Владимир Хардиков - Район плавания от Арктики до Антарктики. Книга 5

Хотя процесс омовения новичков, ранее не пересекавших экватор, со стороны выглядит довольно варварским и жестоким, но в условиях длительного плавания он является тем самым спусковым крючком, который позволяет значительно улучшить моральное состояние экипажа и убрать стресс от одиночества в замкнутом пространстве судна. А разговоров о прошедшем празднике хватит еще не на один месяц. Жесткая процедура праздника является самым настоящим катарсисом, разряжающим накопившееся моральное и психическое напряжение, когда другие гораздо более мягкие меры и воспитательная работа абсолютно неэффективны и лишь более резкое и глубокое потрясение способно затронуть глубоко сидящие струны человеческой апатии и депрессии.

По сути дела, происходит перезарядка внутренних аккумуляторов.

К середине 90-х годов, после развала Советского Союза, активность Дальневосточного пароходства резко начала падать прежде всего из-за количественного уменьшения флота. Многие суда признавались нерентабельными и выводились из состава действующего флота, продавались каким-то неизвестным серым компаниям, о которых еще вчера никто и не слыхивал. Создавались смешанные судоходные предприятия, но спустя некоторое время они банкротились и суда пароходства, переданные туда, исчезали, как ночные призраки с наступлением утра. Чтобы признать судно нерентабельным, не требовалось много ума, нужно было лишь желание руководства. Стоило несколько раз отфрахтовать пароход, до этого работавший прибыльно, по низким ставкам, и он уже де-факто становился нерентабельным, то есть невыгодным, зарабатывая гораздо меньше, чем тратя. Но почему-то это в большей мере относилось к судам в хорошем техническом состоянии, которым не требовался очередной ремонт в ближайшие месяцы согласно требованиям классификационного общества. Чувствовалось, что долгоиграющее действие хорошо срежиссировано. Налицо заинтересованность руководства в продаже лучших судов по бросовым ценам связанным с ними компаниям. Наступили времена, когда никто не думал о реальном выполнении планов, ставя свои приоритеты на гораздо большую высоту и личная заинтересованность играла основную роль. Какова была реальная стоимость проданных судов, известно лишь самим покупателям и конкретным продавцам, дававшим указание оформить сделку по продаже по определенной стоимости, мотивируя невысокую стоимость все той же нерентабельностью и низким фрахтовым рынком. Естественно, что вторая часть стоимости никак не оформлялась и носила чисто доверительный характер, предпочитая наличный расчет или отдельный счет в каком-либо банке. Пароходство стало акционерным предприятием, что, в свою очередь, позволило руководству, используя хитроумно разработанные схемы, похожие на лабиринт Минотавра, уводить значительные финансовые и материальные активы, и разобраться в таких ребусах было невозможно, да и никому не нужно.

К тому же количество грузов, перевозимых в каботаже, включая северный завоз, значительно уменьшилось и вместо нехватки судов на этих направлениях появился излишек, которому нужно было искать работу на мировом рынке, находя подходящие сделки и стараясь отфрахтовать надежным и хорошо известным в мире клиентам. Вполне естественно, что при сокращении количества судов часть плавсостава оказывалась без работы, досаждая инспекторам отдела кадров, возможности которых тоже были не резиновыми. Копившееся напряжение, когда люди вынуждены были месяцами ожидать открывающиеся рабочие места, вылилось в массовый исход самых грамотных и опытных мореходов в иностранные компании, где заработанная плата не шла ни в какое сравнение с пароходской, а российские обесценивающиеся на глазах рубли и вовсе отсутствовали. Сначала это были лишь робкие ручейки, по которым уходили пионеры, открывавшие новые горизонты своей профессиональной деятельности. Но слухи распространяются очень быстро, и вскоре едва заметные ручейки превратились в бурлящие реки и уже на судах пароходства начал ощущаться кадровый голод. В итоге компания, десятилетиями гордившаяся отсутствием приема на работу с улицы, вынуждена была отменить источник многолетней гордости и принимать на работу людей с улицы, имеющих соответствующие документы, которые в эти смутные времена можно было просто купить за определенную сумму, как на московском Арбате, любой документ, включая удостоверение президента республики Заир или губернатора острова Борнео, нынешнего Калимантана. Новая кадровая политика сразу же сказалась на качественной стороне, значительно уступая прежнему профессионализму. Иностранные круинговые компании, впервые столкнувшиеся с нашествием российских мореходов, не избалованных высокими зарплатами и многими социальными благами, почувствовали себя как рыба в воде, манипулируя реальной оплатой их труда и указанной в личных контрактах, не обделяя в первую очередь самих себя. Руководство пароходского отдела кадров, видя быстро меняющуюся обстановку, открывающую обширные возможности для личного обогащения, сразу же почувствовало, откуда ветер дует, и, не откладывая дела в долгий ящик, быстро организовало свою круинговую компанию, ставшую самой крупной в городе, в число учредителей которой вошло все руководство кадров, начиная от зама начальника пароходства по кадрам, бывшего секретаря парткома и начальника отдела кадров плавсостава. Они-то и занялись устройством оставшихся не у дел мореходов в иностранные компании. Кроме всего прочего, по многочисленным свидетельствам для быстрого устройства с хорошим окладом взимались нигде не регистрируемые взятки в размере одного-двух долларовых месячных окладов, которые нужно было платить авансом. Те, кто отказывался отдавать свои кровно заработанные деньги, вынуждены были месяцами просиживать в ожидании освободившейся вакансии, неизменно получая ответ, что заявок по их специальности не поступало, и в итоге ничего не оставалось, как соглашаться на грабительские условия. Их семьи не могли бесконечно существовать за счет занимаемых средств, а долги накапливались, и их нужно было отдавать. С внешней стороны все выглядело вполне благопристойно: и волки сыты, и овцы целы.

В предыдущем повествовании Владимира Рогулина «Обычная работа» рассказывалось, как он на своем пакетовозе «Капитан Самойленко» после окончания очередного заводского ремонта в китайском Циндао успел прийти во Владивосток 31 декабря, как раз к Новому 1995 году, что бывает необычайно редко, и подобный случай сам по себе является исключительным, ибо встретить Новый год в кругу родных и близких, если ты не в отпуске, сродни волшебству. Отход парохода в следующий рейс планировался 5 января, так как в новогодние дни многие службы компании не работали, оставляя лишь дежурных для случаев крайней необходимости, и сняться в рейс ранее физически не представлялось возможным. Для капитана Новый год начался с неожиданного везения, встречи Нового года в домашнем кругу, что само по себе обещало радужные надежды на весь грядущий год, недаром же говорят, что как Новый год встретишь, так его и проведешь. Но делу время, а потехе час – праздник проходит быстро, оставляя в душе приятные воспоминания, а впереди снова обычная работа, к которой привык за долгие годы плавания, и она не оставляет никаких лишних раздумий, вынуждая отдавать себя полностью для ее успешного исполнения и для капитана в особенности. Подготовка к рейсу шла своим чередом, исключая, что в праздничные дни все свершалось как в замедленном кино: снабженцы, еще не пришедшие в себя после новогодних возлияний, не совсем крепко стояли на ногах и очень слабо соображали, ибо уставший мозг отказывался давать команду исполнительным органам, бунтуя против совершаемого насилия. Но, как бы то ни было, рейсовое задание никто не отменял, и его нужно было выполнять. Агентское обслуживание в то время находилось не на должном уровне, а с учетом праздника скрипело и едва подавало признаки жизни, и большинство несвойственных работ экипажу пришлось выполнять самому. Предполагалась погрузка удобрений в южнокорейском порту Масан на таиландский Косичанг, расположенный рядом с устьем реки Чао-Прайя, хорошо, что не на Бангкок, до которого нужно следовать около трех часов по узкому фарватеру той же реки, заполненному тысячами мелких рыболовных судов, сампанов и джонок, снующих во всех направлениях и не обращающих никакого внимания на правила безопасности. С ними и до инфаркта дойти не трудно. Но в данном случае от следования по реке спасает осадка, значительно превышающая глубину на фарватере, и судам с осадкой более 7,9 метров во время прилива вход в реку закрыт. К вечеру 4 января подготовка к рейсу с горем пополам закончилась и оформление отхода власти назначили на утро следующего дня. Воспользовавшись предоставившейся возможностью, капитан уехал домой, чтобы проститься с домашними и ранним утром быть на судне, оставив пароход на попечение старшего помощника, о котором речь пойдет ниже. Дома ожидал стол, заботливо накрытый женой по случаю его дня рождения. По дороге заехал попрощаться с родителями, жившими на улице Амурской. Тогда ему и в голову не могло прийти, что маму Владимир видит в последний раз. Родители поздравили с днем рождения и пожелали счастливого рейса, как это принято в морских семьях, и капитан поехал к себе домой на улицу Кузнецова. Утром 5 января, после оформления властями, как и планировали, снялись в рейс на Масан, до которого было не более полутора суток хода. На следующий после выхода день капитан получил информацию о том, что пароход отфрахтован в тайм-чартер (временную аренду) немецкой компании с условиями свершенной сделки и адресами временного оператора. Распоряжение выглядело довольно неожиданным, но в изменившихся условиях работы компании являлось отражением сложившейся конъюнктуры, когда необходимо искать работу на внешнем рынке, и нужно было привыкать к новым условиям работы. Дальневосточная солнечная зима с десятиградусными морозами и северным колючим ветром осталась позади, и уже в Масане температура стала положительной, перевалив за нулевую отметку. С окончанием погрузки гомогенным (однородным) грузом, заполнившим все трюмы, остойчивость оказалась комфортной, позволяющей не испытывать всех прелестей стремительной и резкой бортовой качки даже в условиях зимнего северо-восточного муссона. С прибытием на рейд Косичанга и вовсе распрощались с зимой, войдя в тропические широты. Судовой бассейн, наполненный чистейшей с голубоватым отливом и ласкающе теплой забортной водой, стал излюбленным местом экипажа, заменяя досуг и бряцанье доминошных костяшек в столовой команды. Иностранные компании, берущие суда сторонних компаний по существующим на данный момент ставкам в тайм-чартер, имеют своей целью заработать на перевозках грузов и предпринимают все возможное и даже невозможное, чтобы избежать балластных пробегов, приносящих чистые убытки, когда рассчитывать на прибыль уже не приходится. Поэтому настоящие фрахтователи, умеющие считать деньги и работать, прорабатывают многоходовки с перевозимыми грузами, заранее ориентируясь на то, чтобы с окончанием выгрузки, не ожидая манны небесной и не хватаясь за неосуществимые проекты, погрузить пароход в том же порту высокотарифным грузом. Но это лишь справедливо в идеальных случаях, которые встречаются не так уж и часто, но стремятся к ним все без исключения фрахтователи. Идеал – он и есть мерило и цель, которой нужно добиваться. Дальнейшие действия немецкой компании подтверждали ее профессионализм и умелую работу в качестве оператора арендуемого судна. Сразу же после выгрузки удобрений в Косичанге последовало указание подготовить трюмы к погрузке там же пшеницы на испанскую Таррагону с попутной бункеровкой в Сингапуре, где самые приемлемые цены на топливо и сам процесс бункеровки хорошо отработан, не занимая лишнего драгоценного времени, которое в данном случае только подтверждает известную фразу Бенджамина Франклина, произнесенную в 1756 году: «Время – деньги». Недаром его портрет красуется на стодолларовой американской банкноте, самой дорогой из всех ходящих в качестве наличности, а Франклин – единственный не президент Соединенных Штатов на банкнотах разного номинала. Удостоиться такого уважения соотечественников вряд ли удавалось кому-нибудь еще. После Таррагоны фрахтователь планировал погрузку рудного концентрата в испанской Картахене неподалеку от Таррагоны на датский порт Ольборг. Все эти рейсы, сложившиеся в цепочку, выглядели далеко не простыми, но и интересными: не так часто дальневосточным судам приходилось работать в этих местах, да еще посетить Картахену, широко известную не только из-за древней истории, но и по многим описаниям гражданской войны в Испании 1936—1939 годов, когда порт являлся единственным, через который поступали подкрепления и оружие республиканцам.