Владимир Хардиков - Район плавания от Арктики до Антарктики. Книга 5

В конце октября пришло подтверждение на ремонт в «небольшом» девятимиллионном китайском городе с прилегающим морским портом, Циндао, когда-то бывшим немецкой колонией, в порту которого в период Первой мировой войны базировалась немецкая эскадра крейсеров в составе пяти единиц и еще нескольких разношерстных кораблей, промышлявших разбоем и наделавших много шороху на международных путях морских торговых судов. Один лишь крейсер «Эмден» потопил на международных трассах в южной Атлантике 23 торговых судна, принадлежащих Великобритании или ее союзникам, пока надоевшая эскадра не была полностью уничтожена британскими кораблями в районе Фолклендских островов. Но это уже совсем другая история.

В начале ноября, согласно указаниям завода, теплоход «Капитан Самойленко» прибыл в порт Циндао для постановки в завод на очередное докование согласно правилам классификационного общества морского Регистра России. Ремонты в Китае практиковались еще с 50-х годов, когда страна была еще очень слаба и совсем недавно закончилась гражданская война с образованием двух государств: коммунистическая Китайская Народная Республика под руководством Мао Цзэдуна и Тайвань, куда бежали последователи генералиссимуса Чан Кайши, долгие годы возглавлявшего ведущую политическую партию Китая Гоминьдан, и бывшего до начала войны президентом китайской республики. Советский Союз оказывал всестороннюю поддержку Мао Цзэдуну: оружием любого назначения, военными советниками и добровольцами, открывая громадные кредиты. Сотни китайцев проходили обучение в СССР. Во многом благодаря всесторонней помощи и поддержке Коммунистическая партия Китая смогла победить, перехватив лидирующее положение в стране у, казалось бы, непобедимого Гоминьдана, самой многочисленной и ведущей политической партии в стране. Но погашать громадные кредиты нищему Китаю в то время было просто нечем. Вот и шли из молодой республики пароходы со всякой всячиной: яблоки, циновки, галантерея, одежда, фонарики и прочая мелочь. Ремонты советских судов стали такой же неотъемлемой частью погашения кредитов, тем более в Китае с его многочисленным населением безработица достигала небывалых размеров, и рабочая сила на судоремонтных предприятиях была очень дешева. Как и во многих азиатских странах того времени, корпусные работы выполнялись быстро и с хорошим качеством, чего не скажешь о сложных работах по ремонту главного двигателя и дизель-генераторов. Такова была предтеча массовых судоремонтов в «Срединной империи» в будущем, хотя первые ремонты имели место еще в дореволюционное время.

В 90-е годы китайский судоремонт приобретал цивилизованные методы, начиная использовать современные технологии, да и судостроение также развивалось невиданными темпами, хотя никто и предположить не мог, что спустя два десятка лет Китай займет более половины мирового производства сухогрузного флота. В те годы ремонт в Китае сильно напоминал ремонты на отечественных заводах в несколько увеличенных объемах, да и беспорядка было не меньше. Первые дни: раскачка, ходили, смотрели, совещались, а потом как будто открывался затвор шлюза и громадный поток, сметающий все на своем пути, обрушивался на судно. Спусковым крючком являлась постановка в док, после чего и начались работы почти одновременно по всему судну. Сотни рабочих, словно муравьи, облепили пароход, и в стуке, грохоте и облаках пыли, возникающей при очистке корпуса, невозможно было что-то услышать и тем более разговаривать. Множество китайцев на борту, во всех возможных местах ведутся огневые работы: режут, сваривают, что-то снимают и убирают на берег. Экипаж с трудом успевает следить за огневыми работами, чтобы нечаянно не вспыхнул пожар, хотя во время ремонта и тем более в доке вся ответственность за безопасность лежит на самом заводе. Грохот не утихает с раннего утра до позднего вечера, благо погода позволяет. Все-таки Циндао расположен значительно южнее наших широт, и ноябрьская погода соответствует приморской конца сентября – середины октября, когда отсутствуют высокие температуры с повышенной влажностью, а воздух свеж и прозрачен и окружающая среда ощущается в наиболее комфортном состоянии: бодрящей и освежающей. После окончания рабочего дня экипаж выходил в город, чтобы немного отдохнуть от непрерывного грохота и повседневной суеты. С определенной регулярностью руководство завода приглашало в ресторан по несколько человек, чтобы отведать хотя бы частично непростой хоровод китайских блюд, сменяемых одно за другим и кажущихся бесконечными. Многие члены экипажа впервые испробовали некоторые традиционные блюда национальной кухни, включая утку по-пекински. Была организована экскурсия на Великую Китайскую стену, благо она находится совсем неподалеку. Масштабы и размеры до сих пор поражают человеческое воображение, тем более что строительство началось в III веке до нашей эры и основную ее часть построили всего лишь за десять лет при общей длине около девяти тысяч километров, ширине семь-восемь метров и высоте, местами доходящей до десяти метров. На протяжении многих последующих веков стена совершенствовалась, достраивалась и модернизировалась. Конечно, время не пощадило участки, построенные в первые годы строительства, не оставив от них и следа. Посетителям в настоящее время показывают участки стены, построенные в XIV—XVII веках во времена династии Мин. Количество одновременно работающих на ее строительстве не опускалось ниже 300 тысяч человек, а временами доходило до двух миллионов. Китайцы, умудренные опытом общения с российскими моряками и хорошо зная их запросы, порекомендовали пройтись по мебельным магазинам, которых в Циндао насчитывается немало, настоящих фирменных, а не каких-то лавчонок. Мебель и в самом деле привлекает своим многообразием, дешевизной, отменным качеством и фантазией, способной удовлетворить самые разные вкусы. В результате многие ранее не помышлявшие о ее приобретении сделали своим семьям подарки, о которых впоследствии никто не пожалел. Ремонт продолжался, и установившиеся деловые контакты с конкретными производителями работ позволяли быстро решать все производственные разногласия и недопонимания. Ошибки исправлялись по ходу и не отнимали много времени. В процессе ремонта случались и досадные случаи, ставившие на кон жизни простых исполнителей, по всей видимости недостаточно проинструктированных руководителями работ. Капитан во время очередного обхода судна обратил внимание на двух рабочих, занимавшихся покраской ахтерпика, самого кормового танка, в который принимается пресная вода для обычных нужд, или балласт в случае необходимости. Во время короткого перерыва, чтобы не задохнуться в концентрированных парах краски, они сидели у открытой горловины и курили рядом со столь взрывоопасной смесью, готовой взорваться от любой искры. Рогулин тут же остро прореагировал, потребовав немедленно прекратить курение, на что они ответили утвердительно. Но не успев дойти до своей каюты, услышал ощутимый хлопок, от которого вздрогнул корпус судна. Без раздумий капитан бросился на корму, и его взору предстали оба китайца, которых он несколько минут назад предупреждал об опасности курения рядом со взрывоопасной смесью, полностью обожженных, со свисающими остатками рабочей одежды, не подававших признаков жизни. Скорая тут же увезла их в больницу. К счастью, если оно уместно в подобных случаях, взорвалась лишь газовая смесь, и судно не пострадало. Капитан несколько раз спрашивал у руководителей работ о состоянии обгоревших горемык, но определенного ответа так и не получил. Китайские руководители отделывались фразами: «Не беспокойтесь, капитан, у нас китайцев много». Ремонт продолжался своим чередом, и вскоре наступила пора приемки узлов и механизмов представителями заказчика в преддверии окончания. Пора запускать механизмы и главный двигатель, чтобы проверить их в работе, но неожиданно нежданная беда свалилась на голову: старший механик Поддубный, что называется, «выпал в осадок» совершенно не ко времени, то есть запил по-черному, и попытки вывести его из пике ни к чему не привели. Положение с окончанием ремонта осложнилось в самое напряженное время, и вполне можно было избежать позорной ситуации в глазах китайских прорабов и руководителей работ, если бы второй механик оказался на своем месте, тем более отвечающий за главный двигатель, но к несчастью, он оказался из бывших помполитов и пришел в какое-то аморфное состояние, граничащее с шоковым, перепугавшись предстоящей ответственности за приемку отремонтированных механизмов и проверку их в работе, отвечая на все вопросы, как ученый попугай: «Не знаю, не умею, боюсь». Видимо, заниматься воспитанием человеческих душ гораздо безопаснее и не влечет за собой никакой ответственности за исключением словоблудия, а при наступлении прямой обязанности за выполнение своих уставных функций обнажил всю гнилую показушную сущность бывших политических комиссаров. Третий и четвертый механики еще совсем молодые ребята, и это пока не их уровень. Повезло в том, что на соседнем однотипном судне пароходства находился куратор, представитель службы судового хозяйства, который вместе со старшим механиком с того же судна помог подготовить энергетическую установку к рейсу, приняв у ремонтников все отремонтированные узлы и механизмы без задержки. Остается только догадываться, каково пришлось капитану в создавшейся обстановке, особенно мучил стыд перед все понимающими китайцами. До сих пор совершенно непонятно, каким образом старший механик, по сути дела второй человек на судне, мог вести себя подобным образом в самое необходимое время, отключившись напрочь от всего земного и насущного, словно уйдя в параллельные миры – на самом деле он ушел в страну дураков, где чувствовал себя намного увереннее и комфортнее, что безоговорочно свидетельствовало о его полной безответственности и отсутствии элементарного чувства долга и стыда перед капитаном и экипажем, не говоря уже о китайских ремонтниках. Он полностью деградировал, закрывшись на ключ в собственной каюте, иногда отвечая на телефонные звонки, но наружу и носа не казал. Но ремонт наконец-то с помощью соседей закончили и без особых потерь последовали во Владивосток. С выходом капитан затребовал немедленную замену старшему механику, сопроводив рапортом с описанием его деяний во время ремонта. 31 декабря, в канун Нового года, пришли в базовый порт, и замену стармеху предоставили без лишних проволочек, хотя в рейсе он пришел в себя и пустился во все тяжкие, умоляя оставить его на судне, но поезд уже ушел, да и ложка дорога к обеду, а не для демонстрации в буфете. Цена этих клятв и обещаний определяется еще одной старой русской пословицей: «Изверишься в алтыне – не поверят в рубле».