Геннадий Гусев - Стоит вспомнить

Часто летом в наш район заезжали цыгане. Они становились разноцветным, шумным табором невдалеке от посёлка. Вечером весь табор собирался возле своих палаток. Разжигались костры. В густой, пьянящий вечерний воздух, насыщенный ароматами полевых растений, добавлялся аппетитный запах свежеприготовленных на живом огне: мясного супа хабе рома, заправленного луком, зеленью; кукурузной каши хывиций; пресных горячих колобков пугаччо. Всё это быстро со-творённое женскими рука-ми волшебство подавалось к импровизированному столу на лужайке, где в это время, отдыхая, покуривая свои трубки, сидели, полулежали их мужья, отцы, братья, ведя серьёзные разговоры.

Когда всё было готово к трапезе, то вот здесь и начиналось самое интересное, замечательное, за что мы прощаем и любим этот своеобразный народ. Взрослые, усладив свои желудки простой кочевой едой, хорошо запив вином, брали в руки гитары и под их плачущие, страдающие звуки долго пели красивые, трогательные песни. И вдруг струны взрывались неуёмным всплеском радости жизни, выбрасывая из тьмы к пламени костра цыгана или цыганку. Табор охватывала волна буйства весёлой песни, пляски…

Несмотря на то, что родители нам не разрешали даже приближаться к цыганам («вот возьмут и увезут с собой в Молдавию или Румынию – и поминай как звали»), мы всё равно ходили в табор. Для нас это было что-то сказочное, бесшабашно вольное, весёлое, дикое. Взрослые цыгане на нас, как и на своих детей, не обращали никакого внимания. Они находились во власти тёплого летнего вечера, каких-то своих дум, пламени огня, задушевной, рвущей струны гитары песни.

– Эх, ромалэ!..

Мы, пацаны, присаживались невдалеке, наблюдая за живой театральной сценой жизни вечно кочующего, странствующего по просторам многих государств народа. К нам подходили цыганята, просили деньги. За две-три копейки они готовы были станцевать или спеть. Но иногда и нагло требовали их. Когда получали твёрдый отказ, возникала потасовка, которая быстро пресекалась взрослыми цыганами.

Ещё хорошо помню интересные, рискованные похождения, устраиваемые нами. В нескольких километрах от желез-нодорожного посёлка Еремково находился другой – Новое Еремково. Он состоял из десятка, может, чуть больше домов, располагался возле заброшенного карьера, рядом с одноимённым озером. На склонах карьера каким-то образом прижился и вырос кустарник дикого ореха – фундука. В низине находился огромный участок, огороженный деревянным забором, в котором свободно паслись колхозные лошади.

До посёлка мы добирались на велосипедах. Там у одного из живущих ребят оставляли их, а сами пешком шли в сторону карьера. Вначале наш путь лежал к колхозным лошадям. Чтобы не спугнуть мирно пасущихся животных, тихо приближались к ним, залезали на забор. Затем взятым заблаговременно лакомством подзывали лошадей. Выбрав удобный момент, когда некоторые из них, потеряв осторожность, близко подходили к нам, приманенные хлебом или сахаром, мы внезапно прыгали на их широкие спины, намертво хватались за длинную, сплетённую репейниками гриву. Под дикие мальчишечьи крики табун срывался в галоп. Лошади шли плотно, ржали, пыль летела из-под копыт. Тем, кто находился на неизвестно куда несущемся скакуне, было не просто страшно – жутко! Всем своим существом мы как могли вжимались в мускулистое тело пленённого монстра. Обычно несколько минут продолжалась дикая скачка. Затем животные постепенно успокаивались и останавливались. Редко кому из нас удавалось до конца усидеть, обычно, выбрав момент, сами спрыгивали или сле-тали на жёсткую землю. Травм серьёзных как-то удавалось избежать, а вот синяков, ушибов, царапин получали немало. Лишь однажды молодой жеребец во время прикормки, рез-ко повернувшись, лягнул меня и Саньку Смирнова задними копытами. Но, к счастью, мы успели вовремя отскочить. Я тогда остался без каблука на ботинке.

Затем мы поднимались в гору, туда, где плотными вы-сокими кустами рос фундук. Вначале объедались орехами, затем набирали их в завязанные мешком на животе рубахи и, уставшие, но довольные ещё одним прожитым днём, воз-вращались домой. По пути обсуждали, чем займёмся завтра.

Кроме игр и развлечений, в летние каникулы я не забывал и о своих домашних обязанностях. На селе, как писал выше, все с раннего возраста помогают своим родителям. Так, ежедневно в мои обязанности входило накормить кур, свинью или телёнка, которых мы летом постоянно держали, наносить из пруда в огромную алюминиевую ванну воды для поливки огорода.

Кстати, об алюминиевой ванне. Ёмкостью она была при-мерно полтора-два кубических метра. Длинная, плоская, ши-рокая. Весной, как только таял снег и в низинах, болотистых местах скапливалась вода, я вместе с соседскими пацанами подтаскивал эту тяжеленную ванну к водоёму. Там мы пу-скались в рискованные странствия, пугая многочисленных греющихся на кочках лягушек.

Однажды мать прочитала вслух произведение А. Н. Толстого «Пётр Первый». И с этого момента мне захотелось проверить, действительно ли молодой русский царь смог волоком перетащить свой деревянный флот (галеры) по земле на такое большое расстояние, как там было написано. (Гангутское морское сражение, состоявшееся в июле 1714 года. Этим дерзким манёвром, переволокой части флотилии для атаки шведской эскадры с тыла в Фрилакс -фьорде, он до-бился внезапности и, несмотря на численное превосходство неприятеля, наголову разбил его). Эта тема тогда мне сильно запала в душу. Тут-то я и вспомнил о нашей ванне.

Сколотив команду из четырёх верных и преданных дру-зей (мал мала меньше: мне и Сашке Смирнову тогда было лет 10—11, соседу Кольке – 8—9 и его брату – 6 лет), с раннего утра приступили к тяжёлому бурлацкому труду. Подклады-вая поочерёдно под днище своего «боевого корабля» сырые скользкие палки и доски, взялись метр за метром тянуть его в близлежащему озеру с неприятным названием Гнилое. Оно находилось метрах в шестистах от дома. Вначале ванну тянули вдоль леса по высокой траве. Один из нас находился впереди, приподнимал и подтягивал её на себя. Остальные толкали сзади и подкладывали по очереди доски. Работа спорилась. Желание выйти в настоящее плаванье было велико. Но вскоре тропинка, по которой мы до этого успешно продвигались, свернула в заболоченный лес. Воды было не много, но кочки, корни деревьев – всё это значительно осложнило наше про-движение к заветной цели. Когда оставалось пройти менее половины пути, в команде возникли разногласия:

– А стоит ли дальше тянуть эту ванну, не лучше ли вер-нуться назад?

Но я и Санька Смирнов были непреклонны. Путём уго-воров, а где-то и угроз вновь взялись за непосильный труд.

И вот, вконец уставшие, мы всё-таки выкатили свой «фре-гат» к открытой воде. Озеро, на котором собирались плавать, было необычным. Со всех сторон к нему подходили заболоченные берега. Плотно сплетённые растения и их корни составляли единый ковёр. Под ним несколько метров жидкого ила, прелых отложений. Сделаешь шаг, ступишь ногой и тут же почувствуешь, какая неустойчивая под тобой основа.