Сергей Иннер - Овердрайв

Стучит копытом сердце Петербурга. Парадный Невский проспект, официальная версия в хрустящей упаковке, полубогини спустились рекламировать конфекционы, промоутеры с громкоговорителями вместо ртов топчут видавшие блокаду мостовые, посетите нашу пельменную и блаженны станете, истинно вам говорим. Однако за убогим карнавалом не скрыть древнее могущество воды и камня. Если где-либо и возможно разрешить тайну Великого Но, то именно здесь.

Мы с Полиной Ривес в кофейне «Чрезвычайная Ложка». Сидим у окна, а за ним – сонм нарядных людей, мыльные пузыри, джаз. А посреди этой кутерьмы у автобусной остановки печальная бабушка торгует игрушками. К краю её лотка уверенно шагает заводной Винни Пух, но в самый последний момент, когда он уже готов сброситься вниз, костлявые старушечьи пальцы хватают медведя и возвращают в самое начало пути: снова и снова.

Мы с Полиной пьём кофе, соприкасаемся руками и ногами, рождая молнии друг в друге, и ведём речь о том, как скоро услышим горлицу в чистом небе, и всё будет хорошо – не то что раньше.

Родился я без роду и племени в славном Таганроге, зрел и креп в краснокирпичной пятиэтажке на улице Свободы. Научился различать маму и её родителей (уж больно они этого хотели), позднее к ним добавился отчим, но вскоре опять исчез, на прощание одарив меня акустической гитарой. Взял я эту гитару, провёл по струнам и понял, что лучше бы мне стать рок-звездой. Мы с одноклассниками собрали группу «Пальмовый Вор», но довольно скоро выяснилось, что не суждено нам раскачивать стадионы, и вообще мы рождены, похоже, исключительно для того, чтобы работать и плодить себе подобных. Взрослея, кто-то из наших женился и забросил музыку, кто-то оказался в армии, а кто-то ушёл в металл-группу «Торквемада». Так я впервые столкнулся с Великим Но.

С тех пор Великое Но возникало повсюду. Что бы я ни делал, оно появлялось и шутя ломало всякий почти совершенный план, делало его невыполнимым и даже абсурдным. Выскакивало как чёрт из табакерки, даже там, где у меня было предусмотрено, казалось бы, абсолютно всё. Я ненавидел Великое Но, да и оно меня, судя по всему, любило не слишком-то.

В Таганроге два института: педагогический и радиотехнический, первый гуманитарный, второй престижный. Моих баллов ЕГЭ хватило, чтобы учиться почти на любой специальности в гуманитарном институте либо на радиотехническом факультете радиотехнического университета. Покорившись страху и общественному мнению, я выбрал второе. Of course mama's gonna help build the wall.

Способностей к радиофизике я не имел, равно как и желания её постигать, так что с учёбой справлялся кое-как. Зато в институте быстро отыскал музыкантов, и мы сформировали панк-рок-группу «Пасынки». Репетировали «Пасынки» в подвале отчима барабанщика у Октябрьской площади.

Мы с мамой жили бедно, так что по ночам я стал работать диспетчером-грузчиком на пекарне «Праведная Мука». Вечером принимал по телефону заказы, а на заре грузил хлеба, батоны и плетёнки в ящики, а ящики – в «Джейраны», «Горностаи» и «Медоеды», что везли их в магазины, школы и тубдиспансер. В свободное время пекари позволяли мне спать, зная, что днём я учусь. Так я существовал два года, после чего меня отчислили из ВУЗа за неуспеваемость.

Проводы в армию. Наш репетиционный подвал, храм местных неформалов. Вечно молодые и пьяные, в большинстве незнакомцы, кто-то блюёт в бас-бочку, пирсингованные девочки с мальчишечьих колен наблюдают шоу: меня бреют наголо под ‘Wake Me Up When September Ends’ Green Day. Паша Животное начинает скандировать:

– Гу-ка – в ар-ми-ю! Гу-ка – в ар-ми-ю!..

Так меня называли, «Гук», сокращённо от «Чингачгук», Большой Змей.

Весь подвал орёт:

– Гу-ка – в ар-ми-ю! Гу-ка – в ар-ми-ю!..

Чудовищно пьян, гляжу, как мои состриженные волосы устилают грязный бетон. Незнакомцы приносят меня в жертву Аресу, чуть не визжа от радости, что их миновала сия чаша.

У военкомата едва стою на ногах в кругу переживших ночь. Мама напутствует:

– Тебе, Серёжа, будет в армии очень тяжело.

Да уж, мама у меня вокруг да около не ходит. Знай она тогда, что наша армия – это один из филиалов Ада на Земле, она бы мне, наверное, так и передала. Но она ещё не знала.

Арес требует жертв и празднеств. Стоя на авианосцах, словно бы на коньках, скользит он по океанам, багряный плащ его несут боевые вертолёты, а голову покрывает никелированный гермошлем с титановым забралом и гравировкой драконов. Разделяя, чтобы властвовать, земные правители бросают к ногам его храбрейших сынов народов своих. Годами длятся бойни, а окончившись, перерастают в ежегодные торжества. Города украшаются лентами, военная техника движется по всем магистралям, чтят люди память убитых, поклоняются богу Войны, зовя его богом Победы. А в воинских частях сыновья мирного времени пускают друг другу кровь, живя по понятиям тюрем, в зверей превращаются разных, проклинают своё рождение, и вот – они готовы к побоищу. Барабан револьвера закрутится, пропуская через себя годы мирные, остановится да и выстрелит в таком-то и таком-то году. На чью это службу придётся, те в горнило пойдут во славу Ареса.

Мы проснулись в одной постели с Полиной Ривес. Прошатались по городу ночь до утра, а дома сразу уснули. Открыв глаза, вижу, что Полина лежит рядом и смотрит на меня довольной рысью. Хватаю её за бёдра и влеку к себе, стягивая с неё шёлковые винноцветные трусики.

– Нет, – говорит Полина. – Сейчас нельзя.

– Почему, рыжесть?

– Сегодня международный день танца.

– Так я и хочу потанцевать.

– Сейчас приедет моя подруга из Омска.

– Вот прямо сейчас?

– Да.

– Сию же секунду?

– Уже вот-вот.

– Но ведь пока что ещё она не здесь, – говорю, на Полину взбираясь.

Раздаётся звонок в дверь. Полина с хохотом выскальзывает из-под меня, набрасывает халат цвета горько-сладкий и идёт открывать.

На пороге – бойкая девица с дорожной сумкой и чёрными волосами-перьями, фигуристая, с поистине впечатляющим бюстом. Когда мужчина видит такую грудь, в его голове бьёт огромный колокол, чей звон наполняет его блаженством, при этом начисто лишая связи с окружающим миром.

– …Се-рёжа? – говорит Полина.

– А?

– Я говорю, знакомься, это Лика Латынина.

– Привет, Лика Латынина.

У Полины грудь роскошная, но Ликин арсенал одним фактом нахождения вблизи заставляет выпасть в Нирвану. Ультрасиськи, пара наиболее спелых дынь с бахчи Памелы, Эрос истратил все стрелы и избивает тебя луком.

Лика танцует go-go, Полина танцует в варьете ресторана «Русский Дух», я танцую исключительно мыслью.