Владимир Макарычев - Проданный Дом

– Возьмите квитанции на оплату коммунального долга и штрафов. Оплатите, выдам справку о неимении задолженности. С кредитным учреждением решайте сами, – доброжелательно подсказала девушка-налоговик, возвращая в реальность.

Брат, как при входе в пахнущий кошками подъезд, от её слов отшатнулся. Тогда девушка растерянно посмотрела на Михаила, который, напротив, сделал шаг навстречу. Взял квитанции, твердо решив идти до конца. Сейчас же оплатить задолженности и позвонить руководителю областного филиала банка. В надежде решить и эту проблему. Только сейчас понял, почему «родственник» не устраивался на муниципальную службу. При такой кредитной истории двери в госучреждения закрыты. Сделалось жалко брата, которого с детства оберегал, наставлял. Книжки умные присылал, бескорыстно передавая обретенные знания. Раскрылась тайна необычного приема с тушёной лосятиной и медом в сотах. Явно тяготило налоговое бремя, но стыдился рассказать старшему Михаилу, попросить помощи. По – другому взглянул на его жизнь. «На что же он существует? На меде от пасеки далеко не уедешь», – сам и ответил на поставленный вопрос.

Неожиданно родительская квартира, хлопоты по её оформлению стали мелкими, второстепенными. Родному человеку требовалась срочная помощь и он её окажет!

Через десять минут долги оплатил и позвонил в банк. Знакомый обещал помочь и даже подал надежду: «Возможно списание задолженности при согласии сторон».

Сергей особенно крепко пожал ему руку, предложив поужинать. Михаил отказался. Ждали друзья детства.

Тогда же у младшего брата с женой состоялся короткий разговор.

– Ну как? – поинтересовалась женщина итогом встречи с московским родственником.

– Долги оплатил по налогам и коммуналке.

– Ну и что теперь?

– Как вступит в собственность, отдаст мою долю.

– Как скоро и сколько?

– Не обсуждали.

– Милый! Избавляйся скорее. От нее одна морока. Сам же ругаешься. Отопление три тысячи, коммуналка и свет тоже три. Твоя зарплата сторожа десять тысяч. Зачем такое разорение?

– Согласен. Скорее бы. Деньги от продажи квартиры потрачу на покупку Камаза-мусоровоза. Надежная машина. Скоро откроют областную свалку. Всех обяжут туда мусор свозить. Буду на перевозках зарабатывать. С мэром договорился. От Макарова до Чухлово всего-то семьдесят кэме. Думать нужно наперед, а не жить сегодняшним днем!

Перед встречей с друзьями детства Михаил зашел в магазин купить бутылку водки. Сразу стал случайным свидетелем перепалки некогда известных в городе людей: бывшего второго секретаря правящей тогда партии и начальницы городского ЖЕКа. Сегодня первая числилась в активистках местного отделения компартии, вторая – директором кладбища.

– Коммуняга, привет! – обратилась пятидесятилетняя Любка к сухонькой старушке перед витриной мясных изделий. – Что, колбасу покупаешь своему партлидеру, Кольке Сутягину?

Не получив ответа, аккуратно уложила в давно вышедшую из моды сумочку бутылку водки и кусок колбасы, объявив на весь магазин:

– Пойду на работу, там и выпью.

Семидесятилетняя «коммуняга» со страхом взглянув на директора кладбища, прошептала:

– На могилке, с покойниками будешь выпивать?

– Пойдем со мной! Боишься? – вызывающе бросила Любка, сузив пьяные глаза, отчего стала похожа на вышедшую из лужи ободранную кошку.

Наступили сумерки. Пока Михаил ехал по неосвещенным безлюдным улицам несколько раз машину преследовала свора собак. От осознания встречи с четвероногими друзьями один на один, да в темную ночь, становилось жутковато.

Вот и Валовая. Именно здесь Михаил родился. Сорок восемь лет назад. Как в песне:

«На свете много улиц славных,

Но не сменяю адрес я.

В моей судьбе ты стала главной,

Родная улица моя»!

С печалью вспомнил о смерти любимой бабушки. Осталась короткая записка на листе ученической тетради: «Любимому мнучику Мише дарю десять рублей. Купи себе чаво пожелаешь сам». Мать с отцом поругались почему-то из-за бабушкиного завещания. Наверное, она им не оставила денег. Когда умер дедушка, опять ругались. Он вообще не оставил завещания на наследство. В итоге родственники долго делили собственность, да так и продали родительский дом.

Сейчас на улице живет друг детства Сашка Марков. Родительский дом он сохранил. В почерневший от старости пятистенок приходит раз в неделю, как кладоискатель, только богатства не было и нет. Мишка еще раньше уяснил истину о бесполезности копить деньги и строить дворцы. Покойный отец подтвердил догадку, как-то показывая на щеголеватого мужичка в модных белых войлочных сапожках. С непременным маленьким чемоданчиком подарков иногда заходил к их одинокой соседке. «Самый счастливый человек, – выдохнул завистливо отец, – ничего не имеет кроме чемоданчика! Знает тайную истину, в браке для мужчины не существует собственности»! Отец мудро угадал опасность стремления к обладанию собственностью, накопительству. В первую очередь для мужчин. Женщины их поощряют, чтобы остаться с теми, кто дает удовольствие, комфорт, безопасность. «Впрочем, женщина – это космос», – сказал знакомый художник Костя Горбунов. «Мужичка с чемоданчиком» маленький Михаил больше не видел. Посадили директора асфальтного заводика за растраты, а соседка превратилась в никому не нужную старушку-брошенку. Так уяснил еще одну истину о недолговечности авторитетов и общественных ценностей.

За воспоминаниями не заметил, как подъехал к Сашкиному дому.

– В урбанизации свои плюсы. Больше для тех, кто собрал народ в кучу и давай грузить налогами «на воздух» и землю, – мысленно похвалил себя за решение обосноваться на родине, – только здесь понимаешь какое это счастье – бесплатная парковка.

Оставив машину на широкой обочине, подхватив пакет с подарками, нырнул в Сашкин дворик. В темноте сеней не сразу нащупал ручку. Толкнул дверь и попал в пространство яркого света. Колька Головцов, Ванька Торбеев и Сашка Марков встретили пьяно и радостно. На кухонном столе одна уже пустая и новая початая бутылки водки.

– Мы, вот, не дождались и начали, – попытался оправдаться Колька.

От умственного напряжения коричневая кожа на голове сморщилась, а паутинки венок над висками превратились в высохшую гроздь винограда.

– За-мо-лол, – зашипел по-доброму Ванька.

Худой и сгорбленный, словно полжизни работал прикованным к каторжной тачке. Пережил два инфаркта, один развод, десятка два капельниц от запоя. Другой друг, Сашка, слегка боднул говорливого Кольку большим брюхом. Шагнул к Мишке, сгребая в объятия.

Колька не обиделся и приступил к самому важному. Разливать водку. Выпили. Еще и еще. Разговор не клеился. Инициативу снова взял Колька Головцов: