Ислам Узалов - ПАЗЛ

Я не выдержал и написал об этом статью. Суть её заключалась в том, что вместо того, чтобы продуманно заниматься национальной политикой, мы всё время культивировали мифы, что надо называть вещи своими именами (и я назвал их.), что, вместе с тем, если пытаться сейчас решать проблемы силовым путём, произойдёт катастрофа и поэтому никому не позволительно, спекулируя, угрожать силой.

Помимо прочего, в статье говорилось, что причина напряженности в кумыкском вопросе во многом заключается в непродуманном переселении.

Что в своё время было немало возможностей закрепления людей на местах своего коренного обитания в горах, которые не использовались.

Вместе с тем, существует такой объективный фактор, как урбанизация, который невозможно отменить и кумыкам следует с пониманием относиться к этому.

Ну, а всем остальным дагестанцам тоже следует относиться с уважением и пониманием к интересам кумыкского народа, оказавшегося в такой непростой ситуации.

Были там и другие вещи, но общий смысл именно таков.

Я и сейчас готов подписаться под этими вроде бы очевидными соображениями.

Когда принёс статью в редакцию и дал для обкатки почитать кое-кому из ребят, её приняли чуть ли не на ура, но сказали, что редактор не пропустит.

Он выбивался из «линии партии», а Дагправда была, как писали тогда, органом обкома КПСС. Предполагаемая позиция главного редактора была волне объяснима. Хвост не может вертеть собакой.

Выход нашёлся, когда вспомнили, что она собирается в командировку.

Дождавшись отъезда, материал был пущен в номер.

Он имел эффект разорвавшейся бомбы.

В день выхода газеты я случайно встретил на городской площади министра внутренних дел и первое, что он сделал, это спросил – зачем я всё это написал?

В результате ожидается чуть ли не марш протеста в Махачкалу.

Я, в свою очередь, спросил: – А что там написано неверного? По моему, не убедил.

Позже начали звонить знакомые и незнакомые уже с другим вопросом: – Как мне удалось это напечатать?

Здесь ещё следует отметить, что никаким штатным или нештатным публицистом я никогда не был, да и сейчас не являюсь.

Литература, публицистика это моё своеобразное хобби.

Буквально на следующий день (удивительная оперативность – как материалы со съезда КПСС) та же «Дагестанская правда» вышла с большой ответной статьёй на первой полосе – признак чрезвычайной важности – автором которой был почему-то литературный критик.

Однако, оценивал он вовсе не литературные достоинства моего опуса.

Не знаю, может его роль заключалась в демонстрации гласа народа, но уши обкома КПСС все же проглядывались. Иначе, с чего бы ему, едва прочтя газету, оставить все дела и броситься строчить статью, чтобы успеть сдать её в редакцию в тот же день?

Крамолу нужно было душить в самом зародыше.

Выступление его было в духе стандартов советской пропаганды о счастливой жизни братских народов и, естественно, обвинений в адрес того, кто всё это разрушает своей нехорошей публикацией. Ну и немного грязи в адрес автора. Как же без неё? Детали не помню, да и дело не в них.

Вечером того же дня ко мне домой позвонил Народный поэт Дагестана Аткай Аджаматов.

Почтенного возраста и весьма уважаемый в республике человек поблагодарил за публикацию, где, по его мнению, наконец-то сказана правда о кумыках, посоветовал не обращать внимание на ответное выступление и неожиданно (видимо, как кумык) попросил извинение за некорректность его автора. Следом звонит ещё один известный кумыкский писатель.

Он оказался однофамильцем критика и начал с того, что попросил не путать их, ну а в дальнейшем примерно то же, что и Аткай.

Хотя о существовании этих людей мне было известно, нужно сказать, что лично мы не были знакомы совершенно.

Наверное, излишне говорить, как я воспринял эти звонки.

С учётом национальной принадлежности моего оппонента, было понятно, почему тогда власть для критического залпа захотела использовать именно его, а не кого-либо, например из аварцев или даргинцев.

Тем не менее, до сих пор удивительным для меня остаётся то, почему соплеменник Аткая сам согласился стать рупором власти в этом деле.

Один мой одноплеменник в далёкие советские времена работал главным бухгалтером колхоза.

Отличали его, помимо грамотности ещё и удивительная принципиальность.

Зная дело и будучи уверенным в себе, он мог послать куда подальше ревизора, приехавшего к нему с проверкой, если видел, что тот несёт ересь или поучить маленько, показав пробелы в его знаниях.

Как-то республиканское начальство направило этого бухгалтера в соседний район на проверку другого колхоза.

Как человек обязательный, он добросовестно отнёсся к поручению и «накопал» там много чего. Акт же отправил в Махачкалу.

На его беду председателем проверяемого колхоза оказался родным братом прокурора республики.

Вызывают нашего бухгалтера в Махачкалу и там же на месте без лишних слов, обвинив в получении взятки при проведении проверки того самого колхоза, берут под стражу.

Основание – заявление какого-то совершенно неизвестного ему человека.

Никакой роли уже не сыграло и отсутствие доказательств и то, что в ходе суда лжесвидетель был вынужден отказаться от своего заявления, ссылаясь на то, что его к этому принудили.

Короче, предстояло человеку отсидеть лет восемь.

И вот сидит наш герой на нарах, а кто-то из сокамерников, услышав его историю, советует правдолюбцу написать жалобу товарищу Ленину (!?).

Дядя решил, что над ним шутят, но, на всякий случай, напомнил советчику, что вождь мирового пролетариата давно в мавзолее.

Однако, сосед по камере был серьёзен и еще раз настоятельно порекомендовал тоже самое.

Деваться некуда. Тюрьма – не курорт.

И вот пишет бедолага вождю, что «живее всех живых», послание, в котором описывает свои злоключения и взывает к справедливости. Вся надежда только на него.

Проходит месяц, другой – молчание.

Под уговоры того же советчика бухгалтер готовит и отправляет второе письмо прежнего содержания и по прежнему адресу – Москва, Кремль, Владимиру Ильичу Ленину.

Через пару недель грузят нашего зэка в «чёрный ворон» и везут прямиком в Верховный суд, который без лишних слов, хотите верьте, хотите – нет, отменяет решение районного суда и выпускает его на волю.

Когда ему приходится вспоминать об этой своей эпопее, он, то ли шутя, то ли всерьёз, считает нужным непременно сказать: – Вечная память Владимиру Ильичу, спасшему меня от тюрьмы.

Герой этой истории, несмотря на возраст, и сейчас работает главным бухгалтером одного из предприятий Махачкалы.