Владислав Лукьянов - Смерть бывает приятной. Сборник рассказов

Пройдя своё шествие и вновь пропав с поле зрения Петра, взрослый мужчина, что наблюдал за миром по ту сторона экрана, понял всё, что произошло с юным им в те минуты. Пётр услышал шаги, что текли, как вода, но с отчётливым топотом, но не столь странное сочетание звуков смутило Петра. А то, что звук доносился сзади него.

«Ты знаешь о двух своих преступлениях против человечества. Время расплаты.» – сказал обернувшемуся Петру тёмный силуэт без лица, кожи, костей и мяса. Пётр не успел издать и звука, как длинные, бестелесные руки обогнули шею мужчины и начали давить с мощью, сравнимой с чёрной дырой, и мир, сзади него, обрушился под гнётом тьмы, закрывшей его полотном несвета. Пётр не мог дышать. Он перестал видеть. Слух пропал, как и боль. Осталось только чувство сжатия. Бесконечное удушение без проблеска надежды. В таком состоянии Пётр прожил более тысячи лет.

Пётр полностью потерял восприятие мира. Самыми сложными были первые десять лет – когда все ощущения ещё сильны, но ты не можешь ничего сделать, чтобы остановить пытку, что не просто страшнее смерти. Она страшнее любой жизни на Земле. Пётр стал мучеником, а приговор ему вынесен был тьмой. Обездоленной, обиженной, оскорблённой тьмой, что хотела лишь мстить. Уничтожить тех, кто родился под заревом света, а не в обугленной темнотой душной комнате, наполненной запахами безумства и ненависти. Уничтожить сам свет, что получал с каждым годом всё больше силы, придаваемая прожекторами, фонарями и блестящими неоном вывесками. Затем навсегда погрузив мир в бездну свету. Пётр же теперь обязан выслушать и тьму, несмотря на её вечное безмолвие.

Дальнейшие сотни лет, когда Пётр смирился со своей жизнью и перестал ощущать время, пространство, и какие-либо другие чувства, прошли практически незаметно. Он перестал о чём-либо думать, Пётр не считал уже каждую секунду, надеясь, что вот-вот и всё кончится – нужно подождать и тебя отпустят, обязательно выпустят снова на свет. Пётр погрузился в себя, впав в анабиоз и, быть может, вспоминал о своей прежней жизни раз в несколько лет, которую помнил он так плохо, однако мысли его эти быстро отпускали.

– Чем больше думаешь, тем медленнее идёт время, – задумался Пётр, но сразу же опомнился и снова ушёл в себя, ожидая окончания наказания, назначенным тьмой.

*********************************Немного про тьму**********************************

Она – обездоленный ребёнок, которого лишили всего.

Безмерной власти.

Свободы деяния чего она соизволит.

Огромной Вселенной, что был ей как родной дом.

И кто же лишил её всего? Быть может, Бог, что появился из ни откуда и направил свои лучи по миру, образовав всё вокруг, что увидим мы, повернув свою голову влево, или направо?

Или же началу послужила та самая маленькая, совсем неприметная шкатулка, что набивалась с каждым годом всё большей энергией и силой, оставаясь всё такой же незаметной, но бурлящей, как вскипячённый суп, коробкой, что неприметно должна была взорваться?

Ответьте себе сами на заданный вопрос. Но помните всегда – Тьма честна и справедлива.

Но каков бы ни был ваш ответ, Тьма будет недовольна приведшим результатом. Она теряет свою прежнюю мощь с каждой секундой всё больше. С каждым годом возникает всё больше цивилизаций, что учатся разжигать огонь, или добывать электричество, подключая его к миллионам генераторов, наконец осветив свои квартиры, что находились в полумраке. И Тьма хочет реванша. Она требует его.

– Ты расплатился. Но печаль твоя будет длиться вечно. Ты умрёшь, восстав опять. Но не под заревом Света, а моим чёрным огнём. – Спустя тысячу лет, сказала величавым голосом премудрого владыки Тьма и обвившие шею руки Петра развязались, словно плохой морской узел юнги, что пробрался на борт корабля, сбегая от родителей, мечтавших о его будущем в сапожном деле. Пётр начал падать, и пола, сделанного из тьмы, в этот раз не было. Он очнулся уже в полёте. Но не чувствовал, что что-то изменилось – его горло было слишком сильно сжато, чтобы первые глотки драгоценного воздуха начали проникать в его лёгкие. Однако, горло начало расширяться. Постепенно, как заклинившиеся огромные врата, не открывавшиеся никем долгие года. Кислород, всё это время окружающий Петра, наконец приобрёл своего носителя. Вдох. Сознание пробудилось. «Я падаю» – прошла сразу же мысль, за которой понеслась огромная череда воспоминаний и размышлений, что имел раньше Пётр и приобрёл вновь.

Посмотрев себе под ноги, Пётр видел свет, что с течением времени расширялся – туда и падал Пётр, получив долгожданную свободу. Пётр видит звёзды, украшающие земной небосвод. А вот и оно – Солнце, греющее нас каждый день, а мы забываем его благодарить за это. Летя же вниз, Пётр сразу же сказал: «спасибо!», добавив затем «я действительно скучал по тебе!». Пётр видит уже и очертания планет. Вот он, Меркурий – серенький, как маленькая мышь, по сравнению со всем величия Солнца. А рядом уже пролетает и Венера, жёлто-белая, как кофе с молоком, налитое баристой в уютной, маленькой кафешке, выполненном в стиле ретро восьмидесятых, с яркими, неоновыми вывесками и игровыми автоматами, куда маленькие дети засунули свои монетки и решили поиграть в «SpaceWar», затем прокомментировав далекими от комплимента словами: «Пойдём лучше в плойку дома поиграем, мне мама вчера как раз денег дала на игру. Хочешь, чтобы я тебе переломал пару рёбер в теккене или мортале?» с явным ехидством сказал паренёк постарше, толкнув легонько второго сжатым кулаком по плечу, после чего они выходят из кафе со спором, какой персонаж всё-таки самый сильный в игре.

Земля. Голубая, с зелёными вставочками, и окружённая повсюду облаками, затмившими именно сейчас деревни и города Сибири, одним из которых был Норильск – родной город Петра, где он и свершил своё преступление. Резкое торможение и спустя совсем короткое время, лёгким касанием нагих ступней, Пётр касается пыльной, плоской крыши посреди буднего дня. Но, дойдя до обрыва, чтобы разглядеть улицу вокруг себя, Пётр не узнал свой город. Повсюду размещены экраны, покрывшие безжизненные хрущёвки с выбитыми окнами, с которых доносятся постоянные рекламные ролики и лозунги, а люди ездят лишь на общественном транспорте без выхлопных труб, отчего небо, куда и поднял свою голову Пётр, очистилось от дымных стогов, которые он наблюдал с самого детства, однажды тогда растрогав до слёз свою маму, когда они уехали на отдых в Турцию и одной из первых выговоренных фраз маленьким Петькой стало:

– Как же тут легко дышится, мама! Почему дома не так?

– Потом всё станет лучше, Петенька, – начала говорить мама, а из её глаз начали выбиваться горькие слезинки. – Когда-нибудь в нашей жизни точно всё станет хорошо. Смотри в окошко! Там море! – Перебросив внимание Петеньки, сказала Мария, оставив с биноклем его на балконе рассматривать Чёрное море, а сама отошла в туалет гостиницы, чтобы вытереть лицо от эмоций, что должны стать чужды ей в момент отдыха. Она приезжала сюда не плакать.