Галина Врублевская - Бабочки в цифровом музее

Когда появился Федюшка, Антон, утомлённый вечно плачущим ребёнком, все реже и реже бывал дома. Как-то бездетная подруга Полины встретила Антона в ночном клубе, где он зажигал с какой-то девицей, и рассказала о его времяпровождении жене. Однако Полина предпочитала не видеть и не слышать этого, думая лишь о ребёнке. Целыми днями готовила еду для малыша и семьи, чистила, намывала всё вокруг. И всё же обстановка в семье подтолкнула к развитию у Полины послеродовой депрессии. Она вдруг потеряла ко всему интерес и теперь лежала целыми днями, лишь вынужденно давая ребёнку грудь. Муж наконец заметил её состояние и отправил в поликлинику. Врач после тщательного осмотра настоятельно рекомендовал посещать бассейн. Иначе, сказал, придётся её госпитализировать.

Антон согласился проводить с ребёнком два вечера в неделю. Сыну было почти десять месяцев, так что его можно было оставить на отца, а Полина купила абонемент в бассейн. Плавала она хорошо, поскольку мать водила её в бассейн ещё в детстве, и теперь, вырвавшись из однообразия забот о маленьком ребёнке, рьяно старалась использовать отведённое на плавание время. Она, опустив голову в воду, делала сильные гребки руками и быстро одолевала всю длину бассейна. На средней дорожке, предназначенной для умелых пловцов, народу всегда было мало, а порой она и вовсе рассекала бассейн в полном одиночестве. Но однажды, потеряв бдительность, не заметила присутствия другого пловца и так разогналась, что впилилась головой в плечо парня, плывшего навстречу. Внешне почти неотличимый от других мокрое лицо, наполовину закрытое очками для плаванья, голова, обтянутая чёрной спортивной шапочкой. Отличался он лишь некорректным поведением на дорожке: плыл посередине, а не держался разделяющей линии, как положено. Вынырнув из воды после столкновения, оба дёрнулись в разные стороны и благополучно разошлись. Однако на следующих тренировках Полина уже проплывала мимо него с опаской, хотя парень теперь размахивал руками осмотрительнее.

Однажды товарищ по дорожке подошёл после тренировки к столику в вестибюле, где сидела с чашечкой кофе Полина. Налил себе кофе из стоявшего рядом автомата, присел напротив – завязался лёгкий разговор о порядках в бассейне. Там, в воде, он не произвёл на неё впечатления: слегка костлявый, какой-то худосочный – даром, что длинный. Но сейчас, в разговоре, она наконец разглядела его. Влажные после душа волосы слиплись тонкими прядями и топорщились, особенно непослушной казалась короткая чёлочка, по-детски спадавшая на лоб. А карие глаза, прикрытые длинными ресницами, были устремлены куда-то в сторону, будто парень стеснялся смотреть на Полину. По виду совсем мальчишка, лет семнадцати! Когда позже он сказал, что ему двадцать, она не поверила: определённо прибавил годков! Поведение его было по-юношески эпатирующим. Почему-то не назвал своё имя, а важно объявил:

– Называй меня просто Поэт!

Эра соцсетей с присущей ей анонимностью и никами наступила чуть позже, но парень, опережая время, напускал на себя загадочность. Впрочем, для случайного знакомства в бассейне это было уместным – такая вот игра! Полина подыграла новому знакомому – опустив имя, представилась музой русского писателя Тургенева:

– Виардо!

Юный Поэт улыбнулся и продемонстрировал, что и он в теме:

– Ты любишь Тургенева?

– Очень! А ты, конечно, пишешь стихи, господин Поэт?

– Я не просто пишу стихи, я каждой клеточкой своего тела Поэт!

Все следующие вечера за чашечкой кофе товарищ по водной дорожке читал ей стихи известных поэтов, и Полина, чуть шевеля губами, неслышно повторяла знакомые с юности строки вместе с ним. Свои стихи читал редко, оправдываясь тем, что они у него ещё в работе. Также Поэт сказал, что, хотя работает сейчас, летом, на аттракционах в парке, собирается вскоре поступать в Литературный институт в Москве. Читая свои стихи, он закатывал глаза к потолку, так что тёмные зрачки прятались под ресницами. Казалось, вверх устремляется и его душа. Полине мальчишка нравился, но, общаясь с этим романтичным, как ей казалось, школьником, она испытывала лёгкую грусть, понимая, что её юность прошла. Однако Поэт, казалось, не замечал разницу в возрасте и всё заметнее оказывал Полине знаки внимания – наливал из автомата кофе, подвигал ей поудобнее стул, – несмотря на то что она почти сразу призналась, что дома её ждут муж и маленький ребёнок.

Задерживаться в бассейне Полина не могла, но оба уже не представляли сеанс плавания без этого сладкого послесловия: без кофе, разговоров, стихов. И теперь они пораньше выбирались из воды, не дожидаясь финального свистка тренера, чтобы подольше посидеть в кафе вестибюля. Поэт, когда читал стихи, уже не закатывал глаза, а пронзал Полину глубоким влажным взглядом из черноты зрачка, и его прекрасные ресницы лишь едва вздрагивали. Оба подавались плечами друг к другу, и казалось, только столик кафе мешал им обняться. Но Полина, взглянув на часы, висевшие в вестибюле, вспоминала, что ей пора домой, и, тихо вздыхая, чуть отодвигалась от мальчика вместе со стулом.

Неизвестно, к чему бы привело их дальнейшее поэтическое общение, но однажды всё оборвалось. Поэт пришёл в последний раз. Он пришёл и сообщил, что его вызывают в Москву для прохождения творческого конкурса в Литинституте. Сказал, что домашнего телефона у него нет (а мобильных телефонов ещё не было ни у кого). Спросил телефон Полины – для него она по-прежнему была Виардо. Она покачала головой: нет, она не может дать свой телефон… Однако назвала сквер, где обычно гуляет с коляской. Там он всегда сможет найти её в определённый час.

– Понимаю: муж, свекровь… – высказал Поэт догадку. – Ну ладно, пусть будет сквер. А я решил сделать тебе подарок: свои стихи!

Поэт помолчал, затем достал из спортивной сумки самодельный блокнот в зеленоватой обложке, полистал его. Листки стихов, распечатанные на компьютере и скрепленные степлером, веером прошелестели перед лицом Полины.

– Даже не знаю, смогу ли я такой подарок принять. – Полина сразу подумала о своём ревнивом муже. Однако взяла в руки блокнот – и тут разглядела на зелёной обложке написанные почему-то карандашом слова: «Стихи Константина Симонова».

Полина раскрыла первую страницу: «Жди меня, и я вернусь/только очень жди…».

Лёгкое разочарование отразилось на её лице: действительно, Симонов.

– Это стихотворение я знаю, спасибо.

Полина, чуть шевеля губами, прочитала про себя стихотворения на следующих страницах. Все они оказались ей незнакомы и слегка шероховаты по форме. Возможно, из ранних стихов Симонова. Она уже почти закрыла блокнот, Но Поэт остановил её руку:

– Прочитай последнее – я его сегодня утром для тебя сочинил. И все остальные стихи мои, кроме первого. Я же знаю, что у тебя муж и всё такое… Поэтому замаскировал сборничек под Симонова. – Влажная чёлочка на лбу Поэта поднялась дыбом.