Олег Красильников - Злачные места города Саратова

Когда Василий приходил в гаштет, сбегались все окрестные немцы посмотреть, как поглощает шнапс эта бездонная бочка.

– Хорош, русский хорош, – кричали они без акцента и поднимали пивные кружки за здоровяка.

Выручка вырастала сразу в несколько раз, поэтому хозяин кабака иногда поил дядю Васю бесплатно.

– Ты Василий заходи почаще, – ласково провожал дядю герр Мюллер.

На то у него были и другие причины.

Иногда гаштет посещали заезжие гости – по большей части зажиточные поволжские немцы. Как только они, изрядно захмелев, начинали распевать песни родной фатерлянд, а надо сказать, что бюргеры не забывали ни язык, ни традиции далекой родины, Мюллер посылал полового мальчишку за дядей Васей.

Вот и сегодня по дороге с ярмарки завернули в гаштет трое фольксдойче чтобы отметить выгодную сделку по продаже скотины. Карманы гостей были набиты деньгами, и герр Мюллер стал потирать руки в предвкушении грядущего навара. Для начала немцы заказали по кружке пива, в который предприимчивый хозяин кабака не забыл плеснуть немного водки. Гости осушили еще по паре кружек и перешли на шнапс. Особенно налегал на выпивку толстый немец, которого друзья называли Кренц. Когда посетители изрядно захмелели, Мюллер подсел к ним и завел разговор. Он начал издалека:

– А что герр Кренц, сколько ты еще можешь выпить шнапсу?

– Да хоть литр, если бесплатно нальешь, – Кренц хитро подмигнул друзьям.

– Да он любого здесь перепьет, – задиристо оглядел сидящих в кабаке его товарищ.

– А русского перепьешь? – расплылся в улыбке герр Мюллер.

– Нет такой руссишшвайн, которого не перепил бы наш Кренц, – путая склонения, взревели друзья. Они приехали из далеких заволжских степей, чуть ли не из самого Казахстана, и конечно не знали известного всей округе Ваську-пропойцу. Тут, как по заказу, в кабак забежал Сашка. Мамка послала его за спичками.

– А ну-ка сынок, сбегай за дядькой, – ласково проговорил кабатчик.

– Да спит он еще. Сами знаете герр Мюллер как он вчера нализался.

– Сбегай я его бесплатно похмелю, – настаивал хозяин и в подтверждение вручил Сашке сахарный пряник.

– Отчего ж не сбегать, сию минуту слетаю, – обрадовался гостинцу Санек.

В кабаке произошло заметное оживление. Предчувствуя грядущий спектакль, посетители стали придвигаться ближе к столу заезжих гостей, а иные побежали за друзьями и родственниками. Душа старого Мюллера пела от радости: хороший сегодня выдался денек – и пари выиграю и на посетителях заработаю. Он уже не раз зашибал деньгу подобным образом. Из местных уже никто не осмеливался тягаться с дядей Васей по части выпивки, поэтому проезжие бюргеры могли стать для кабатчика источником легкой наживы.

Наконец появился заспанный Василий.

– Ну чего тут?

– Да вот, герр Кренц, грозится, что перепьет тебя, – выпалил Мюллер. – А я говорю, что нет!

– Перепьет, клянусь свой муттер, – закричал изрядно подвыпивший товарищ Кренца.

– Ставлю червонец, что не перепьет, – подначивал гостя кабатчик.

– Отвечаю, – принял спор заезжий немец и бросил на стол смятую бумажку с профилем Ильича.

А надо вам сказать, что в то время на ленинский червонец, который изначально приравнивался к золотому николаевскому, можно было купить двенадцать килограммов вареной колбасы первого сорта или сто кило пшеничной муки.

Гаштет уже был полон людьми. Сбежались даже дородные немецкие матроны, а дети, которых из-за возраста не пускали в кабак, облепили все окна. Кренц осмотрел огромную фигуру кузнеца.

– Корош русский, корош, – произнес, трезвея, немец. – Но, так не честно. Я уже выпил, а он совершенно трезв.

– Мы дадим тебе фору, – произнес Мюллер, наливая дяде Васе полный стакан водки. Василий, не моргнув глазом, выпил содержимое одним глотком. Он только рад был пить на халяву.

– Еще, еще, – запротестовал немец.

Вася осушил и второй стакан. И потеха началась. Договорились пить по стакану, закусывая каждый только одним соленым огурцом. Немец давился, но пил. Жадной кулацкой душонке было жалко червонца.

Окружающие бюргеры потешались и подначивали, делали ставки и жадно глотали пиво и шнапс. Кабатчик снова потирал руки. На четвертом стакане Кренц спекся. Он только немного отхлебнул, закашлялся и свалился на лавку. Под одобрительные крики присутствующих Василий допил свой шнапс, занюхал огурцом и покосился на Мюллера.

– И это все?

– Все. Бесплатно больше нет, хочешь пить еще – плати деньги, – мелочный кабатчик посчитал, что и так много заработал. Но скупость торговца взяла свое.

– Впрочем, если пересчитаешь спицы того колеса пердежом, – Мюллер показал на стоявшее в углу кабака колесо от телеги. – Налью и еще червонец дам сверху. А не пересчитаешь – чирик с тебя.

В колесе было не меньше восьми спиц.

– Отчего ж не пересчитать, можно и пересчитать, – нехотя поднялся с лавки кузнец.

– Вася, не делай этого, – взмолилась жена. Она была здесь, как и многие из сельчан, сбежавшихся в кабак, чтобы посмотреть на невиданное действо.

– Молчи женщина, – кузнец взял в руки колесо.

Огромный указательный палец уперся в первую спицу и наружу вырвался гулкий утробный звук, сопровождавшийся неимоверным запахом. Пересчет второй спицы был ознаменован не менее громким звучанием и зловонием. В набитом до отказа кабаке было душно. Присутствующие стали затыкать носы тряпками и старались дышать через рот. Посыпались советы:

– Так сильно не перди, береги воздух для следующих спиц.

Но Василий и не думал сдаваться. Когда пердежный подсчет спиц подходил к концу, лицо Мюллера стало вытягиваться. Он уже мысленно ругал себя за то, что связался с этим чертовым русским.

Под бурные аплодисменты Василий закончил пересчет колесных спиц. Но кузнец, казалось, не слышал оваций. Будто бы собравшись с мыслями, он упер свой толстый палец в ступицу колеса, и присутствующие услышали оглушительный грохот, словно рядом выстрелила пушка.

– А это тебе ось! – подытожил дядя Вася и громко рыгнул.

Со всех сторон раздался вопль восторга.

– Цум тойфель, – зло прорычал кабатчик, налил водки и швырнул на стол измятый червонец.

Справедливости ради необходимо заметить, что бюргер, ничего не потерял, так как проигранный чирик был благополучно пропит кузнецом с друзьями в тот же день в кабаке Мюллера.

– Да, незабываемые были времена, – тяжело вздохнув, закончил свой рассказ дед.

Шел последний год НЭПа. Уже скоро многие поволжские немцы будут сосланы в засушливый Казахстан и далее – за Урал. Минули десятилетия. А людская молва и по сей день разносит слух об этом удивительном происшествии.

Этот магазин с дегустационным залом находился на перекрестке улиц Московской и Чапаева. Здесь можно было купить и попробовать вина различных сортов. Продавались молдавские, кубанские вина и даже массандровский херес, который редко можно было встретить в обычных магазинах. Обстановка была вполне цивильной, если не считать отсутствие туалета. Зато из соседней подворотней круглосуточно разносился устойчивый запах мочи.