Владимир Хардиков - Район плавания от Арктики до Антарктики. Книга 5

Вскоре прибыли на бар реки Индигирка и отдали якорь на минимально возможной глубине, поближе к бару, чтобы сократить время перехода для плавучих средств получателя. При этом ни устья реки, ни ее самой из-за низменных берегов видно не было. Спустя недолгое время на экране радиолокационной станции появилась светящаяся отметка, ведущая к судну. Ею оказался мощный речной буксир, буксирующий лагом (борт к борту) грузовую платформу длиной метров 80 и шириной 15. Подвел оригинальную баржу к борту, и, ошвартовав, приступили к выгрузке. Для ускорения процесса одновременно цепляли по два пятитонных или четыре трехтонных контейнера, что вполне позволяла грузоподъемность грузовых стрел, но вылета стрелы для доставки контейнеров на противоположный борт баржи явно недостаточно, она просто не дотягивается по длине. А посему, загрузив ближайший борт контейнерами, необходимо перекантовать баржу, чтобы и противоположный борт стал доступным для стрел. Буксир же ушел и появится совсем не скоро, а терять драгоценное время ой как не хотелось. Разработали схему разворота полу груженной баржи с помощью носовых и кормовой швартовных лебедок. Операция довольно сложная, требующая предельной осторожности, чтобы во время перекантовки угол тяжелой баржи не воткнулся в бортовую обшивку судна, не сделав в ней пробоину. Для подстраховки завели в опасных, наиболее уязвимых местах дополнительные кранцы, предохраняющие борт от повреждений, предварительно тщательно проинструктировав всех участников операции, подготовили главный двигатель и очень медленно и аккуратно развернули баржу на 180 градусов, прижав свободным от груза бортом к судовым кранцам, чему очень помогла безветренная погода, не создавая дополнительной парусности и сильных натяжений швартовых концов. Операция прошла успешно и в короткий срок, что позволило значительно сократить время выгрузки. Удача была на стороне опытного экипажа, и перекантовка баржи не явилась чем-то сверхсложным. Одновременно с выходом трюмов приступили к погрузке порожних контейнеров назначением на Певек. Пароходство не запамятовало напомнить, чтобы постарались взять все заявленное количество пустых ящиков, для чего пришлось погрузить три яруса контейнеров на палубу, не забыв обеспечить достаточный обзор с мостика, в противном случае судно могло ослепнуть, так как погруженные три палубных яруса лишали обзора с мостика на носовых курсах. После выгрузки пустых ящиков в Певеке последовало указание следовать в Тикси под погрузку рудостойки на мыс Шмидта для местных шахт. Рудостойка представляет собой бревно лиственницы длиной четыре метра и толщиной 15—20 сантиметров для крепления кровли в шахтных штреках. Пяти тысяч тонн, которые необходимо погрузить на пароход, достаточно для шахтерской километровой проходки и укрепления кровли штрека. Трудно представить, сколько кубометров прекрасной, крепкой и надежной древесины расходуется во всех шахтах России, добывающей 500 миллионов тонн угля. Пожалуй, речь пойдет о сотнях тысяч гектаров лиственницы, если не больше, и лишь громадные запасы этого хвойного вида, который составляет 70% всех лесных запасов страны, спасает положение. Интересно, как обстоит дело с крепежом кровли шахт в странах, не имеющих столь значительных запасов необходимой древесины. Наверняка они уже давно используют специальные металлические или синтетические подпорки, позволяющие спасать легкие планеты. Когда же и мы начнем следовать здравому смыслу, не уничтожая подаренные нам природой богатства? За бортом вторая половина сентября, и ночные морозы начинали напоминать о приближающейся зиме. Закончив погрузку рудостойки, вышли из Тикси 2 октября, когда залив Буор-Хая уже покрылся молодиком (молодой лед). С самого первого распоряжения о погрузке невиданного ранее груза у капитана на душе скребли кошки и нехорошие предчувствия мучили его и днем и ночью, хотя даже предполагаемую причину озабоченности объяснить он не мог. Работало лишь подсознание на уровне предчувствия и интуиции, приобретенных за долгие годы работы на море. Если слишком долго все идет без помех и препятствий, обязательно жди беды – она уже где-то рядом. Старая истина, в технике известная как наработка на отказ, касается не только износившихся механизмов, но и всеобъемлющего состояния окружающей среды, исполнительских и управленческих решений, эмоционального состояния, обоснованности и детальной проработки всего процесса с конечным результатом, и множества других факторов, неподвластных человеку и к тому же совершенно неизвестных. При всех предположениях объяснить причину внезапно возникшего отторжения просто невозможно. Не будешь же ссылаться лишь на свою интуицию – поднимут на смех. Остается только следовать указаниям, прислушиваться к себе и быть начеку, ожидая подвоха в любое время, чтобы не быть застигнутым врасплох, и тогда уже гораздо труднее сосредоточиться и принимать единственно верные в возникшей ситуации решения. Сама идея столь поздней перевозки ничего хорошего не обещала: оставалось лишь надеяться, что молодой лед в районе мыса Шмидта еще не успеет приобрести стальную прочность и местным буксирам удастся пробиться к судну, а за ними потянутся и баржи. Но даже в благоприятном случае становится абсолютно ясно, что выгрузка займет немало времени и выход судна в направлении Берингова пролива даже в сопровождении линейного ледокола может оказаться невозможным, и тогда, помимо зимовки, ничего другого не останется. Спорить и доказывать свою правоту, основанную на предположениях, совершенно неразумно и бесполезно. Управленцам из пароходских офисов за тысячи миль от происходящих событий всегда виднее, так как их горизонт гораздо дальше капитанского мостика, и даже если капитан окажется прав, все пройдет незамеченным и никто и словом не обмолвится о разумности его ранних предостережений, да и выпутываться из создавшегося пикового положения придется только ему, среди ледяной пустыни, с постоянно налетающими снежными зарядами и ветрами, когда полярный день стремительно убывает, уступая свое место полярной ночи, а свет судовых прожекторов не в силах пробить снежную круговерть даже на несколько десятков метров, не позволяя определить единственно верное направление для выхода из ледяной ловушки. Палубный груз в условиях переменных температур обязательно превратится в смерзнувшуюся ледяную гору, которую можно штурмовать лишь с шахтерскими отбойными молотками. В результате так и получилось. Натянули леера для прохода на бак, но ходить по мерзлым бревнам даже держась за спасательный леер было ненамного легче и безопаснее. На мысе Шмидта получатель наотрез отказался выгружать груз, мотивируя наличием имеемых на два года запасов рудостойки. «Везите куда хотите», – была его последняя фраза. Снова начались интенсивные переговоры на всех уровнях, а температура продолжала падать, наступала арктическая зима, непрерывно шел снег, и палубный груз превратился в настоящий айсберг, а предполагаемая выгрузка из затруднительной стала уже практически невозможной. Ежедневная информация пароходства об ухудшающихся условиях и окружающей обстановке. И снова недельные переговоры, которые, судя по дальнейшим указаниям, не дали никакого результата. Последовало указание идти в Эгвекинот, но это уже южная Чукотка, пролив Беринга остался позади, и одной проблемой стало меньше: здесь уже не было угрозы оказаться в ледяной ловушке, разве что залив Креста основательно замерзнет и придется в балласте пробиваться до чистой воды Берингова моря после окончания выгрузки. Но и эти предположения оказались не более чем гаданием на кофейной гуще. В Эгвекиноте также отказались принимать совершенно ненужный им груз. И вновь недельные переговоры с последующим указанием следовать в бухту Провидения, где и ожидать окончательного решения вопроса. Спустя отведенное время последовало новое указание: «Следовать в нашем направлении, прорабатываем вопрос выгрузки в Японии». После долгих переговоров какая-то японская компания согласилась купить груз, но интересно было бы узнать сумму сделки, которая, по всей вероятности, была чисто символической. Японцы прекрасно понимали: груз фактически бесхозный и перевозчик не знает, что с ним делать, превратив пароход в плавучий склад, и потребуются еще немалые средства, чтобы выгрузить и складировать все пять тысяч тонн первосортной лиственницы на берегу для освобождения судна, ставшего заложником непонятных игр. Потомки богини Аматэрасу наверняка своего не упустили. Для успешного завершения сделки на судно направили начальника коммерческой службы Анатолия Авдеева. С приходом японцы приступили к выгрузке, с трудом справляясь с однообразной массой все еще скованных льдом бревен. Караван за неделю следования в южном направлении значительно подтаял, но внутри оставался таким же монолитным даже в теплой Японии. Все-таки докеры, хотя и с большим трудом, но выгрузили палубный груз. В трюмах при окружающей положительной температуре образовались целые болота. При подъеме лесного стропа с него потоком льется вода вперемежку с грязью, поливая борт судна и причал, на котором такое же болото. Докеры, используя свою технику, стараются убирать образовавшиеся грязевые завалы – зрелище, нужно сказать, не самое приятное, да и запахи не только хвойные. Смотреть на плоды отечественного планирования было не по себе, испытывая неловкость и чувство стыда перед японцами, которые уже давно привыкли к российскому своеобразному лесу, особенно если он шел из арктических портов, и не обращали ни на что внимания. Это была их обычная и привычная работа, а очень удобные зеленоватые полностью закрытые комбинезоны с сапогами и оранжевые каски с защитными очками надежно защищали от потоков грязной арктической воды. Рукотворные проблемы пароходства не сильно волновали экипаж, и как оказалось, нет худа без добра. Автомобильный бум был в самом разгаре, и многие надеялись улучшить свое материальное положение, прикупив приглянувшуюся автомашину в Стране восходящего солнца, но пароход завернули для оформления во Владивосток, и на смену многим членам штатного экипажа, отработавшего в Арктике, прибыли более достойные для загранплавания люди, по мнению службы кадров. Но никто этому не удивился – исключение стало правилом. Совершенно непонятно, почему в Арктике, куда завозится множество строительных материалов и там не растет зеленая растительность, исключая мхи и редкие кустарники в защищенных низинах, оказался никому не нужен первосортный пиломатериал, который можно употребить для любых нужд, стоило лишь поменять его назначение, на что ушло бы много времени для согласования с плановыми структурами, владельцами и получателями. Как выяснилось, гораздо проще для всех везти его в далекую Японию по символической цене, не обращая внимания на любые убытки, тем более что в Арктике он наверняка был нужен многим предприятиям и стал заложником бесхозяйственной системы.