Игорь Мосин - В поисках счастья

– Да, было дело. По молодости. Я к ним попал. Вернее, они меня подобрали. Плох я тогда был, думал, всё, не выживу. Но выходили. Три года у них жил. Ладно, сейчас не время, в другой раз расскажу. Да и болтать в тайге нечего. Идём, поглядим на твою работу.

Гришка бежал на лыжах изо всех сил: чувствовал, верил – соболь попался! Но, подъехав ближе, увидел лишь пустую петлю, болтающуюся на сработанной ловушке. Отец взял в руки конский волос, осмотрев, поднёс ближе к сыну.

– Гляди, – в петле застряли волоски соболиной шкурки, – как он тёрся, чтоб вызволиться!

– Значит, он попался?

– Конечно, попался. Молодец, Гриня, хорошо петлю поставил.

– Но почему ушёл?

– Потому, – пояснил дед, – поставил-то хорошо, но не грамотно.

– Это как?

– Для того, чтоб не ушёл, надо все деревца рядом с гибким прутом, на котором петля накинута, вырубать. Тогда ему не за что будет цепляться. А так, – отец положил свою большую руку на плечо сына…

Гришка резко повёл плечом. Обидно было до слёз.

– Почто не сказал, батя? Я б вырубил!

– А оттого и не сказал, чтоб наука впрок пошла, – Силантий Силыч тихо рассмеялся, – кажный должон на своих ошибках выучиться.

Сколько с тех пор он этих петель переставил, всяких разных – и на соболя, и на кабаргу, и на косулю, в любое время года. Сколько зверя в тайге побил, сколько дней и ночей здесь провёл! И сейчас понимал: прав был отец с дедом – крепче усвоится наука на своих ошибках. И чем раньше их сделаешь, тем прочнее выучишься.

Воспоминания приглушили невесёлые думы о пропавшем на войне отце, о хворой сестре, о матери: интересно, маманя вернулась? С чего так задержалась в городе?

Мать – Ефросинья Васильевна – два дня как ушла в город за лекарством для Софьи. Со времён болезни сестре лучше не становилось. Были моменты, особенно летом, когда она «оживала», но длились они недолго. Первые прохладные дни вновь возвращали сестру в состояние тихого угасания. С месяц назад в селе остановился один из многочисленных белогвардейских отрядов. Так получилось, в их избу подселился военный доктор. Мать не решалась показать Соню врачу, но тот сам, услышав ночью кашель молодой девушки, попросил разрешения осмотреть дочь. Велев раздеться по пояс, прослушал через металлическую трубочку, чудно говоря: «дышите, не дышите», после чего начал простукивать спину ниже рёбер.

– Ой, больно!

– А так? – доктор попросил лечь на кровать и надавил на живот.

– Так щикотно.

– А здесь? – он вновь надавил, ближе к боку.

– Больно, но не так шибко.

– Одевайся, милая. Давно это у неё? – вытирая руки о полотенце, спросил стоящую поодаль озабоченную мать.

– Года два, может и поболе.

– Ну-с, расскажите-ка мне, с чего всё началось, что за болезнь определили местные эскулапы.

– Кто?

– Лекари ваши, как и чем лечили?

– Да чем, чем? Вот, барсучьим салом натираю, в бане парю, правда, после этого кашель сильнее у неё становится. Да травами бабка Прасковья лечит – одни завариваем, другие высушиваем и в мешочек, как в ладанку, кладём. Их и прикладываем.

– Дикость какая-то, – пробурчал доктор, – ей не травы нужны, лекарство.

– Да где его взять? А что с ней, доктор?

Не обращая внимания на мать, спросил:

– Ходишь с кровью?

– Да вы что? Девица она!

– Я не о том. Когда мочишься, кровь бывает?

– Да, и больно.

– Как больно?

– Как щиплет внутри.

– Матери говорила?

– Да… – замявшись, тихо добавила, – но не сразу.

– А вы что же, мамаша? Хоть бы к фельдшеру сводили!

– Да на кой нам при наших бабьих делах хфельдшер? Чай и сами сообразим, что девицей стала.

– Не то. Это не цикл. Скорее всего, почки у неё с гематурией.

– С чем?

– С гематурией. Болезнь такая. Тяжёлая… отчего малокровие и слабость. Чтоб вам понятнее было: застужены почки и, думаю, с осложнением, раз больше двух лет мается. Вот, – достал из полевой сумки бумагу, – перо найдётся?

– Отродясь в доме перьев не было, они нам без надобности. У нас все мужики охотники, а не писаря.

– Ладно, напишу рецепт химическим карандашом. Как фамилия?

– Горшковы мы. Звать Софьей, по отцу Ивановна.

– Хорошо. Езжай в город, в аптеке купишь лекарство.

– Как хоть название?

– Аптекарь разберёт. Принимать будешь после еды, три раза в день. Порошок. Разведёшь в стакане тёплой воды и пей, поняла? Должно помочь.

Через два дня отряд съехал. Мать съездила в город, но вернулась ни с чем – лекарство нынче дорого стоит. И деньги аптекарю не нужны, ни к чему эти бумажки теперь. Вот если монета, или ещё там чего…

За прошедший месяц Софье стало хуже и Ефросинья, собрав отцовы подарки (серёжки с камушками красными, да колечко золотое), вновь отправилась на поиски лекарства. А Гришка, рассудив, что соболь всегда в цене, собрался на охоту.

Тайга лениво просыпалась: сонно потягивались прямыми ветками высокие лиственницы; распрямляли «плечи», пытаясь освободиться от снежных шуб, разлапистые ели. Обросшие вековым мхом лесины тянулись вверх, желая первыми поздороваться с восходящим солнцем. Лёгкий ветерок прошёл по заснеженным бордово-малиновым лианам лимонника, на которых кое-где висели засохшие красные ягодки. На селе и в городе снег местами уже прихватился ледяной корочкой, подтаивая на ярком солнце, отчего в воздухе чувствовалась сырость – предвестник весны. Здесь же лежал чистый, плотный, сохраняемый от сильных ветров и прямых солнечных лучей лапами вечнозелёных деревьев. Величавость природы успокаивала и, как всегда в лесу, настроение улучшалось. Тайга жила своей жизнью: не было ей дела ни до войны, ни до людских проблем и страданий, ни до грустных Гришкиных мыслей о бате, о больной сестре. Сейчас, у старого кедра, он свернёт вправо, и появится тропа, по ней – до изгиба ручья. Первая петля. Издали понял – пустая. Подошёл, посмотрел. Следы старые, «размытые», чуть заметённые снегом, значит, ушёл зверёк. Осмотревшись, продолжил путь, внимательно примечая следы. Эти заметил издали. Остановившись, плавным движением снял со спины ружьё, машинально нащупав в патронташе снаряжённый пулей патрон. Зарядил. Подъехав ближе, понял – не показалось: косолапый проснулся до срока и сейчас где-то бродит агрессивный, беспощадный, доведённый голодом до отчаяния хищник.

Увидишь зимой следы медведя, знай, шатун рядом: ему тебя выследить надоть, подкрасться, чтоб ты не заприметил, и нежданно напасть, – вспомнил Гришка науку отца, – тут уж он охотник! Шатун больше сзади кидается – не подставляй спину! Но может и кружить вокруг – подходы делать, рычать, угрожая. Как только скачками кинется – стреляй! А чтоб не пропасть – держи в патронташе в одном и том же месте пулевой патрон.