Олег Красильников - Злачные места города Саратова

Спустя некоторое время папу вызвали к начальнику отдела. В кабинете кроме него находился какой-то неизвестный человек.

– Вот познакомьтесь, это корреспондент областной газеты «Коммунист» товарищ Вагнер Роберт Генрихович.

«Еврей, что ли» – подумал отец.

Как будто читая его мысли, Вагнер проговорил:

– Я из поволжских немцев.

Он по-свойски похлопал отца по плечу, крепко пожал руку и попросил начальника оставить их наедине.

– Ну, рассказывайте Юрий Александрович, как же так получилось. Весь советский народ строит коммунизм, а вы своих детей крестите?

– Это все жена затеяла, – отец потупил глаза. – Я даже не знал.

– Да вы не волнуйтесь. Женщины – они все такие. Но вы, передовик производства, ударник социалистического труда куда смотрели?

Заметив, как при этом стушевался собеседник, журналист сменил тактику.

– Курите? – Он достал из кармана пачку «Явы».

Хоть отец и не курил, он дрожащими руками взял протянутую ему сигарету. Затянувшись, закашлялся с непривычки.

Еще чего доброго в обморок упадет, подумал Вагнер и проникновенным голосом сказал:

– Я все понимаю. Думаете, что я одобряю весь этот энтузиазм в кавычках. И церковь я уважаю. Расскажите мне, как все было.

Отец успокоился. Этот журналист ему даже чем-то нравился. Темные волосы с проседью, профессорская бородка – все говорило о том, что перед ним человек интеллигентный. Такой не предаст. И отец как на духу выложил ему все, что знал.

На следующей неделе в областной газете появилась большая статья под названием «Опиум для народа». Вот выдержка из нее:

«Молодая мама, комсомолка, втайне от мужа решила окрестить своих детей в церкви. Старшего сына она тащит за руку. Он упирается изо всех сил. Младшую дочь она держит на руках. Девочка плачет навзрыд.

В церкви темно и сыро. Бородатый священник еще больше пугает детей. Вот уже плачет и мальчик. Ему всего три года. Кем он вырастет с такой мамашей. Куда смотрит обманутый супруг?

Есть мнение, что трудовой коллектив должен заклеймить позором подобное поведение молодой матери, чтобы никому не повадно было своими поступками дискредитировать великие завоевания социализма!»

Статью перепечатали в заводской многотиражке подшипникового завода «Знамя труда». Коллеги втайне сочувствовали отцу, но в присутствие начальства демонстративно не подавали руки.

Мораль: не доверяй попам и журналистам!

Когда-то в лихие девяностые во всех городах нашей необъятной страны открылись тысячи казино и игорных домов, в которых истосковавшиеся по азартным играм россияне просиживали ночи напролет и проигрывали миллионы. Заработали казино и в Саратове. Только на проспекте Кирова расположились как минимум четыре заведения с рулеткой, блэкджеком и игральными автоматами. Далее, если спускаться по Волжской улице к набережной, еще штук пять игорных домов. А в большом зале ожидания речного вокзала по причине отсутствия судоходства разместилась игральная контора «Бинго». Тут разливали пиво и в режиме нон-стоп выпадали выигрышные номера. Выпил пиво, посмотрел в карточку, выиграл, снова выпил. Хорошо!

Да что там говорить, мне довелось побывать даже в знаменитом казино «Метелица», что располагалось на Новом Арбате в Москве. Но больше всего мне запомнилось казино в саратовском ресторане «Волга». Здесь можно было играть всю ночь до утра. Игрокам полагалась бесплатная закуска: канапе с оливками, колбасой и овощами, шашлычки на шпажках, бутерброды с селедкой и даже с икрой. Правда, выпивка разливалась за деньги и была довольно дорогой.

Обычно мы заходили сюда втроем. У нас сложилась устойчивая компания: я и двое моих коллег по университету: мужчина и женщина, можно сказать, девушка. Мужчина был с бородой и выглядел более чем солидно. Женщина примерно моего возраста носила очки и также смотрелась презентабельно. Примерно раз в неделю вечером после работы мы встречались на кафедре и выходили на проспект Кирова в поисках дозы адреналина. Ее нам давала игра в рулетку.

У нас было негласное правило: каждый играет на свои деньги, а общий выигрыш, если он случался, делился поровну. Я играл интуитивно, на удачу. У товарища с бородой была своя стратегия игры. Он долго присматривался к выпадающим номерам, потом надолго задумывался, мысленно осуществлял какие-то только ему известные вычисления, а потом делал ставки. Однако нельзя сказать, что он выигрывал чаще меня. Скорее – наоборот. Я пытался разузнать, в чем заключается его методика, но в ответ получал только странные и путанные рассуждения.

Главное было вовремя остановиться, не проиграть уже заработанные деньги. После окончания игры и при наличии выигрыша мы посещали ближайшее кафе и отмечали победу. Как правило, на всю сумму полученного навара. Мы не копили. Товарищ говорил: «Как пришло, так и ушло». Да и выигрыши были по большей части небольшие.

Как-то раз я сорвал банк, оприходовал в рулетку кругленькую сумму. Три раза подряд поставил на «зеро» и трижды выиграл. Игровой стол сразу закрыли, а мой товарищ все проиграл. Немного подумав, я счел справедливым не делить выигрыш поровну и отдал коллеге меньшую часть. Он сильно обиделся, но совместная выпивка сгладила неловкость.

В конце нулевых из-за запретов волна развития игорного бизнеса схлынула. Сейчас остались только одни букмекерские конторы. В связи с этим мне вспоминается один забавный случай, связанный с хмельным азартом, который когда-то рассказал мне отец, а ему, в свою очередь, мой дед.

Шёл 1928 год – последний год НЭПа. Дед, тогда еще молодой парень – просто Сашка, жил на хуторе под Марксштадтом. Так назывался в то время центр автономной республики немцев Поволжья – бывший Екатериненштадт (впоследствии Екатериноград), а ныне Маркс Саратовской области. В городе проживало много зажиточных бюргеров, среди которых особенно выделялся герр Отто Мюллер. Как и подобает фамилии, Мюллер владел несколькими мельницами, а также содержал местный кабак, или как он его называл «гаштет».

Питейное заведение представляло собой большой сосновый сруб. Внутри находился просторный зал с длинными деревянными столами и лавками. За стойкой стоял сам герр Мюллер и разливал водку, по-немецки шнапс, в большие двухсотграммовые стаканы. И хотя наемных работников у бюргера хватало, опасаясь обмана, он предпочитал наливать выпивку самостоятельно.

Молодежь окрестных хуторов нередко наведывалась в райцентр, выпить немецкого шнапсу и погулять с местными кралями. Сашка тоже нередко наведывался к своему дяде, который держал кузнецу на окраине Марксштадта. Кузнец Василий был в своем роде уникум. Размером со шкаф, под два метра ростом, с таким же ненасытным брюхом, он отличался нечеловеческой силой. Бог наделил дядю отменным здоровьем. Он пил водку литрами, пил и не пьянел.