, свою руку он всё-таки протянул, но совсем по другому поводу.

– Рядовой Бурцев, ваше оружие.

Петька четко сдернул с плеча автомат, правой рукой протянул его полковнику и доложил: номер автомата такой-то. Штабист щелкнул предохранителем, лязгнул затвором, заглянул в ствол. Затем достал из кармана клетчатый носовой платок, свернул кончик трубочкой и принялся тыкать им во все доступные внутренности автомата. Чисто, чисто, чисто… Солдатский строй терпеливо ждал, свита полковника с показным любопытством во все глаза наблюдала за действиями своего прямого начальника. Всем было жарко… Наконец полковник без каких-либо комментариев вернул Петьке автомат, но не пошел дальше вдоль строя, а по-прежнему глядел на него снизу вверх, словно обдумывая, к чему бы еще придраться. И, конечно же, нашел! Ещё бы, полковнику да не найти. Заставив всех вздрогнуть, скомандовал зычно: «Кру-гом! Напра-во! Нале-во!» Петька четко, как учили, выполнил строевые приемы. Он уже понял, что так просто от него штабист не отцепится, тут и дураку понятно, что маленькие не шибко любят больших, а слабые – сильных.

– Рядовой… – слегка замялся полковник, видно, из-за жары успевший забыть фамилию солдата, – ответьте мне на такой вопрос: кто есть часовой?

– Часовой есть лицо неприкосновенное! Часовой подчиняется своему разводящему! – отбарабанил Петька, нависая над штабистом, как могучий дуб над мелким кустарником. Полковник согласно кивнул и, прикрывшись прохладной Петькиной тенью, не спешил идти дальше. Затем он вытащил из кармана все тот же клетчатый платок, тщательно вытер им шею и только после этого задал следующий вопрос.

– Рядовой, представьте себе такую ситуацию: на охраняемый вами объект направляется, к примеру… генерал! Он идет один, без разводящего, без начальника караула! Ваши действия?

Вопрос был явно провокационный, на засыпку, но Петька по причине малого срока службы точного ответа не знал, а может, и знал, но из-за жары забыл. Вопросик еще тот! Вроде бы, про одинокого генерала ни в одном армейском Уставе не сказано. Или есть что-то? Ничего не вспоминается, абсолютно ничего. Ну, как тут не растеряться? А еще жара, в горле пересохло, захотелось пить, в тенек спрятаться. И Петька понес отсебятину:

– Товарищ полковник, так не бывает, генералы по одному не ходят, они все больше толпой…

Свита, хрюкнув, закрыла рты. Полковник нервно дернул погонами.

– Рядовой, вы что, на солнце перегрелись? Вам был задан вопрос по существу. Отвечайте!

Петька, мучительно вспоминая, бегло перелистывал в уме Устав караульной службы. Ну нет там ничего про генерала, нет!

– Рядовой, я жду, – напомнил о себе полковник. Свита за его спиной одобрительно зашелестела, мол, давай солдат, рожай быстрей, не сахар на жаре стоять.

– Увидев генерала… – медленно, но в верном направлении соображал Петька, – идущего на охраняемый мной объект, я крикну ему: «Стой! Кто идет?» Если генерал не послушает меня, попрет нахрапом, я стрельну разок вверх, положу его мордой в грязь, вызову караул. Мне без разницы, генерал он или не генерал, я есть- часовой, лицо неприкосновенное и подчиняюсь только…

– Хватит, хватит! – махнув рукой, оборвал его полковник и, несмотря на жару, зябко поежился, должно быть не желая оказаться на месте генерала. – Н-да, устав вы знаете… в общих чертах.

Фу-у! Петька широко заулыбавшись, расслабился. Полковник дернулся было пройти вдоль строя, но то ли побоялся лишиться спасительной тени, то ли ему не понравилась самодовольная ухмылка рядового – он, резко тормознув, опять укрылся в спасительной прохладе.

– А скажите мне, рядовой, – хитренько прищурив глазки, задал он новый вопрос, – кто у нас сейчас президент? Назовите его фамилию.

«Господи, – простонал про себя Петька, – опять эта долбаная политика! Вот репей трехзвездочный! Перед ним батарея стоит, полк, дивизия, а он меня на такой жаре пытает, прямо садист какой-то! Лучше бы спросил про калибр гаубицы, про дальность стрельбы, вес снаряда! Так нет, прицепился со своей глупостью, будто сам не знает, кто… у нас президент? А действительно, кто?»

Петька, к своему ужасу, вдруг понял, что он забыл не только фамилию президента, но и фамилию комбата, и даже как зовут старшину батареи – забыл! Позорно забыл! Хотя нет в этом ничего позорного, такое может случиться – и частенько случается в жизни каждого человека. Переволновался солдат, к тому же, прибавьте сюда ещё и давящую на мозги жару!

– Рядовой, минута прошла, – мстительно напомнил полковник, постукивая указательным пальцем по стеклу наручных часов. – Или вы опять в строю уснули?

«Ну кто же, кто у нас президент? – Петька, казалось, напряг все имеющиеся у него мозги – бесполезно: мысли на жаре испарились, как вода из солдатской фляжки. – Но я же знал, знал! – истекал он соленым потом. – Ну забыл, просто забыл! Хоть бы кто-нибудь подсказал… Парни спорили про императора… как там его – Наполеона. Нет, не то! Надо же, про Наполеона вспомнил… Ну кто же, кто?! Замполит, помнится, про двоих говорил… точно, двое их было! Ей-богу, двое!»

И Петька попытался как-нибудь вывернуться.

– Товарищ полковник, а вы про какого президента спрашиваете: первого или второго?

– Что-о?! Что значит, какого?! – отстрелянной гильзой дернулся полковник. – Запомните, рядовой, у нас с вами один президент! Один! Он же – Верховный главнокомандующий!

«Мать честная, еще и Верховный! – совсем запутался Петька. – Как же один? Вон их сколько: первый, второй, а тут тебе еще и Верховный!»

– Громче, рядовой, не слышу, – ехидно осклабился штабист, словно беря реванш – выражаясь футбольным языком – за поражение в первом туре.

«Ну почему я замполита не слушал, зачем убегал с политзанятий?» – корил себя Петька. Сейчас ему, ну очень хотелось, чтобы строевой смотр побыстрее закончился и батарею повели на обед в столовую, говорят, когда здесь проверяющие из округа, кормят сытнее, до отвала и будто бы, даже настоящим узбекским пловом с мясом.

– Рядовой, почему молчите? Вы что, своего президента не знаете? – поскрипывая хромом сапог, полковник угрожающе комкал носовой платок. Свита, будто предчувствуя взрыв начальствующей ярости, заранее втянула головы в плечи. И, лишь командир Петькиной батареи, одиноко жестикулировал руками: то сводил ладони вместе, то разводил их, сводил-разводил, сводил-разводил, сверху вниз, сверху вниз…

«Чего это он фокусничает? – сначала не понял Петька, потом догадался:– А, подсказывает! Ну-ка, ну-ка… Очень похоже на… елку. Точно: елка! Ель! Она самая!»

– Вспомнил! Вспомнил! – заорал он на весь плац – плац вздрогнул. – Ёлкин его фамилия! Борис Ефимович по батюшке! Он еще всех на «Волги» обещал пересадить! Потом рельсу собирался куда-то перенести, нам замполит об этом рассказывал…