Дима Керусов - Джерри, Тыква, Нострадамус и другие жители села Васильевское

Редактор Марина Важова

© Дима Керусов, 2021

ISBN 978-5-0051-9961-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Дай лапу мне! Лапу дай, Джерри!

Мохнатость твоя не преграда —

Мы оба косматые звери…

Не хочется? Ну, и не надо…

Давай, я включу телевизор —

Насытимся феньками буден —

Там политота и стриптизы!

Не хочешь? Ну, ладно – не будем…

Давай-ка мы, Джерри, с тобою

Чтоб все нас с тобой полюбили

Весь мир переполним любовью!

Не хочется? Ладно… забыли…

Оказывается, собака – не одомашненный волк… и не одомашненная лиса…

Оказывается, волки к собакам не имеют никакого отношения…

Ну… надо, конечно, послушать учёных, но… по какой-то генетической структуре этих ниточек, которые составляют гены, собаки очень близки к человеку.

Просто собаки одарены иначе и другими способностями.

Человек ведь тоже не сразу научился разговаривать. Блин, я не специалист, но, говорят, что человек научился разговаривать, когда у него исчез какой-то пузырь, который ему мешал.

Вы замечали, что пузыри, они всегда мешают. Освобождайтесь от пузырей и становитесь самими собой!

В дебрях Африки до сих пор сохранились племена, которые не разговаривают, а поют… Поют… то есть общаются интонацией.

Дрессура собаки – то же самое, что дрессура человека. Но у людей она называется воспитанием или образованием. Можно так образовать человека, что он с пеной у рта будет доказывать, что, например, Египетские пирамиды – это места захоронения фараонов. Ну… например…

Не люблю дрессуру и дрессировщиков. Хорошо понимаю этих «фокусников от психологии», подменяющих подсказки Создателя на следование поветриям моды.

Испорченных дрессурой собак украшают бантиками, стрижкой, костюмчиками, и испорченным дрессурой людям кажется, что собакам это нравится. Ну… ещё и… испорченные дрессурой собаки умеют приносить людям тапочки, становиться на задние лапы… и испорченным дрессурой людям это нравится.

Ага… А пусть они попробуют научить этому волка!..

Думаю, что Джерри в детстве поколачивали – он страшно боится мата… Потом его бросили в яму, откуда его подобрала почтальонша. Он жил на улице, муж почтальонши сколотил ему будку… А потом вместе с будкой на своём тракторе припёр ко мне…

Теперь-то Джерри уже со мной пообвыкся и дом знает, и, когда я его в 5 утра, пока машин нету, выпускаю побегать, он всегда возвращается…

Но мне всё равно нравится, что он такой полудикий и лохматый – мы с ним похожи…

– Ну, не люблю я, Джерри, ходить на поводу…

– Ничего-ничего… бери, вот, повод, и пошли гулять…

– Не… ну… на поводу я не люблю…

– Всё! Кончай нытьё и пошли! Тебе что доктор прописал? Чтобы каждый день свои две тысячи шагов ножками… И пошли топать…

– Ну… Джерри…

– Пошли!

– Ну… не люблю я на поводу…

– Да? А вот в Инет пишешь? Всё пишешь, да пишешь… Не на поводу ли?

– Это я… ну… Это типа моего дневника, который друзья прочитывают иногда… И то я… не хочу на поводу – не хочу однообразия… Хочу быть разным – какой из Ангелов крылом задевает, то и пишу… Ничего не прогнозирую… Часто даже сам не знаю, что и как напишу… как на душу ляжет… так и…

– Да?

– Да! А на поводу не люблю…

– А лазаешь по Инету?

– Мне по Инету лазать – Инета не хватает… Это они там, городские, позволяют себе… А у нас-то в деревне – чуть урагаша какой заглянет – и сигнал пропадает…

– Да? А откуда мысли берёшь?

– Не знаю… Знаю, что чужими не пользуюсь… и стереотипам не подвержен – всё Ангелы… Они у нас тут стаями… Тебе ли рассказывать?

– Ты мне зубы не заговаривай! Хватай мой поводок и пошли!

– Знаешь, в Инете я наткнулся на интервью Анатолия Васильева… Ну… того, который меня к пану Ежи Гротовскому возил познакомиться… Его спросили про Станиславского… И он сказал, что совсем не знает его, но относится с глубоким уважением. О! А я знаю Станиславского и очень люблю… преклоняюсь, можно сказать… Ну… по-своему знаю… Не по институтским уважухам, исковерканным модификаций гения… Знаешь, Джерри, я Станиславского так знаю, что даже страшно – если его понять, то… Ну, того Станиславского, про которого в советские времена даже говорить боялись… На всякий случай боялись… Вообще, благодаря ему… благодаря рубежу тех веков, когда люди осознавали Восток… я начал понимать, что жизнь на той грани Востока и Запада, которая проходит через нас, доставляет мне удовольствие…

– Ничего не понятно… Тебе бы только меня не вести на прогулку…

– Мне – тебя? Это тебе – меня?

– Ну, для близиру-то нужно уважение соблюсти…

– Хитрец…

– Пошли уже – пи́сать хочу…

– Всё тебе пи́сать, да пи́сать…

– А тебе всё писа́ть, да писа́ть!

Ох… Ну… Обул я-таки чоботы, и мы пошли…

– А знаешь, Джерри, ведь мой любимый Ван Гог тоже грань Востока и Запада ощущал… Знаешь, он ведь воспринимал реальность, как чудо… а чудо изображал, как реальность… В философии Константина Сергеевича это есть…

Дальше мы шли молча… С остановками, потому что Джерри увлёкся тем, чтобы пожрать травки… Ну… если евоный организм требует, значит надо пожрать травки… Прислушиваться к организму, а не соответствовать подсказкам «советчиков» – это, ведь, тоже… чувство той самой грани Востока и Запада… Тут важно без понтяры… чтобы именно себя почувствовать…

Вот, мы сегодня гуляли с моим псом Джерри…

Дошли до моста через речку Петь на краю деревни (речка у нас тут такая – Петь) … Джерри там любит остановиться, просунуть голову сквозь перила и осмотреть лес, речку, которая там, внизу… И ведь не пугается высоты… хотя высоко даже для меня… Стоит и смотрит спокойно и по сторонам, и вниз…

Остановился, значит, Джерри… просунул голову сквозь перила… смотрит…

Потом высунул голову… посмотрел на меня:

– А тебе никогда не приходила такая мысль – когда я стою на краю, хлопнуть меня или толкнуть легонько – чтобы испугался я?

– Ну-у-у-у-у… Наверное и приходила… Пошутить так… Но… ведь, если я так пошучу, то ты перестанешь мне доверять…

– Да ну… Я же – пёс… Я всё равно буду любить тебя преданно…

– Ага… Наверное… Но это мой такой… образ мыслей – я считаю, что ни любовь, ни преданность нельзя подвергать испытанию глупыми шутками… Понимаешь? Это ведь и для меня испытание… Я ведь и свою любовь калечу… Шутки, они убивают чувства… Они ведь для того и шутятся… чтобы забыть грусть, например… Только любовь – не грусть, её забывать нехорошо… Чем тогда жить-то?