Наташа Черноокова - Когда выбираешь свободу

– Так этот распрекрасный Аркадий Степанович не на мать твою, а на тебя виды имеет! А Таисия, судя по всему, вовсе не против!

Светланка ахнула, будто с произнесением этих слов ей открылась вся правда.

– Вот ведь змеища хитрющая! Прости, Ань.

– Да ну тебя, Светланка, фу! – возмущённо воскликнула Аня. – Выдумала тоже! Да и зачем ей это? Она ещё сама не старая…

– А этот… ты посмотри, козёл старый! – говорила Светланка, не слушая Анины возгласы. – На молоденькую…

– Светланка! – прикрикнула уже Аня. – Да что ты такое несёшь?!

Светланка на миг замолчала и посмотрела на Аню с сожалением. Она была старше Ани на два года и всегда относилась к ней как к младшей сестрёнке. Да и Аня всегда шла к ней за советом или просто поделиться секретами. Поэтому сейчас Аня осознавала, что хоть и звучат все эти слова из уст старшей подруги странно, неправдоподобно и нелепо, но просто так Светланка говорить такое не станет, и её испугали эти слова, которые вполне могли оказаться верными. Светланка покачала головой.

– Я-то, может, и несу, Анютка, только вот ты-то не будь слепой. Спроси у матери прямо, что всё это значит. А то и глазом моргнуть не успеешь, как продаст она тебя.

Эти слова поразили Аню в самое сердце. Аня растерянно заморгала и тихо сказала:

– Вот зачем ты так, Светланка? Зачем ты такая злая? Что я тебе сделала плохого, что ты говоришь мне такие ужасные вещи?!

Слёзы брызнули из глаз и, резко развернувшись, Аня бросилась прочь от подруги. Светланка что-то кричала вслед, но слов было не разобрать. Аня отбежала подальше и перешла на шаг. Слёзы обиды сопровождались всхлипами и не хотели прекращаться. Девушка вздрагивала всем телом и размазывала слёзы по щекам. Постепенно она успокоилась и медленно побрела вдоль дороги. Мысли, которые недавно взъерошили её, словно опавшую осеннюю листву, в голове потихоньку упорядочивались, и стала проясняться картинка. Аня присела на скамеечку вдоль изгороди чьего-то дома и погрузилась в свои мысли.

Кусочек за кусочком картинка как-то начала складываться в единое целое, и Аня поняла, что не со зла подруга наговорила ей таких слов. Она попыталась открыть Ане глаза на очевидные вещи, которых та просто не замечала. Аня вспомнила всё, о чём они говорили с Таисией и Аркадием Степановичем. Вспомнила, как вела себя мачеха, как вёл себя Аркадий Степанович, все эти его масляные облизывающие взгляды и осторожные прикосновения. И так Ане стало противно, что её передёрнуло и охватила злость. Ладно этот! Он вообще неизвестно кто и неизвестно откуда взялся на её голову, но тётка! Понятно, что Аня неродная дочь, но ведь и не чужой человек! Разве можно так с ней? Да, тётка привыкла жить в достатке, пока был жив её муж, но и после его смерти они не побирались! Да, туго приходится, но это не повод торговать людьми! Это кем вообще надо быть, чтоб вот так, за её спиной, проворачивать разные делишки?! Аня всё больше накручивала себя и злилась. И всё чаще в мыслях всплывал вопрос «Что делать?» Что ей теперь делать? И единственным ответом на этот вопрос были слова Светланки: «Спроси у матери прямо, что всё это значит».

Аня встала со скамейки и быстрым решительным шагом направилась к своему дому. Надо выяснить всё раз и навсегда.

– Юрка-а-а-а!!! Юрка!

Юрка обернулся на звук голосов. Вдалеке над верхушками высоких трав и ромашек, словно поплавки на воде, подпрыгивали головы мальчишек. Он узнал их. Это были его младшие братья. Юрка заулыбался во весь рот и помахал им рукой. Он был всегда рад их видеть и особенно сейчас, когда в поле было жарко и скучно. Хоть и было только утро, но солнце уже жарко грело макушку через панамку, и из гущи ароматных трав поднимался звон. Внизу, у самой земли, было уже не прохладно, а сладко-душно, и приятно грело ноги, обутые в стёртые сандалии. На поясе у Юрки болтался полотняный мешочек, в который он по просьбе бабушки собирал цветки ромашек. Бабушка потом делала из них отвары, чаи и лечебные настои. Юрка не роптал и выполнял всё, о чём она просила. Так получилось, что он с рождения жил у бабушки, помогал ей и дяде-инвалиду. Он любил и бабушку, и дядю, но по родительскому дому и братьям скучал сильно. Вот и сейчас, когда он увидел, как три маленькие фигурки продираются сквозь густые и высокие травы и радостно машут ему руками, сердце его наполнилось теплом и счастьем. Юрке шёл тринадцатый год, и он был самым старшим среди братьев. Следом, младшим по возрасту, был Мишка, за ним – Петрусь, и самым маленьким из всех братьев, равно как и самым любимым, был Ванюшка.

Мальчишки торопились и бежали, стараясь высоко поднимать ноги, чтобы перепрыгнуть через зелёные волны, что делало их похожими на молодых козлят. Ванюшку и вовсе почти не было видно, лишь его белёсая макушка пушистым одуваном золотилась среди зелени трав. Он сильно отставал от старших, хоть и старался изо всех сил. Но ему было всего четыре года, а травы были слишком густы и высоки. Он то и дело спотыкался об них и нырял головой в самую гущу. Размазывая ладошками сопли по щекам, он, сопя, поднимался и снова бежал за братьями, но видел, что уже хорошо отстал от них. Наконец он просто устал и совсем обиделся, остановился и заревел во весь голос. Мишка услышал его рёв и, вернувшись за ним, подхватил на руки и потащил впереди себя. Ванюшка, счастливый и чумазый, с размазанными по щекам коричнево-зелёными полосами, обхватил брата за шею.

– Приве-е-ет! – закричал Юрке Петрусь и замахал рукой, в которой болталась серая сумка. – Мамка пирожков напекла!

Ребята повалились в траву рядом с Юркой. Петрусь достал из сумки газетный сверток с расплывшимися жирными пятнами и литровую банку с молоком.

– Мы сначала до бабушки побежали, думали, что ты дома, – деловито разворачивая газетный сверток и пытаясь разложить его на примятой траве, сказал Мишка. – Но бабушка сказала, что ты здесь, и чтоб мы отнесли всё к тебе и покушали вместе с тобой!

Мишка, сияя, наконец расправил газету, и тёплые ещё пирожки румяно и аппетитно развалились перед мальчишками.

– Ешь! – сказал Мишка и потянулся к банке с молоком, чтобы открыть её.

– Ну и вы тоже налетайте! – сказал Юрка и откусил сразу почти полпирожка.

– Не-е… – сглотнув слюну, отозвался Петрусь. – Сначала ты поешь! Мы уже завтракали! Давай-давай!

– Дак уже ж почти обед, можно и перекусить, – с набитым ртом, подмигнув, проговорил Юрка и протянул один пирожок младшему брату. – Держи, Ванюшка!

Ванюшка аж подпрыгнул и радостно схватил пирожок чумазой ручкой. Он очень хотел пирожок, но знал, что они предназначались старшему брату, поэтому ни за что не взял бы сам.

Мальчишки все вместе умяли пирожки, выпили молоко и довольные растянулись в густой траве. Лишь непоседа Ванюшка, получивший существенную подпитку своей и без того неуёмной энергии, носился рядом и гонял кузнечиков. Мишка рассказывал Юрке последние за минувший день новости. Вчера Юрка не встречался с братьями и поэтому пропустил часть событий. Оказалось, что их общий враг, хулиган и задира Вовка Мещеряков со своими дружками, прознав, что Мишка и Петрусь гуляли без Юрки, из кустов обкидали их комьями грязи и провоцировали на драку.