Леонид Шевырёв - Хлеб из маргариток

Савва ничего не ответил, нахмурился. Инженер продолжил:

– У нас теперь в каждом районе городском – вторая власть. И свой предержащий пахан.

– Университетский район кому достался?

– Пишут, самому жесткому. Ник, а, может, погоняло, – Фантомас.

Савва попросил определить, из какого металла сделана «ладонь бога». Настройщик включил «Камебакс», закрепил под выходом рентгеновских лучей кулон. Вскоре пошли результаты анализа. Лента с цифрами ползла из принтера. Инженер вгляделся.

– Такого не может быть. Барахлит машинка. А ведь французское изделие. Говорили, мирового уровня. Как так…

Он немного растерян.

– Сейчас подрегулируем…

Савва с Архипом терпеливо ждали. После трех проверок результат стал однозначным. Инженер сказал:

– Уф! Дикая вещь. Но, кажется, точно. Кулон из… чистейшего металлического рения! Из рения, понимаете? Без примесей. Ну, не считая следов осмия. Его совсем чуть-чуть.

Савва нахмурился. Архип ничего не понял. Профессор ему сказал:

– Мне на лекцию. Вы идите в библиотеку, почитайте про рений. Завтра мне доложите.

Архип поплелся в библиотеку. Нехотя начал с тома БСЭ, но потом увлёкся. Читал и все смотрел на дедов подарок на столе. Ведь все, что там написано, – о странном материале, из которого сделана «рука Бога». По технике изготовления кулон, вроде бы, старинный. Ему сотни лет. Однако рений, из которого его отлили, человечество впервые увидело только в 1926 г. Тогда немцы Ида и Вальтер Нодак получили жалкие 2 миллиграмма. А кулон весит восемь граммов!

Дорог рений. За грамм дают до десяти долларов. Но без добавки рения в сплавы, из которых делают двигатели самолетов, ракет, те далеко и долго не летят. Лучший бензин получают при помощи катализаторов из рения.

Савва выслушал Архипово сообщение. Был явно не доволен. Когда тот завершил, спросил:

– И это всё!? И только? Негусто. Отчего вы, молодой человек, ничего не сказали об изотопном составе природного рения? А он необычный. На треть изотоп нерадиоактивный, а на две трети – радиоактивный. Который очень медленно распадается. Превращается в осмий.

Но это-то Архип уже и сам знал. Продолжил:

– Полураспад сорок три с половиной миллиарда лет! По количеству возникшего осмия думали определить возраст Вселенной. Не получилось…

– А почему? И каков возраст Вселенной?

– Столь медленно рений сто восемьдесят седьмой распадается в нормальной среде. Без ионизации. А в начале Мира было очень горячо. Превращение шло в тысячи раз быстрее. Поэтому возраст Вселенной, считают, тринадцать-четырнадцать миллиардов лет!

Савва довольно кивнул. Получается у парня.

– Некоторые и до двадцати пяти миллиардов лет рубеж появления нашего Мира дотягивают, но, полагаю, напрасно. Ионизация, это что?

Архип знает. Даже несколько обижен:

– Превращение обычных атомов в ионы. При нагреве, облучении, химическом воздействии.

– Неплохо, неплохо. Остается, Архип, сходить к физикам на масс-спектрограф. Определить, нормальный ли природный металл у вашего… сувенира.

Потом, получив распечатку от аналитиков, обо долго смотрели на него. Слишком велика была доля осмия, образовавшегося при распаде рения. Максимальная из известных. Почти равная возрасту Вселенной.

– Ну вот, – сказал, наконец, Савва. – Приехали. Двенадцать миллиардов лет материалу, из которого твой медальон, Архип. Может, это возраст Творца? Какую «руку» носите, мой друг! С цинком не получилось, теперь перед вами гора побольше: Его Величество рений. После такого мне надо вам что-то показать. Не здесь.

Они пошли к профессору домой. Открывая дверь, тот сказал:

– Давайте потише. Со мною живут сын Аскольд, жена-врач Нина Ивановна и её родственница Александра. У них своя группировка. Мы почти не разговариваем. Такие вот отношения.

К счастью, в квартире никого. Прочие жильцы куда-то вышли. Можно нормально разговаривать. У Саввы много книг. Пыльные папки с отчетами, написанными на пишущей машинке. Самодельные полки прогнулись от тяжести. На стенах фото человека, лишь отдаленно похожего на Савву. Здоровяка, в накомарнике, ветровке. В сапогах. Не верится, что это Савва в молодости. Неужели столь потрепанные жизнью люди когда-то были молодыми? Ныне профессор полусогнут, то и дело держится за поясницу. Слышит неважно.

На стенах много фото. Серых, плохо читаемых. На всех можно разобрать палатки и костры. Женщину, одну и ту же, рядом с Саввой.

– Хребет Снежный в Бурятии, – пояснил профессор. – А вот Северо-Муйский хребет. Через него туннелем прошел БАМа. Но в мое время о таком только мечтали.

Савва смел пыль с огромной рукописной книги, раскрыл. Посыпались черно-белые фото.

– Джезказган, – шамкал Савва, забывший, куда положил вставные зубы.

Серые воды, серое небо – казахское озеро Балхаш. Серый малоэтажный город – Джезказган. Теперь Жезказган, медная столица новой страны.

– Здесь мы интересовались как раз рением… Очень успешно…

Савва перестал шамкать, так как челюсть нашел.

– Когда в девяносто первом СССР не стало, Казахстану достался весь союзный запас рения. Шестьсот тонн, по другим данным, девятьсот. На миллиарды долларов. Так Россия расходилась со своими республиками. Ничего не просила. Ничего не получила. Где еще такая страна есть.

Покряхтев, Савва вскарабкался на стул, чтобы снять со шкафа крупный рыже-зеленый камень. На свету они разглядели в нём серую полоску, отливавшую металлом.

– Вот он рений, Архип. Открытый нами минерал джезказганит. Его в Мире больше нет нигде, кроме Казахстана, где провозглашён «государственным минералом». Гордятся им кахахстанцы. А Россия рений теперь покупает. И знаете, где его было больше всего на Балхаше? В древних речных долинах, скрытых под степью. Забирай отчеты, Архип. И камень. Вот тебе задача на жизнь: попробуй понять, где в Черноземье есть подобные древние долины с рением.

Архип кивал, но мало что понял. На свиданье к Алинке брел с пыльными сокровищами учителя. Занести домой времени не было.

Алинка была девушкой высокой, повыше Архипа, от природы стройной, хотя до идеала чуть-чуть не хватало (некому было девочке осанку ставить). Хороши у Алинки волосы, густые, каштановые. Очень мягкие. Глаза Алинкины карие, яркие, улыбчивые. И улыбка хороша, доверчивая, обезоруживающая. И руки Алинкины хороши. Пальцы длинные, тонкие. Стиль у нее свой. Ногти некрашеные, брови если и поправлены в парикмахерской у Ольги, Архиповой мамы, то чуть—чуть. Ресницы обычные, не длинные, не короткие, зато не наклеенные. Макияжем не пользовалась. Парням такое нравится. Недостатки были. Как минимум два. Первое – Алинка любила Блока (кто сейчас читает о «незнакомках»? ). Второе – грудь у нее почти незаметна. Ребята над Архипом по сему поводу подшучивали. Тот терпел.