Виктор Рымарев - Пролог

Но взявшись за гуж…

Я вошёл в кабинет. Второй за сегодняшний день. Он был значительно меньше, чем у начальника отдела кадров, и мебель была попроще. Но не в мебели было главное отличие. В первую минуту я подумал, что ошибся дверью и попал в оранжерею. Так много было зелени. Горшки и горшочки с цветами стояли и висели везде, где только можно было их приткнуть.

Я не сразу заметил хозяйку столь необычного кабинета, тем более что её кресло у стола пустовало. Она стояла у окна, спиной ко мне и что-то делала в длинном, во всё окно ящике, густо засаженном какими-то диковинными цветами. На ней было пёстрое и несколько коротковатое для занимаемой должности ситцевое платьице. И фигурка под цветастым платьицем вырисовывалась более чем выразительная. Особенно хороши были ноги. Особенно в той их части, которой они крепятся к туловищу.

Интересно, соответствует ли фасад корме, подумал я, и, как бы отвечая моим нескромным мыслям, женщина обернулась. Я едва не крякнул от огорчения, настолько невзрачной оказалась спереди царица и богиня. Широкое, скуластое лицо, маленькие бесцветные гляделки под белесыми бровями. Правда, грудь у неё неплохая и сама не старая, лет 30 -35, не больше. Но, всё равно, лучше бы она не оборачивалась.

Елена Павловна положила на край стола тонкую, заострённую с одного конца палочку, которой, как я догадался, рыхлила землю в ящике, уселась в кресло и вопросительно посмотрела на меня.

– Здравствуйте, – сказал я.

– Здравствуйте, – сухо ответила Елена Павловна. – Присаживайтесь.

Я послушно опустился на потёртый стул напротив Елены Павловны.

– Меня направил к вам начальник отдела кадров.

И попытался изобразить улыбку.

– Догадалась. Значит, вы – экономист?

– Экономист, – в третий раз за последние десять минут солгал я.

– Что окончили?

– КГУ. Экономический факультет.

– Иван Петрович предупредил, что свободных мест у нас нет?

– Предупредил.

Елена Павловна откинулась на спинку кресла и, взяв в руки палочку, принялась легонько постукивать ею по краю стола.

– Не знаю, что с вами делать? Были бы вы химик. А так никто не позволит взять сверхштатную единицу. И без того штаты раздуты до предела. Комиссии следуют одна за другой. Не успеваю отбиваться. Работать некогда. Только вчера проверяющий из министерства уехал, а в десятом цехе уже письмо накатали: мол, трудоёмкость не уменьшается, а расценки режут. Значит, не сегодня-завтра жди новую комиссию. А что прикажете делать, когда ежегодно планируется снижение трудоёмкости? И как её, спрашивается, снизить, если оборудование допотопное, вконец изношенное, а новое взять негде, да и не на что. Вот и крутишься, как белка в колесе. Иногда думаешь: плюнуть на всё и податься куда-нибудь, хоть на пайку – деньги те же, а нервы никто не будет трепать. Отработала смену – и кума королю…

Она говорила и говорила, а я сидел, смотрел на неё и, молча, слушал. И долго не мог сообразить, что за странное ощущение испытываю?

Улыбка. У неё была необыкновенно чувственная улыбка. Не улыбка, а улыбочка. Она практически не сходила с её лица во всё время монолога, перекатываясь из угла в угол большого, с ровными белыми зубами рта.

Ещё несколько минут подобной пытки, и я не ручаюсь за себя.

Я провёл рукой по лицу и встал.

– Всё ясно, придётся поискать другое место.

Не больно-то мне и надо. Я прекрасно проживу без вашего зачуханного завода. С лёгкой душой и чистым сердцем вернусь обратно, в родной Калинин, а Нароков пусть сам соблазняет Наталью Петрову и всех остальных одноклассниц пропавшей Татьяны Никитиной.

– Что вы, – встрепенулась Елена Павловна, – так сразу и другое. Придумаем что-нибудь. На то и даны нам мозги. Грех упустить такого интересного мужчину. Мне наши бабёнки не простят подобного кощунства и после Страшного суда. Садитесь, чего вскочили?

– Спасибо. В дороге насиделся.

Елена Павловна задумалась, улыбка сошла с её лица, но, странно, я больше не замечал его заурядности. Я ждал.

И она улыбнулась.

– Вот что мы сделаем, – сказала Елена Павловна. – У нас одна женщина в декрете. Мы пока оформим вас на её место. Раньше февраля она не выйдет, а там придумаем что-нибудь. Устроит вас такой вариант?

– Вполне.

Не буду же я торчать здесь до февраля?

– Вот и хорошо, – подытожила Елена Павловна. – Да, кстати, вы женаты?

– Нет, – твёрдо солгал я.

– Ничего. Мы подыщем вам невесту, – утешила меня Елена Павловна, поднимая трубку переговорного устройства. – Николай Николаевич, зайдите, пожалуйста. Николай Николаевич – начальник бюро организации зарплаты, – пояснила Елена Павловна. – Будете у него работать. Он вас и оформит.

Через минуту вошёл низенький плотный мужчина лет пятидесяти пяти. У него была какая-то непонятная подпрыгивающая походка. Словно у залётного аиста, который отведал хозяйского полена. От мужчины и попахивало «Белым аистом».

– Николай Николаевич! – Елена Павловна наморщила нос, укоризненно покачала головой. – Опять?! Ну, сколько говорить об одном и том же?

Николай Николаевич, браво выпятив широкую грудь, молча «ел» начальство голубыми глазками-пуговками.

Елена Павловна обречённо вздохнула.

– Николай Николаевич, – устало повторила она, – этот товарищ, да, кстати, вы мне не представились…

Она недоумённо улыбнулась.

– Лебедев Владимир Николаевич, – бойко отрапортовал я.

– Владимир Николаевич будет работать у вас в бюро. На Светином месте, – уточнила она.

– Молодой специалист? – прорезался, наконец, Николай Николаевич. У него оказался весьма приятный тенор. Должно быть, любит попеть, когда «нааистится» до нормы.

Елена Павловна утвердительно кивнула.

– Сто пятнадцать?

– Сколько Света получала?

– Сто тридцать.

Елена Павловна задумалась. Окинула меня оценивающим взглядом.

– Дадим сто двадцать пять. Пятёрка останется в резерве.

Николай Николаевич с сомнением покачал головой.

– Не положено.

– Ничего, – решительно ответила Елена Павловна, – этот грех останется на моей совести… Вы свободны, Николай Николаевич.

Николай Николаевич развернулся и запрыгал к двери.

Елена Павловна проводила его задумчивым взглядом.

– Давно пора на пенсию, – заметила она, едва за Николаем Николаевичем захлопнулась дверь, – да никак не найду подходящей замены. Пьёт, но дело знает. А в бюро, как назло, никто не годится… Может из вас получится что-нибудь толковое?

Ого, мне здесь ещё и карьера светит. Не выйдет из меня Шерлока Холмса, стану экономистом. Выбьюсь в начальники бюро. Подсижу Елену Павловну, займу её место. Чем не перспектива? Главное, что всё ясно и понятно: лижи высшего, долбай ближнего, гадь на нижнего. И вся философия. Не то, что у нас. Пропала девчонка, рой землю носом, ищи, где хочешь.