Иван Державин - Спаси и сохрани. В объятиях власти

– Кто это? – послышался шепот.

Любовь Петровна, стоявшая спиной к двери рядом с хозяйкой, обернулась. Оля в это время, уже негромко поздоровавшись со всеми и отыскав свободное место недалеко от входа, направлялась к нему. Любовь Петровна окинула ее взглядом, и смутное беспокойство овладело ею.

– О, господи, да это одна к нам приехала, – раздраженно ответила на шепот Эльвира Николаевна, – жена нашего старика завхоза.

– Твой-то какой? – громко возразила Катя, – молчала бы уж.

Эльвира Николаевна вспыхнула, хотела резко возразить, что ее муж был вице-премьер министром, а не завхозом, но не посчитала нужным опускаться до такой хамки.

– Оля! – крикнула Катя. – Иди сюда. Здесь свободное место.

Оля, еще не успевшая сесть, отыскала глазами Катю и, пройдя, совсем близко от Любови Петровны и демонстративно отвернувшейся Эльвиры Николаевны, села на предложенное место.

– Какая ты сегодня элегантная, – сказала Катя.

– Почему только сегодня? – улыбнулась Ольга Павловна.

– Ну, ты даешь. А что? Правильно. Так и надо.

Хорошо, что она не слышала, как хозяйка сказала Любови Петровне:

– Старуха, а нарядилась, как кукла.

Любовь Петровна ответила не сразу, покачав головой:

– Я бы не сказала, что она старуха.

– Ну, что вы говорите? Разве ее сравнить с нами?

С тобой, коровой, ее действительно не сравнить, подумала Любовь Петровна. Интересно было бы поговорить с этой Графовой. Если она так же умна, как красива, то надо быть поосторожней с ней.

Олю представляли в самом начале чаепития. Вопросов было много: какой раз в командировке. Финляндия и Канада плюс Австралия произвели впечатление, в связи с чем возник вопрос и о муже. Хозяйке было не по себе слушать, что у Графова, которого она назвала завхозом, три высших образования, три иностранных языка и что в Финляндии и Канаде он работал на руководящих должностях, а в министерстве – главным специалистом Главка.

Любовь Петровна, услышав, что Графова закончила институт по специальности педагог – психолог, лишний раз убедилась в лживости хозяйки, утверждавшей, что она работала нянькой, и, как все, была поражена, что у нее шестилетний внук. Удивлены были и другие. Пожилая женщин сказала, округлив глаза:

– Ни за что бы не подумала.

Так и думалось, что она спросит: «А сколько же тебе лет?», но она не спросила.

Зато была довольна до крайности внуком Эльвира Николаевна.

– Что я вам говорила? – торжествующе зашептала она на ухо Любови Петровне. – Теперь убедились?

Не поняв, в чем она убедилась, та ничего не ответила, пораженная поведением Графовой: что не подбежала к хозяйке, не села рядом, хотя место было, и не ловила жадно ее взгляда. Лишь однажды она взглянула на нее, когда та громко заявила, что главным в семенной жизни для женщины должны быть не любовь и согласие, а положение мужа в обществе, а для любви есть любовники. В резкой форме большинство женщин дали ей отпор, после чего она уже не выступала и ушла раньше других, прихватив с собой Любовь Петровну. Та, уже будучи в двери, обернулась и еще раз взглянула на Ольгу Павловну, и в ее глазах было все то же удивление. Она ничего не понимала. Ей казалось, что в том положении, в каком оказались Графовы здесь, надо было вести себя совсем по-другому.

Утром Андреев заявил, что хотел бы улететь ближайшим рейсом самолета. Он попросил Ольгу Павловну переоформить билет. Когда она, взяв у него билет, потянулась к телефону, он вдруг нагнулся к ней и полушепотом проговорил:

– Вам не позавидуешь. Жена торгсоветника очень не любит рядом красивых женщин. А вы на зло ей будьте еще прекраснее, и это будет самая эффективная ваша реакция.

Он провел рукой по ее плечу и вышел.

После обеда Эльвира Николаевна занемогла и к вечеру слегла совсем. У нее заболел живот и, что больше всего обеспокоило Федотова, она стала жаловаться на придатки. Он знал, что она их лечила только у своего личного врача, друга детства, кудесника своего дела. Она уверила его, что жива до сих пор лишь благодаря этому доктору. Федотову, созналась она, она не говорила, чтобы не расстраивать его, что придатки начали напоминать о себе сразу после приезда сюда, очевидно, сказалась перемена климата. Здесь такое жуткое давление. Если она запустит их, уже никакое лечение не поможет. Надо срочно лететь в Москву и показаться врачу. Одна она боится не долететь, и было бы хорошо это сделать вместе с Андреевым

– Как быть с Лялей? – робко спросил Федотов.

– За ней будет приглядывать и кормить Любовь Петровна. Я ей сегодня же скажу.

– Она согласится? Ведь не один день.

– Согласится, куда она денется? Да и ты будешь здесь. Не помрете. Но, если ты хочешь, чтобы я померла, я останусь.

Он сдался.

Вечером, когда Графовы вернулись с прогулки и согревались чаем, в дверь постучали. Графов открыл дверь и увидел маленькую не приметную лицом женщину лет пятидесяти в бордовой куртке, темных брюках и в зеленой шерстяной кепке с козырьком. – Можно к вам?

– Да, да, заходите, – пригласила Оля, возникнув из-за спины мужа.

Войдя в комнату, женщина поставила у ног большой пакет и произнесла, выпуская пары воздуха:

– Я так и думала, что у вас не намного теплее, чем на улице, и поэтому принесла вам одеяло и простыню, чтобы вы не замерзли окончательно.

– Спасибо, у нас уже все есть, – сказала Ольга Павловна, но было видно, что она рада приходу женщины и ее доброте.

– Ручаюсь, что такой простыни у вас нет. Да, меня зовут Вера. Я жена вашего связиста Трошкина.

Графов слегка поморщился, вспомнив недавний разговор с Трошкиным по телефону. Он услышал от Козлова, что Трошкин купил в магазине дюти-фри телевизор с встроенным видеомагнитофоном, и хотел попросить у него совета.

– А вам какое дело до того, что я купил? – услышал он хриповатый голос. – Какой хотите, такой и покупайте.

– Конечно, я куплю, какой захочу. Хотелось бы, чтобы телевизор работал и в Москве.

– Вот такой и купите.

Графову ничего не оставалось, как положить трубку.

Тем временем Вера вынула из пакета одеяло и электропростыню. От одеяла Оля хотела было отказаться, но побоялась обидеть добрую женщину, тем более сто такую простыню они видели впервые.

– Будет тепло, как на печке, – пообещала Вера. – Вернете, когда купите себе такую же.

– Где? – спросила Ольга Павловна.

Вера засмеялась, показав в улыбке маленькие неровные зубы:

– Ясно, где. На копейке.

– Про нее я уже слышала, только не представляю, что это такое. Вы не попьете с нами чайку?

– Спасибо, не откажусь, а я вам расскажу про копейку. Но ее лучше увидеть. Вы когда получаете машину?

– Вот-вот должны получить свидетельство на жительство, – ответил Графов. – После этого сразу должен буду получить права.