Наташа Черноокова - Когда выбираешь свободу

Вот и сейчас Петрусь, наевшись блинов и поглаживая себя по животу, сказал:

– Хорошо тебе, Юрка! Вот погуляем, ты потом домой придёшь, а у тебя опять блинов целая куча! Ешь не хочу!

– Да-а, хорошо мне! – широко улыбаясь, согласился Юрка и с лукавым прищуром глянул на брата.

– А я вам с собой заверну, перед сном покушаете, – донёсся от плиты голос бабушки.

– Да вот ещё! – воскликнул Юрка. – Не буду я ни с кем делиться! Обойдутся, и так вон жирные какие!

Юрка метал озорные искры в братьев.

– Кто это жирный?! – подхватил Мишка.

– Вот ведь куркуль! Для братьев зажал, буржуйская морда? – едва сдерживая улыбку, медленно протянул Петрусь.

Ванюшка с полным ртом медленно жевал и следил непонимающим взглядом за братьями.

– Да смотрите на себя. Жир аж из штанов вываливается, и пуговки на рубашках того и гляди отскочат, – сказал Юрка, медленно вставая. – О! Смотри-смотри, у Михи аж щёки заблестели!

Петрусь оглянулся на Мишку, и в этот момент Юрка соскочил с места и помчался к двери. Мальчишки опомнились и, поняв, что их провели, с громкими воплями кинулись следом. Ванюшка открыл рот и уставился на бабушку, которая всплеснула руками и воскликнула:

– Вот шалопаи!

Она выглянула в окно, где по двору бегали её внуки, и, вереща, накидывались друг на друга. В конце концов они свалились в траву, и эта куча-мала стала кататься, махая руками и ногами. Ванюшка вышел на порог и, глядя на старших, завыл. Как это так, его не взяли играть? Бабушка смотрела на всё это и неодобрительно качала головой. Брови её хмурились, но лицо озаряла невидимая внутренняя улыбка.

Он всегда хотел сына. Может, поэтому он так часто ругает её и наказывает? За то, что она не мальчик? Но чем, чем она хуже мальчика?

Таня пыхтела, сидя на полу возле обувницы, завязывая шнурки потрепанных кед. Некогда будучи белыми, носки кед были сплошь исчерканы черными полосками, оставленными бутсами мальчишек из их дворовой футбольной команды. Она терпеть не могла шнурки, но обожала кеды, поэтому, когда ей было ещё пять лет, она научилась мастерски зашнуровывать их разными мудрёными способами. Мальчишки во дворе не стеснялись просить её научить их этим способам, и со временем у Таниной «банды» появился свой отличительный способ шнуровки обуви. Сейчас Тане шесть, у неё своя дворовая компания, состоящая исключительно из пацанов примерно её возраста. Она атаман. И у неё есть прозвище. Самое настоящее мальчишеское прозвище! Мальчишки уважали её, слушались и, казалось, вовсе не считали её девчонкой. Правда и внешне Таня мало походила на девочку. Она просила стричь её коротко, почти выбривать затылок, оставляя длинной лишь челку. Из одежды – джинсы, шорты и футболки, которые частенько были измазаны велосипедным маслом. Она любила футбол, знала приемы карате, умела постоять за себя, звонко свистеть и сплёвывать через дырку от выпавшего недавно зуба. У всех пацанов в их и соседних дворах Таня была в авторитете. И только папа был вечно ею недоволен…

– Капра-а-а-ал!!! – послышался с улицы звонкий голос через открытое окно на кухне.

– Да иду я, иду… – пробурчала себе под нос Таня.

Таня злилась на себя за то, что вошкается, и на бабушку за то, что постирала её кеды и шнурки, и теперь Тане пришлось их заново шнуровать.

Бабушка вышла из кухни, на ходу вытирая мокрые руки о кухонный передник. Из кухни доносился звук жарящихся на плите пирожков с капустой (Таниных любимых) и их вкуснющий запах.

– Танюша, там тебя друзья зовут, – сказала бабушка.

– Да знаю я, – буркнула Таня и чуть тише добавила: – Ненавижу это имя…

– Вы недалёко собрались? А то обед скоро…

– Недалёко, – эхом ответила Таня и встала, одёргивая шорты и дрыгая ногами. – Всё, я во двор.

Таня взяла с полочки под зеркалом нанизанный на верёвочку ключ от дома и повесила на шею, тут же спрятав за пазуху футболки. Ключ холодом мёртвого железа неприятно скользнул по телу. Таня передёрнула плечиками и, не глядя на бабушку, которая с укоризной, вздыхая, смотрела на неё, выскользнула за дверь.

Приглушённо шлёпая кедами о бетонные ступени, Таня сбежала на нижнюю площадку подъезда, где под лестницей был привязан на цепь её велосипед. Без замка, в самом деле просто привязан, всё равно никто не украдёт.

Мальчишки терпеливо дожидались её у подъезда.

– Здорово, Кэп, ну что, погнали? – по очереди поздоровавшись с ней за руку, поинтересовались они.

– Погнали! – скомандовала Таня и все дружно, оседлав своих двухколесных «коней», покатили со двора.

Сегодня их было трое: летом их компания частенько была в неполном составе. Кого-то родители отправляли в пионерский лагерь, кого-то к бабушке в деревню, а некоторых родители просто забирали на целый день на дачу. Им не хватало друг друга и казалось, что разлука вечна. Но, несмотря на это, находились игры и увлечения, где хоть на время можно было забыть, что они – неполная команда.

Сегодня они собрались на речку. То есть не совсем на речку. Сюда заходил лишь маленький рукавчик от основного русла, которое протекало чуть поодаль. Но рыбакам и детворе, а также небольшим компаниям для пикников и отдыха хватало и этого небольшого «лягушатника». Пройти к нему можно было обойдя сквер, оставшийся от некогда огромного дремучего леса, что простирался на этой территории задолго до рождения нынешнего поколения, живущего в этом небольшом городке. Да и сам городок в прошлом был всего лишь маленькой деревенькой в несколько домов, построенных переселенцами с запада страны. А ещё к речке можно попасть, пройдя через сквер. Правда совсем непонятно, почему этот кусок леса все называли сквером. Сквер расположился рядом, с аллейками и фонтанами, со скамеечками в тени немногочисленных деревьев. А эти непроходимые заросли вековых деревьев оставили практически нетронутыми, лишь в некоторых местах зачем-то протянув асфальтовые дорожки. Редко кто ходил через этот лес. Жутко было в нём и неспокойно. Множество всяких историй и легенд ходило о самом лесе. Придуманных ли, или настоящих, уже никто и не разберёт.

Ребята на своих велосипедах катили по аллейкам сквера и их слегка потрясывало на неровных камнях брусчатки. Таня полетела вдоль аллеи мимо леса, когда услышала оклик друзей.

– Эй, Кэп, сто-ой! Тормози!

Таня резко притормозила и, развернув велосипед, повернулась к мальчишкам. Они махали ей руками, призывая обратно.

– Чего? – недовольно крикнула им Таня, но двинулась к ним, ведя рядом велосипед.

– Поехали напрямки! Чего тащиться километр по жаре? – сказали они, когда Таня подошла.

– Напрямки? – с некоторой тревогой в голосе произнесла Таня и посмотрела на узкую извилистую аллейку, укатанную в асфальт и змейкой ускользающую в сумерках прохладного леса.