Ольга Апреликова - Сады Драконов

– Но никто сразу не верит, если говоришь, что вот он ты, навигатор, – усмехнулся Мур. – К ротопульту еще надо попасть. В Доменах, конечно, проще, а Дикие флоты сами навигаторов и бустеров перекупают, крадут… И вообще разбираются в скоростях. Там-то, на Навете, сразу поняли, что я пилот. Но… В общем, мне быстро стало ясно, что мое существование и какой-нибудь труд будет иметь смысл только там, где меня такого создали. И захотелось Домой. Как колдовство какое-то. Решил: вернусь честно. Сразу скажу, кто я. И если меня Близнецы сразу заберут и попробуют прикончить, я убегу ведь все равно, через первую же нору, и тогда уж – безвозвратно.

– Ах, Мурашка, Мурашка… А сейчас у тебя есть какой-нибудь проем?

– …Пять, – повертев головой, ответил Мур.

– …Сколько?!

– Пять, – повторил Мур. – Один – на Айр, три – не знаю.

– А про Айр почему знаешь?

– Там воздух особенный. Я там часто бываю. И там сейчас осень. Пахнет… Кедрами и мокрыми осинами. Да это ваш проем, он за вами тянется, как я вас увидел в холле. Понимаете, люди, недавно переместившиеся на большое расстояние, тянут за собой что-то вроде следа. Если мне интересно, откуда они, проем стабилизируется.

– Невероятно.

– Но вы не удивлены.

– Нет. Я – поражен. Мне неизвестно, чтоб были… Прецеденты. Такие расстояния…

– А чем вообще гонцы занимаются? Они тоже видят проемы и перемещаются по ним? Что-то вроде секретной фельдъегерской службы?

– Мурашка, да нет таких гонцов, как ты, – с усмешкой кивнул Игнатий. – Самые гениальные могли перемещаться в пределах одной планеты. Трудно поверить…

Мур поднялся и пошел в сторону проема на Айр. Игнатий и Тарас не подумали его останавливать. Либо не верят еще, либо – наоборот… Не оглядываясь, Мур вошел в душистый и светлый, пахнущий кедрами и ночным дождем мир Айра: раннее утро. Осень. И никого вокруг. Рассвет. Знакомый лес над широкой рекой. Мур подошел к обрыву, обнял добрый громадный кедр и прислонился лбом. Жаль, что долго тут быть нельзя. Не надо, чтоб Игнатий волновался. Он еще посмотрел, как в лесных далях, синеющих за рекой, розовеют под встающим солнцем белые строения Венка, как медленно-медленно, качаясь будто золотая лодочка, падает с березы лист. Тут осень. Что же им принести в доказательство, что он тут был? Осенние листья? Он посмотрел вокруг – а под ногами-то сколько шишек… Кедры и кедровые шишки были одним из символов этой покрытой густыми лесами планеты. Он и сам их любил. Подобрал шишку, свежую, смолистую, понюхал, ежась от удовольствия, спрятал в карман для себя, поднял еще три штуки покрупнее.

Шагнуть в полутемный проем, из которого тянуло искусственно согретым воздухом, было неприятно. А раз неприятно, пришлось прикладывать усилие. Когда он вошел, то едва не столкнулся с Тарасом. Тот молча отступил, цепко разглядывая его, потом очень осторожно снял с плеча Мура крошечный желтый в коричневом узорчике березовый листок и убрал в маленькую коробочку. Мур усмехнулся и протянул ему одну из шишек. У Тараса расширились зрачки. Он взвесил шишку на ладони и прошептал:

– Грамм сто семьдесят… И одежды на тебе на полтора килограмма…

– Это важно? – удивился Мур. – Да вот еще, – он положил шишки на край стола Игнатия – очень напряженного – и даже достал из кармана свою. – Это вам лично.

– Спасибо. Обычно каждый грамм перемещенного вещества достается очень тяжело, – сухо сказал Игнатий. – А ты раньше перемещал объекты?

– Не очень заметные. Яблоки или, вот, шишки.

– Ты часто бывал на Айре?

– Чаще, чем где либо. Ну… Я ведь пытался вернуться, – Мур старался говорить как можно более четко и не ныть. – Бродяжничал по Айру вдоль рек или по морским берегам. Однажды, с разрывом в десять лет от своего времени, целую зиму прожил в заброшенном детском лагере, потому что там оказался громадный склад с консервами и старенькие компьютеры с учебными программами, и я сидел, учился… Только это очень тоскливо было… И холодно. Был помладше – даже в приют приходил, хотел как-нибудь затеряться и пристроиться. Но на Айре люди, раз Геккон в небе, опытные. Быстро поняли, что я – нави. Быстро среагировала Служба. Еще быстрее – Сеть, хотя вроде и не поняла, кто я. Пришлось смыться, и, да, это тогда я спер одеяло.

– И учебник, – тоскливо сказал Тарас.

– Да, по математике.

– Зачем это было надо – смываться? – сказал Игнатий с досадой. – Какая разница, в каком времени жить?

– Потому что смотрят… Так, как смотрят. Вы хоть понимаете, кто я и что я такое. А там – никто не понимал. Трудно считаться монстром. Легче, конечно, в тех краях, где про нави и не слыхали, нет Сети и даже мысли никто не допускает, что бывают искусственные люди. Но там зато и выживать трудно, очень трудно. И выживать ради лишь самой жизни – нет смысла.

Игнатий чуть приподнял тяжелую руку:

– Погоди. Мурчик, а чего бы ты хотел прямо сейчас?

– Сбежать, – честно сказал Мур. – Я этого все время хочу. Привык один. Сам по себе, сам за себя отвечаешь, сам выживаешь. А тут выживать не надо… И все время надзор, – он покосился на Тараса. – Никто не доверяет. Но сбегать бессмысленно. Я могу пригодиться только здесь. А можно, я лучше вот еще туда и туда, – он показал рукой, – схожу? В четвертый не пойду, там ночь.

– Темноты боишься?

– Нет, – Мур подошел к ночному проему и принюхался. Пахло углем, тяжелыми машинами, топливом. Вдали и внизу на черных уступах пологих склонов перекрещивались лучи прожекторов, урчало и грохотало что-то железное. – Это, вроде, открытый угольный карьер… Что там делать.

Тарас и Игнатий переглянулись. Тарас пожал плечами:

– Михаил вчера прилетел с Тейваса.

Мур перешел к другому проему. Игнатий остановил его:

– Не надо, пожалуйста, не выходи. Расскажи так, что видишь.

– Лес. Обыкновеннейший лес. Сосны, брусничник. Тоже осень, как на Айре, только это не Айр. Другой воздух. Небо серое, дождь собирается… А тут… Ну, это Архипелаг, это я узнаю.

– Проемы, которые ты видишь, вероятно, связаны с людьми, которые недавно прибыли оттуда.

– Наверно. Так часто бывает. Но я много вижу проемов, которые опознать не могу. Вот когда подлетали сюда, я из люггера видел в огромной скале проем в какой-то южный город: пыль, жара и красный дирижабль в небе. Дайте мне какие-нибудь маячки, которые легко засечь и подобрать, а я их буду оставлять, где бываю. Тогда можно будет точно засечь координаты.

– Мурчик, – вздохнув, жутко нежно сказал Тарас. – Ты сказал, что видишь пять нор. Но о пятой не сказал ничего.

– Ну, я знаю это место, я там часто бываю. Бывал. Это золотая страна, где нет людей. По звездам понятно, что она где-то в Доменах. Но я не знаю, как она правильно называется. Она очень странная. И такая… Вроде сказки. Все в узорах, даже дороги. Там нет людей, и всегда понятно, что без повода туда лучше не ходить. И…