Николай Бредихин - Распятая. Любовный роман

Данте да Майано – к стихотворцам

Ну чем не современная эротика, чуть ли не порнография? Стоит только расшифровать это лукавое «Храню молчанье о прочем, как поклялся ей». И уж совсем странное: «И мать моя покойная была при этом». Ну, а ответ тоже не слаб:

Я полистала дальше замусоленные мною же страницы разделов: «Сновидение – осуществление желания», «Материал и источники сновидений», «Психология процессов сновидения». Но истолковала всё, как обычно, в свою пользу: мои видения просто цветочки по сравнению с тем, что является порой некоторым другим, даже великим. Причём испокон веку.

В пытке участвовали не профессиональные палачи – значит, я подлежала осуждению, а не суду за свои прегрешения.

То есть «не судите, да не судимы будете»! А «грязные, бесовские желания» могут посещать каждого, практически любого.

Но главное – Некто. Я не сама решила, что имею право заплатить любую цену, лишь бы сохранить свою жизнь, – меня спросили об этом, дозволили это.

Откуда вообще взялась подобная идея – заняться вплотную самоанализом? Мне ещё в самом начале сказали, что есть два способа восстановиться: забыть всё, что со мной было, либо, наоборот, выплеснуть, вычистить из себя угнетающую, разъедающую меня информацию. Я выбрала сразу оба варианта: сначала избавиться от всех своих воспоминаний, затем надёжно замуровать то место в памяти, чтобы никогда к нему больше не возвращаться. Тетрадка, которой я первоначально решилась поверить свои тайны, для этой цели совершенно не подходила – пришлось воспользоваться компьютером и даже завести в нём отдельную папку.

Особенно долго я раздумывала над графическим образом своего выздоровления.

Восхождение на вершину? Но потом ведь придётся спускаться обратно.

Попытка выбраться из пропасти, в которую я неожиданно угодила? Но сколько можно в ней оставаться?

В итоге выбрала третий вариант: река, по которой меня отнесло вниз по течению, а я хочу вернуться как раз к тому месту, где прежде находилась. Получилась схема: от пункта «А» до пункта «Я»; в неё укладывались все файлы до единого.

Вовсе не хотелось, чтобы мне приснилась история, рассказанная только что Фомичом, и я решила, как иногда делала, описать её до мельчайших деталей, как будто сама была её очевидицей. Хотя понимала: опасный эксперимент, трудно сказать, куда могло завести меня моё воображение. Но и отступать было некуда: этот кретин (и зачем только ему нужно было рассказывать мне подобное!) прорвал оборону, которую я уже три месяца как выстраивала, и этот прорванный участок нужно было срочно залатать.

Откуда в них столько злобы? Обыкновенные на вид ребята. Они ведь не детдомовские, у них наверняка есть родители. Собираясь замуж, я частенько прикидывала и буквально в ужас приходила от того, во сколько сил и средств может обойтись мне ребёнок (начиная с того, что при родах я просто могу умереть), а вырастет в итоге такой вот дебил.

Они давно сбились в стаю или просто сработало стадное чувство? Кто-то из них и в самом деле был уродом, но не все же? Я, как всегда в таких случаях, проецировала на себя рассказанную историю. Ещё один приём – перемешать в памяти действительное с никогда не происходившим, разбавить тем реальность и, как результат, уменьшить её воздействие на психику.

Могла ли я отбиться? Нет, сковало чувство: как ударить ребенка? Не просто отшлёпать или отпугнуть, а любым способом вывести его из строя. Они не дали мне времени долго размышлять, повалили на землю, и сколько я ни пыталась потом подняться, всё падала и падала.

Та женщина выжила, а выжила бы я? И что, интересно, она делала, чтобы выжить? Надо бы расспросить Фомича поподробнее.

Нет, Фомич был не глуп, я всегда это знала, но он даже не подозревал, сколько дал мне информации к размышлению.

Я открыла файл «Месть». Сначала жажда возмездия буквально переполняла меня. Мне хотелось сцепиться с каждым или с каждой, кто бросал в мою сторону ехидный взгляд, обсуждал то, что со мной произошло. Потом я поняла, что на каждый роток не накинешь платок и, если концентрироваться на мелочах, на главное ни сил, ни времени уже не останется. Файл «Месть» был одним из узловых в вычерченной мною схеме, неужели я закрою его сегодня? Нет-нет, не сотру, конечно, даже периодически буду заглядывать в него. Но, может, я окажусь в состоянии наконец продвинуться дальше?

Вадим. Опять Вадим. Никак не пройдёшь мимо него, обязательно споткнёшься. Если бы не его предательство… Но, во-первых, можно ли назвать его поступок предательством или есть какое-то оправдание, пусть даже не просто оправдание, хотя бы слово в его защиту? Если бы он подошёл ко мне и честно сказал, что нам лучше расстаться, потому что произошедшее со мной отравит навсегда нашу совместную жизнь, как бы я на это отреагировала? Сочла бы его поступок честным или всё равно предательским? И значит, предательство может быть бόльшим или мéньшим? Но он не просто шарахнулся от меня, как от зачумлённой, он перекинулся. Тут же начал встречаться с другой девчонкой.

Сейчас я думаю, что она давно у него была, то есть нас вообще было двое, просто он никак не мог решиться и только в самый последний момент остановил выбор на мне. А затем судьба повернула его выбор в противоположную сторону. Но меня подкосил не сам факт его бегства, а то, что он именно в такой момент отвернулся от меня. Месть? Но ведь Эдмон Дантес (знаменитый граф Монте-Кристо) не мстил своей бывшей невесте Мерседес за то, что она вышла замуж за другого мужчину, своего кузена Фернана Мондего. Он мстил самому Фернану, оболгавшему его. Хотя у меня, пожалуй, несколько иной случай. В конце концов я убедила себя, что судьба проявила ко мне милость, не соединив навек с таким человеком. Когда-нибудь в жизни он всё равно проявил бы себя, оставил меня без защиты…

Мои друзья и подруги, которые внешне лебезили передо мной, жалели меня, но для которых я стала вдруг неровней, парией, прокажённой… Им мстить? И здесь куда разумнее было бы просто благодарить судьбу, что я узнала им истинную цену.