Adelina An - Нуар. Книга Кенрий

Что-то произошло. Стоя возле самой двери, даже я чувствовала, как из коридора сквозь щели в комнату просачивается запах, неуловимый и неслышимый для человека, но вполне ощутимый для меня, хотя я и не хайдер. Мне всегда казалось довольно странным, что фноры могут чувствовать запах крови, ведь это совершенно противоестественно для нас, да и противоречит всяким эстетическим нормам…

Кровь…

– Что произошло? – хриплым от испуга голосом спросила я.

По ту сторону раздался сдавленный смешок, перешедший во вздох.

– Тебе лучше не знать.

– Это еще почему?

Внезапно ответ обрушился на меня, словно лавина из ледяных комьев снега. Кровь… Он ведь хайдер! ХАЙДЕР! Кровь для него…

Дрожа с ног до головы, я все же повторила свой вопрос:

– Эй… Почему ты не отвечаешь?

– Не пытайся выглядеть глупее, чем ты есть. Ты прекрасно почуяла кровь, и теперь гадаешь, кого я убил…

Я шумно сглотнула.

– Н-нет… Не так…

Из-за двери снова послышался сдавленный смех, но слишком жесткий и злой, чтобы принадлежать Леонарду. Тому Леонарду, которого я знаю… всего пару дней…

– Да уж, Манис, не дури. Естественно, ты подумала, что я чудовище, и что однажды такое может произойти! Скажу тебе по большому секрету, что эти таблетки-заменитель – ерунда сущая на самом деле! Давай же, просто признайся!

– Да в чем же?! – я едва не плакала от боли, что испытывала в тот момент, от тех слов, которые беспощадно обрушивались на меня, и от той интонации, с какой он произносил их, – В чем признаться?!

– В том, что считаешь меня чудовищем!

– Но я так не считаю!

– Признайся!

– НЕТ!

Дверь со стуком распахнулась, и я даже сообразить не успела, как хайдер оказался возле меня, прижав меня к стене так, что я не могла даже пошевелиться. Тусклый свет камина выхватил из полумрака его белое лицо, испачканный кровью белый ворот рубашки, длинные острые клыки, поблескивавшие в разрезе приоткрытого рта.

– Не будь такой лицемеркой! – медленно произнес он, проводя рукой по моему плечу, – Ты ведь боишься сейчас! Тебе страшно, так не скрывай это!

Я дрожала, затуманенным взором глядя на его клыки, и понимая, что не могу вырваться и убежать, хотя и боюсь. Мир словно перевернулся, так просто-напросто не должно быть! Что вообще происходит?!

Он медленно провел холодными пальцами по моему открытому плечу, затем по шее, отчего по всему телу пробежали мурашки. Внезапно я осознала, что страх – это не единственное, что я так остро испытывала в то мгновение. Я поняла, что не просто не могу вырваться, а… не хочу!

По телу пробежала волна сладкой истомы. Пускай он делает все, что захочет! Это тело мне больше не принадлежит…

Леонард неторопливо убрал назад прядь моих волос и коснулся губами шеи, и я сразу же почувствовала острые, как лезвия, клыки, которые слегка коснулись моей кожи, что, однако, привело мне в экстаз.

– Скажи что тебе страшно! – прошелестел он так тихо, что я едва различила его слова.

– Да, мне страшно… – непослушными холодными губами прошептала я.

И в следующую секунду я уже перестала чувствовать на себе его руки, потому как хайдер одним движением оказался на противоположном конце комнаты и, окинув меня непонятным взглядом, опустился в кресло у огня. Я так и продолжала стоять у стену, ощупывая свою шею и мучаясь смутными догадками, граничащими с полным непониманием происходящего.

– Зачем ты это сделал? – хриплым голосом произнесла я.

– Что именно? – отозвался хайдер таким невинным голосом, что я уже усомнилась в реальности случившегося, словно все это было лишь причудливой извращенной игрой моего воображения.

– Все! Зачем ты… И эта кровь… – слова путались в голове, мысли заплетались.

Леонард продолжал неподвижно сидеть в кресле, подперев лицо рукой и упорно не глядя на меня, а лишь жадно поглощая взглядом кровавые языки пламени, танцевавшие в камине.

– Эй! Не молчи! Что значит эта кровь?!…

Леонард вздохнул.

– Никого я не убивал. Хотя очень хотелось…

Я, не выдержав, подхватила подол платья и быстро пересекла комнату, опустившись на колени рядом с креслом.

– Что ты вообще себе позволяешь? Зачем ты напугал меня?! Зачем тебе вообще хотелось кого-то убивать?! Я не понимаю! Ты… Ты… Ты просто….

Внезапно он поднял голову и взглянул на меня своими черными глазами, отражавшими огонь в своей глубине.

– … Пьян!! – охнула я, догадавшись обо всем. Действительно, что еще это может быть?

– В баре мы поцапались с каким-то лейтенантом, из людей. Да уж, редкостный гад, скажу тебе! Как сказал бы принц Хиган: «У него корни не на месте!». Мы едва не устроили потасовку, но как то оно обошлось. Правда, на выходе мы все же сцепились с ним, и я сломал ему нос. А он расцарапал мне ножом щеку, вот откуда кровь.

– Где тогда твоя царапина? – обессилено произнесла я, усаживаясь на ковер и пряча лицо в руках. Господи, да как вообще можно быть таким безответственным бессовестным болваном?! С ним, оказывается, возиться нужно, как с ребенком маленьким, а то и ходить за ним по пятам, как бы не натворил каких-нибудь глупостей!

– На хайдерах такие глупости заживают за считанные минуты! – отмахнулся он, откидываясь в кресле и окидывая меня неожиданно оценивающим взглядом.

Я смогла лишь вздохнуть, растянувшись на мягком ковре у потрескивающих поленьев в камине. Пускай себе любуется, мне совершенно наплевать, о чем думает этот пьяный бузотер. Все, утром стоило бы доложить о его неприличном поведении Лори, и, возможно, хотя бы она сможет оказать на него хоть какое-то благотворное влияние. Интересно, кто его вообще воспитывал, и в согласии с какими правилами приличия? Теоретически, правила всех народов сходятся на том, что следует проявлять уважение к хозяевам дома, в котором ты гостишь, а драки, вероятно, не относиться к действиям того рода, которые это уважение выражают.

Погруженная с головой в проблемы морального воспитания, я даже не заметила того, как Леонард плавным движением сполз с кресла и уселся на ковер рядом со мной. Обнаружила его миграцию я лишь тогда, когда его рука недвусмысленно легла не мое колено, выглядывавшее из-под пышной бархатной юбки.

– Ты что вытворяешь?! – возмутилась я, возможно, чересчур громко и бурно, однако совершенно праведно. Для большего драматизма, мне следовало бы еще и дать ему размашистую пощечину, но я подумала, что слишком добра для этого, посему ограничилась лишь ударом по шаловливой руке. Черные и уже изрядно косые глаза взглянули на меня с искренней детской обидой.

– Ты что, не хочешь?…

– Нет!

Я резко поднялась с ковра, выпрямившись, картинно отряхнув юбку и окинув хайдера не менее картинным презрительным взглядом. И тут… Я поняла, что наблюдательность мне изменила.