Владимир Макарычев - Проданный Дом

– Беру всего семь процентов, остальные возвращаю. У тебя же завтра суд, профессор.

Улыбин и забыл о предстоящем судилище. Мысли были заняты, как с минимальными потерями распродать домашних животных. На случай, если суд их арестует. Или его самого возьмут в кутузку. Неважно, всё равно животные пострадают. Оставить решил двух тельных коров, да одну свиноматку. Начальник словно уловил его мысли:

– Будешь продавать животину, сразу ко мне. Деньги имеются. Рядом со скотобазой землю прикупил да хлев построил. Тут же животноводческая база и бойня. Все должно быть в одних, профессиональных руках. А ты профессор, своим делом занимайся. Людей лечи. Договорились?

Неместный директор нагловато заглянул в глаза Улыбину, протянув деньги.

С хирургической точностью в уме сделал моментальный подсчёт. Предпринимательская жилка имелась.

– Десять миллионов.

Противная сторона не ожидала столь скорого ответа. Хозяин кабинета углубился в кожаное кресло. Профессор с простоватостью прирожденного хитреца добивал:

– Посуди сам. Стада коров, свиней, коз – элитные. Австралия и Англия. Оттуда их выписывал. У земляков поросята двести кг не набирают, а у меня доходят до полтонны. Англичанки молока дают в десять раз больше местных коров.

– Ладно, ладно, – примирительно закивал скотобой, – за элитными и уход нужен элитный. После суда приходи и обсудим твои миллионы. «Не бойся суда, а бойся неправедного судьи» говаривали старые люди.

– Не в судье дело. В наших местных завистниках. Сами давно побросали личные хозяйства! Нашёлся в моем лице дурак. Работать начал у всех на виду, да ещё деньги зарабатывать. Вот сосед жалобу написал, как в тридцатые годы. Донос. Видно, в крови у нашего народа зависть и вредительство к ближнему.

– Есть такое дело, – поддержал скотобой. На прощание доверительно посоветовал: – Хорошо заплати адвокату.

Выходя на улицу, Улыбин охарактеризовал чернобрового молодца, как специалиста давить на жалость и гадить за спиной. «Придумал же, рядом со скотобойней разместить личное фермерское хозяйство! – ругался про себя профессор, – может, он в сговоре с соседом-доносчиком? Позарился на элитную скотину?» Пришло неожиданное открытие. Экологическая служба, подавшая в суд, заодно с директором скотобойни!

«Конкурента в его лице нашли. Устранить собрались через суд. Где же государство, призванное стоять на стороне закона и справедливости»? – всю дорогу к дому возмущался Улыбин. Обратиться за общественной поддержкой через Одноклассников в Интернете боялся. Еще хуже будет. Обвинят в подстрекательстве на выступления против власти. Вдруг его осенило. Государство состоит из разных людей. Значит, он и есть государство! Службы ветеринарного, экологического контроля, суды, приставы, налоговики, полицейский, феесбешники, армейцы и наркоконтроль, пожарники, гаишники созданы для Улыбина. Именно для такого сложного случая, как у него. Работая скальпелем в живом теле не спрашивал советов. Промедление могло стоить жизни больного. Не боялся ответственности, а сегодня растерялся. Скотину задумал порушить, сдаться.

Поднялся по скрипучей деревянной лестница в рабочий кабинет. В ногах предательская дрожь и покалывание в ступнях. Первый признак повышенного в крови сахара. Не сразу среди вороха справок, писем с напоминанием оплаты нашёл записную книжку. Телефонный архив за много лет. Начал с обязанных ему, надеясь на ответный шаг. Губернатор? Оперировал жену. Явно не знает, что творят подчинённые. Позвонить в приемную. Генерал? Вечно занят. В Москве. Бесполезно. Полковник местного ФСБ? Недавно сестру оперировал. Их боятся. Позвонить. Адвокат? Обещал вечером приехать. Жду. Зам губернатора соседней области? Друг по охоте. Обязательно поможет. Позвонить. Глава электросети области, Женя-строитель, Марина-областная депутатка, глава Чухлово…

Действовал по русской пословице, «пришла беда, открывай ворота». Надеялся на отзывчивость и взаимопомощь. Этим людям два дня назад звонил, получив заверения о личном прибытие и поддержке. Именно сегодня.

Улыбин вышел во двор. Осеннее небо заволокло пепельного цвета облаками, темнело. В воздухе пахло первым не выпавшим снегом.

Искал Сухроба, которому следовало поручить приготовление шашлыка из баранины. Не помешает для дорогих гостей и фирменное блюдо. Сладкий узбекский плов с изюмом.

– Сухроб не вернулся из поселка, – подсказала Татьяна, домработница и доярка.

Вспомнил. Сам же отправил сдавать на базар мясо. Выручку ожидал солидную, тысяч триста. Как раз половину суммы на гонорар адвокату. Двадцатичетырёхлетнему узбеку, работающему второй год, доверял. Несколько дней назад тот сдал документы на продление миграционного патента. На следующий год. Потому за сохранность денег не волновался. Куда денется без паспорта?

Пришлось плов Татьяне перепоручить. С некоторых пор не хуже Сухроба готовила чужестранное национальное блюдо. Тридцатипятилетняя чухловчанка вместе с мужем работали на ферме. Детей у них не имелось. Васька находил счастье в бутылке. Улыбин подозревал в том грехе и Сухроба. Несколько раз видел, как тот покупал Ваське палёную водку. Татьяна проявляла полное безразличие к поведению мужа. Местные рассказывали, в его отсутствие женщина ночевала в старом доме вдвоем с молодым узбеком.

Через час на кухне урчало и шкворчало. Из объемной кастрюли, используемой вместо чана, выходил пар с крепким запахом баранины. Огородной свежестью пахли нарезанные огурцы и помидоры. Чухловской лук, величиной с южную грушу, аппетитной горкой ожидал нарезки. Единственное место, где на северных землях вырастал салатный Крымский. Благодаря сапропелю, урожай овощей никогда не зависел от погоды. Особенно удавались помидоры. Сочные и чуть рыхлые, похожие по вкусу на бакинские. Планировал организовать промышленную добычу ценного природного удобрения. Местные жители относились к «илу» равнодушно. В заводях лесной речки доставали его обычными вилами для удобрения местных огородишков. Улыбин додумался до покупки земснаряда и постройки цеха, где просушенный сапропель расфасовывали бы в пакеты. От нового бизнеса ожидал прибыль большую, чем от животноводства. От последнего, в силу низкой рентабельности, планировал отказаться вовсе. Рассуждал прагматично: «тяга к деревенскому прошлому обернулась массовой застройкой Подмосковья. По весне, не случайно, на каждом углу предлагают саженцы, семена, рассаду, удобрения. Рынок огромен. Около тридцати процентов населения страны живут в одном мегаполисе. В границах древнего Московского княжества».

На улице совсем потемнело. Зябкий октябрьский дождик предательски затянулся. «Значит, завтра в лес не въедешь. Размягчит расслабившую в ожидании заморозков землю», – подумал с сожалением Улыбин. Торопился согласовать с мастером окончательный план расположения будущего сапропелевого заводика. Строительство намечалось на весну следующего года. Зима, самое время для доставки стройматериалов.