Клара Шахова - Нечаянный дар. Мистические и просто необычные истории

К концу дня я всё-таки заставила себя подняться. Держась за всё, что попадалось под руку, я вышла в коридор и по стеночке стала продвигаться вперёд. Но вот стенка кончилась. Дальше – в глубокой и широкой нише – пост дежурной медсестры, где она сидит, беседуя о чём-то с медсестрой из соседнего отделения. К ним подходит дежурный врач. Отцепившись от стены, я пытаюсь пойти дальше и… отключаюсь.

Через некоторое время начинаю понимать, что… лечу! Но как-то странно: назад и вбок, не разворачиваясь лицом в сторону полёта, и, конечно, вверх спиной с безвольно раскинутыми руками и ногами. Вдруг мягко так стукаюсь спиной о потолок и… зависаю в таком положении. Оглядываю с высоты своего НП (наблюдательного пункта) место, где упала, и вижу, что меня там нет! А на посту дежурной медсестры три женщины в белых халатах хлопочут над чьим-то распростёртым на диване телом. У меня же – ни дать ни взять – отличный НП: мне сверху видно всё! Присматриваюсь: кто же там на диване? Боже мой! Да это же я! Бледная, как полотно, с закрытыми глазами. Медсестра вынимает из моей руки шприц, с нетерпением вглядывается в моё лицо и в отчаянии произносит:

– Вторую дозу вколола, а девочка в себя не приходит! – она вопросительно смотрит на врача. – Может, не камфару, а что-нибудь посильнее?

Врач согласно кивает головой и направляется в «сестринскую», видимо, за новой ампулой. Но тут я, стремительно ринувшись со своего НП вниз, открываю глаза. Вздох облегчения вырывается из груди не на шутку перепугавшейся медсестры:

– Слава Богу!

На её возглас врач оборачивается, видит, что пациент скорее жив, чем мёртв, и возвращается, тоже радостно улыбаясь. Я приподнимаюсь на диване, смотрю на потолок. Ничего не понимаю. В сопровождении медсестры возвращаюсь в палату, забираюсь под одеяло и засыпаю…

Вспоминая это происшествие, я никак не могла объяснить себе его природу. Что это было? Гораздо позже узнала, что такие видения бывают при кратковременной остановке сердца. При долговременной – более, чем на 2—3 минуты – говорят, перед человеком открывается тоннель с ослепительным манящим светом в самом его конце. Некоторые идут на тот свет (в прямом и переносном смысле), но не все возвращаются. Слава Богу, что мне не привиделся этот тоннель, который, наверное, мог бы в самом деле увести в вечность.

Это случилось в Ульяновске много лет назад. У одной женщины умер муж. Заканчивался високосный год, а муж долго и тяжело болел – словом, его близкие были к этому готовы. Но всё же вызвали «скорую». Врачи констатировали «летальный исход» и уехали.

Жена с дочерью и соседкой обмыли, обрядили покойника, положили в передний угол зала на табуретки. Предстояла ночь бдения. Сидели без слёз, тихо обсуждая, что и в каком порядке нужно сделать завтра, что – в день похорон…

И вдруг настенные часы забили полночь. Муж, то бишь покойник, стал медленно подниматься на своём ложе. Сел, открыл глаза, обвёл мутным взором комнату и остановил взгляд на жене. Она, повинуясь укоренившейся в ней за время его болезни постоянной готовности помочь, бросилась к мужу, подставила плечо и повела его в спальню. Пока укладывала в постель, успела обидеться на дочь и соседку: «Надо же – и не помогут!» Вышла в зал – соседку словно ветром сдуло, дочь лежала в глубоком обмороке!..

Снова вызвала «скорую». Приехавшие врач и медсестра долго приводили в чувство дочь, потом осмотрели покойника… Да, он снова уже был покойником – на этот раз взаправду. Подивились медики рассказу жены о нечаянном его воскресении, но поверили. Хотя в их практике самостоятельный выход из клинической смерти при таком заболевании ещё не встречался, мировой медицине, оказывается, такие случаи в общем-то известны. И происходят они по разным причинам. Здесь, как предположили медики, скорее всего, сработал бой часов.

«Сказки» в подзаголовке – не потому, что это выдуманная история, а потому, что её СКАЗывала моя бабушка – Наталия Васильевна Костырева, родившаяся и прожившая всю жизнь в селе Головинщино Каменского района Пензенской области.

Это случилось как раз тогда, когда детки её, повзрослев, все семеро поехали искать счастья в далёких краях. В середине-конце 30-х годов прошлого века вся наша страна, оправившись от гражданской войны, кипела великими индустриальными стройками, занималась обустройством окраинных территорий. Молодёжь по призыву партии и правительства и по зову собственных сердец стала главной движущей силой возрождения и развития страны. Уезжали всерьёз и надолго. Сначала уехали старшие: Василий – на Дальний Восток, Александра – на Сахалин, Валентина – в Монголию. Потом началась Великая Отечественная. Павел и Анна пошли воевать, Мария с мужем (мои родители) работали в одном из городов Поволжья на военном заводе. Самый младший Николай не сразу, но всё же добился в военкомате досрочного призыва и, окончив курсы младшего командного состава, тоже отправился на фронт. А вскоре бабушка получила на него «похоронку». Но тут вернулась домой Анна – её комиссовали после тяжёлой болезни. Однако радость бабушки была недолгой: дочь неожиданно быстро вышла замуж и уехала с мужем в Таджикистан. Павел тоже ещё до окончания войны был комиссован по серьёзному ранению. И тоже дома не остался – уехал на Дальний Восток к старшему брату, который не воевал по инвалидности. Бабушка поняла, что теперь не будет видеть своих деток годами. И затосковала. Особенно переживала за Валентину. Ещё тогда, когда та только обмолвилась, а потом засобиралась в дорогу, долго её не отпускала. И была на то основательная причина.

…Годам к пятнадцати Валя стала самой красивой из сестёр, да ещё с такой же шикарной косой, как у матери. Все ею любовались. Как-то в начале весны девочка шла из школы в прохудившихся ботинках и провалилась сквозь рыхлый снег в глубокую лужу. Пока выбиралась из неё, почувствовала озноб: пальтишко старенькое – донашивала после старшей сестры – продувалось насквозь. И так закоченела, а теперь ещё и ботинки хлюпают водой со снегом… Её догнала сестра Маруся. Она поняла, что случилось, позвала к себе домой. Дело в том, что Маруся с младенчества жила не в своей семье, а со старшими сёстрами матери. Они никогда не выходили замуж, и детей у них не было. Чем могли – помогали младшей сестрице. Их дом был недалеко от школы.

Когда девочки пришли, Валя, едва успев раздеться, прислонилась к горячей печке. В доме была гостья, соседка тётушек. Увидев Валю, она начала восхищаться её необыкновенной красотой. От этих громких восторгов девочке стало не по себе. Потом, когда, переболев простудой, Валя продолжала страдать какой-то непонятной немочью, её близкие решили, что это сглаз. Гораздо позже сама она пришла к выводу, что это всё-таки было осложнение после той злосчастной простуды.