Ислам Узалов - ПАЗЛ

В течение месяца он не подпускал верстаку. Главными инструментами для меня были веник и ветошь.

(И тогда, и позже в мои обязанности входило поддержание мастерской в идеальной чистоте.)

Наконец-то началось и обучение. Спустя некоторое время, устар (мастер) поручил мне изготовить ключ для замка.

С предельным старанием, высунув язык я два дня занимался этим. Ключ был готов и после проверки в замке, который он исправно открывал-закрывал, я гордо вручил его устару.

Он повертел его в руках, приблизил к глазу, посмотрел вдоль и, даже не проверив работу в замке, выбросил ключ в один угол и дал мне такую затрещину, что я отлетел в другой угол мастерской.

Оказалось, что он заметил какую-то неровность в шейке (средней части) ключа, что для уважающего себя устара недопустимо.

А что сейчас? Человек ещё толком не научился держать напильник или ножовку в руках, но уже считает себя устаром.

Вот и результат труда такого криворучки соответствующий – кривой.

Пояс Пресвятой Богородицы – великая православная святыня впервые была доставлена в Россию 20 октября.

Ковчег с поясом Богородицы побывал в Санкт-Петербурге, Екатеринбурге и ещё в целом ряде городов России.

С 18 до 27 ноября 2011 года святыня пробудет в Москве… До 27 ноября включительно в храм открыт круглосуточный доступ верующих… На станциях Сокольнической линии служащие метрополитена объявляют, что очередь в храм Христа Спасителя начинается уже от «Воробьевых гор»… Очередь паломников в Москве растянулась на восемь километров… Паломники к Поясу Богородицы считают сутки в очереди за счастье.

Это всё из сообщений РИА Новости.

Священнослужители в восторге. Оказывается, народ тоже «ликует».

А тут ещё один журналист с откровенно дурной, во всяком случае, в моих глазах, репутацией – Сергей Доренко – увидел в происходящем демонстрацию «невероятной мощи православной церкви».

Блажен, кто верует.

Отстоять сутки на морозе, чтобы пройти под ковчегом, где расположен пояс, могут только религиозные фанаты или отчаявшиеся люди.

Фанатов в Москве и ближайшем её окружении, думаю, далеко не сотни тысяч.

А сколько миллионов, которые тоже хотели бы пройти под ковчегом, но по разным причинам не смогли?

Никакое это не ликование. Это грозный показатель крайнего неблагополучия россиян, даже в относительно благополучной Москве.

Сотни тысяч отчаявшихся, что потеряли веру в земных «богов», готовы отстоять на морозе сутки, чтобы обратиться к Богородице в небесах.

Мы видим лишь вершину айсберга.

Если же власть ничего такого не ощущает, то туда ей и дорога.

– Куда?

– На свалку истории, как говаривали марксисты.

Уборщики зреют и не дай нам бог увидеть их работу.

В преддверии 9 мая традиционно возобновляются разговоры о том, что ещё не написана главная книга о войне. При этом непременно вспоминается «Война и мир».

Сетуют, что не появился ещё современный Лев Толстой, но оптимизм, надо сказать, присутствует.

Непременно должен появиться, просто ещё время не пришло. Большое, как известно, видится только на расстоянии… Конечно, имеются отдельные авторы…

Вспоминается в разных сочетаниях с десяток достойных имён… Но, сами понимаете, калибр не тот.

Толстой свой роман написал лет через пятьдесят после 1812 года, а мы уже празднуем шестидесятилетие победы. Что-то задерживается наместник графа.

Непонятно.

По каким таким интересно законам у каждой войны должен быть свой Толстой.

Человечество за свою историю столько воевало, что великих писателей и романов не напасёшься.

Самое же смешное в том, что все почему-то глубокомысленно считают, будто Толстой гениально описал именно войну 1812 года.

Никто не задумывается над тем, что Лев Николаевич в глаза эту войну не видел, поскольку родился позднее. И уж совсем не приходит в голову, что сами критики тоже никак не могли быть свидетелями событий двухвековой давности, чтобы судить о том, насколько правдоподобно они описаны.

Панорама художественного произведения не может быть зеркальным отражением какого-либо исторического события.

Толстой написал великий роман о жизни, которая в своих проявлениях одинакова во все времена.

Элита – производное от французского elite , означающее лучшее, отборное.

Журналисты, информируя население, с лёгкостью необыкновенной причисляют к элите всех, кто занимает высокое положение в политике, экономике, культуре.

При этом, неискушённый наблюдатель может предположить, что речь идёт о людях выдающихся способностей, достигших высот в своём деле, благодаря таланту и неустанному труду на благо отечества, что, разумеется, вполне может приносить какие-то блага и для самого пекущегося о нём – любой труд должен вознаграждаться.

В действительности же, зная, как в современной России строятся карьеры и образуются умопомрачительные состояния, под элитой, за редким исключением, следует понимать людей, конечно же, способностей выдающихся, но весьма специфичного свойства, которые требуют расшифровки этого определения, как отборное дерьмо.

В телевизионной программе, посвящённой великому Игорю Ильинскому, журналист общается с Татьяной Еремеевой – его вдовой и актрисой, отдавшей Малому театру шесть десятков лет. Удивительно обаятельная, интеллигентная старушка.

Говоря о театре, смущаясь рассказывает, что сейчас она уже не играет. Но все её любят, говорят ей об этом, целуют при встрече…

Затем, выдержав паузу, с лёгкой печалью тихо добавила: – А когда была занята в ролях, молчали.

Много лет назад на одном из соболезнований я оказался рядом с ректором сельхоакадемии (тогда она называлась институтом) ныне, к сожалению, покойным Джамбулатовым Магомедом Мамаевичем.

В это время прибыло несколько старцев – мулл, приглашённых для отпевания.

Прежде, чем пройти в помещение, они приветствовали присутствующих во дворе, а один из них – маленький плюгавенький мужичок особо выделил профессора, бросившись к нему и долго тряся в пожатии руку.

Видимо, понимая, что это привлекло внимание присутствующих, Магомед Мамаевич поведал нам, что товарищ раньше работал у него конюхом в опытном хозяйстве института. А следом рассказал такую историю:

Оказывается, конюх совмещал свою работу ещё с одной – он занимался омовением покойников.

Люди это знали и, если что, приглашали его.

Труд, естественно, оплачивался.

Короче – профессионал.

Всё бы хорошо в этом печальном деле, но как-то раз родственники одного из усопших, войдя в комнату, где он совершал омовение, обнаружили его с плоскогубцами в руках, ковыряющегося во рту покойника – обладателя золотых коронок. Как они его не убили при этом, не знаю.