Анна Гайкалова - День девятый

А что же второй побег? Что определил он?

Ребенок у мамы, я на службе. Разрабатываю новый проект, кто же, кроме меня, доведет его до конца? Постоянные конфликты в семье. Эти люди не понимают, что такое долг. У них все сводится к куриным инстинктам, на самом деле жизнь значительно сложнее. А девочка вырастет, мама об этом позаботится.

Развод. Что же ты, Осип, не настаиваешь на том, чтобы забрать ребенка? Вся твоя любовь на словах, на самом деле ты тоже весь в работе и своих светских мероприятиях. Ребенок тебе совершенно ни к чему. Тогда не надо меня критиковать, ты и твоя маменька не слишком-то расстарались, Соню растит моя мать!

Мама, пойди погуляй с Соней, у меня выгодная халтура, я не могу бросить, я обещала, и мне нужны деньги.

Девочка болезненная, врач советует повезти ее к морю, ей нужен йодистый воздух. Я смогу заработать, и это мой долг. Поезжайте.

Смерть бабушки. Хочется отложить этот сюжет на потом, и здесь мне ничто не препятствует.

Я ненадолго отстранилась от лепестков и снова пересмотрела их, иногда нарушая хронологию.

Ребенок растет, и я все больше понимаю, что эта девочка имеет ко мне непосредственное отношение. Но я хочу выжать из себя максимальный КПД! Вырастить ребенка может кто угодно, мой же потенциал значительно выше. Все вокруг говорят о моих способностях. К моей фамилии прочно прикрепились слова «талантливый инженер». Это обязывает.

Второе замужество. Теперь я понимаю, что жена должна следовать за мужем. Правда, мама не согласна, но довольно мне слушаться. Теперь решаю сама. Уезжаю в Ленинград, позже заберу Соню. Сначала надо устроиться.

Второй развод. Мысли о том, что ребенок должен жить с матерью. Москва. Соня плохо воспитана, надо это как-то подкорректировать.

Стройки заводов Донбасса нуждаются в крепком инженерном костяке. Командировки. Недолгие периоды дома. Какая странная растет девочка, интересно, что у нее в голове. Возможно, ее мысли так же нелепы, как внешность. Я видела по телевизору, как бежит верблюд. У него все ноги поднимаются в разные стороны. Соня очень похоже бегает. Как-нибудь надо этим заняться. Конечно, к награде представили кого угодно, только не меня!

Диссертация, я не разгибаюсь. Соня плохо учится, но вопрос качества питьевой воды по важности приравнивается к стратегическому, питьевая вода с нарушенным содержанием фтора угрожает здоровью целой страны. Все позже, после защиты. Мама, мне некогда учить с ней уроки. Все нормальные дети учат уроки сами. Стыдно для пионерки! Я должна завершить труд, это важно для всех!

Как ты не понимаешь, моя же тема, он защитился по моей теме, я показывала ему материалы!

Реконструкция Суздаля. Мама, вот шанс! Думаю, за пару лет я с задачей справлюсь. Зато мы купим новую мебель. Как раз и Соня подрастет, можно будет с ней хоть о чем-нибудь разговаривать.

Так длилось и длилось. Десяток сцен, сотня, тысяча примеров одного и того же.

Как-нибудь нужно заняться Соней. После того как выполню долг. Поиск долга. Поиск чего угодно, чтобы казаться занятой. Чтобы оправдать свой побег. А ведь бабушка мне говорила!

Поискала лучик, связанный с ее смертью. Где же, где? Вот, бабушка говорит, чтобы я отменила врача, потому что она сегодня умрет. Я спорю, но она просит меня сесть. Сажусь со скучающим видом специально, чтобы бабушка не подумала, что тревожусь. Пусть видит, я уверена, она поправится. Вот она берет меня за руку…

Как интересно. Если сильно на чем-то сконцентрироваться, то кажется – ты жив. Настоящие фантомные боли. Хорошо, что мне не пришло в голову сосредоточиться на родах. О, да я способна шутить! Глупо жаловаться на однообразие. На самом деле все интереснее и интереснее.

Бабушка берет меня за руку и говорит:

– Берточка! Мне пора стало. Я что хочу тебе сказать перед смертью. Ты Сонечку свою не бросай, она у тебя девочка особенная. Я ей силу свою отдала, как мне моя мать когда-то. Руку свою ей передала. Тине не смогла, не была рядом, когда принять могла. А ведь у нас из рода в род переходила сила наша, я уж думала, умру и оборвется. Раз уж ты за мной пойти не захотела, так к Сонечке поближе будь, времени ей отдавай побольше. Тину не слушай, хоть она и мать тебе, но в прорехах вся. С отцом Сонечку не ссорь, пусть девочка счастливой растет. Если ты ее любить будешь, она тебе от нашей силы много дать сможет. Ты ведь с твоим характером сама себя ранишь да раны ковыряешь. Горемыка ты. А она спасет тебя, не смотри, что крошечная, в ней жизни, как у кошки, на семерых хватит. Берточка, запомни мои слова, это тебе на судьбу зарок.

Слова бабушки неприятны. Я всю жизнь пресекала такое, а мама тем более. Это же дремучие пережитки! И конечно, я в подобную чушь не верила, но не дерзить же старушке, когда ей девяносто, она больна и говорит о смерти. Я отвернулась и сидела, прикусив губу. Поневоле вспомнила тот жуткий случай, когда бабушка якобы исправила Соне голову. То есть голова действительно изменила форму, но если явлению нет научного объяснения, то разве мыслимо рассматривать его серьезно? Так можно поверить и в привидения. Хотя, конечно, что-то непонятное в тот день произошло.

Меня слегка отклонило от луча, и я тут же отбросила воспоминание. Деревенской знахаркой была бабка, тогда рожали по десять детей, и даже больше, а выживало трое-четверо. Вот и вся «наука». Мало ли во что они по своему невежеству верили.

Бабушка снова сжимает мою руку, пальцы как гвозди. Говорит, что все соседи ушли, мы одни. Чтобы я уходила тоже, с ней не сидела. Внушает: «Ты сейчас пойдешь в комнату и будешь спать, прощай теперь. Иди. Иди, Берточка. Иди».

Это «иди» теперь меня ударило, я снова отодвинулась от цветка и опять увидела – искрит. Вспомнила, как ушла тогда, как мое тело деревянным срубленным стволом лежало на кровати и не могло подняться, пока бабушка кричала. И как потом крики стихли. Вернулась я к бабушке, только когда она умерла. Но ведь никогда, ни разу не раздумывала о последних ее словах! Не считала нужным. Впрочем, вижу несколько историй, где я была близка к тому, чтобы бабушкин завет вспомнить. Все очень незначительно.

Поначалу я видела Соню довольно редко, она не откровенничала со мной, только поглядывала исподлобья. Она не остра на язык, чаще говорила односложно, свои желания никак не мотивировала. Любимый ответ «потому что». Маленькой была толстой, подростком – неуклюжей. Дружить не умела, только в восьмом классе появились мальчишки – три постоянных и еще парочка временных – несерьезная публика. Вот Соня в покое, но взгляд жалкий, просящий. А вот злится. В эти минуты лучше не смотреть, она откровенно некрасива, глядит тяжело, не мигая, белеет. Говорю ей: «Сонька, если ты злишься на кого-то, опускай глаза, не смотри. Иначе будешь наживать врагов, люди не прощают такого взгляда». Но от нее отлетает как от стенки.