Анна Гайкалова - Семьдесят шестое море Павла и Маши П.

К счастью, работа в лаборатории времени для печали не оставляла.

Павел называл свою профессию «высокое пси» и продолжал гордиться тем, что причастен к избранной специальности. Возможности, которые обещала кафедра, гипнотизировали, и по будням он отдавал себя любимому делу без остатка. Но в глубине его души уже начался процесс брожения, соки разочарования поднимались медленно, все чаще напоминая о себе короткими уколами досады и ревности. Все еще не удавалось даже подступиться к тому, что было действительно интересно, и что могло по-настоящему насытить. Как морально, так и материально.

Маша тем временем готовилась к вступительным экзаменам в училище, у нее тоже совсем не оставалось свободного времени. Несколько раз, завершив дневные дела и бродя по Кисловским переулкам, она заглядывала в тот двор, где трое мальчишек собирались казнить щенка. В тайне она надеялась встретить того самого, красного, и напугать его снова: Страхго как-то очень быстро вырос и превратился во внушительное и весьма несимпатичное для посторонних глаз животное, многие, завидев его, переходили на другую сторону, невзирая на поводок.

Красный не встречался, для самой себя Маша делала вид, что к несостоявшейся драме ее заходы в тот самый дворик отношения не имеют. Но однажды, когда она, проходя привычным маршрутом, свернула с проспекта Калинина, Страхго остановился и застыл.

Если пес встал, широко расставив ноги и склонив голову вниз, пытаться сдвинуть его с места бесполезно. Маша подошла к нему, села на корточки и снизу вверх заглянула в собачьи глаза.

«Тебе так сильно этого хочется? – прочитала она во взгляде Страхго и смутилась. – Похоже, ты так и будешь сюда ходить вместо того, чтобы гулять со мной по бульварам!» Она бы немедленно повернула к Суворовскому бульвару, тем более что вот он, подать рукой, но Страхго стоял как вкопанный.

– Ну, что ты? Что? – Маша сказала это вслух, не обращая внимания на прохожих. – Ну, стыдно мне за себя, не голова у меня, а кусок карельской березы, но я больше не буду! Пойдем?

«Пойдем», – ответили глаза, и Страхго свернул в переулки. Маша поднялась, двинулась следом и сразу занервничала. Она поняла: сегодня красного встретит.

Страхго некрасив и внушителен. Если бы ему вздумалось сменить свою вальяжную поступь на бег, Маша летела бы следом, как привязанная к кошачьему хвосту консервная банка. Но пес не любил спешить. Медленно он проследовал по правой стороне переулка и свернул в подворотню, не доходя до памятного двора на другой стороне.

Красный не изменился, даже не вырос. Прошло уже больше полугода, но Маша узнала его сразу. Он шел навстречу, изредка сплевывая через плечо, и весь его вид говорил о том, насколько он доволен собой. Когда между ними оставалось около пяти метров, Страхго дернул, и Маша от неожиданности выпустила поводок.

Собака присела на своих разнокривых лапах и почти ползком скользнула мимо парня.

Маша остановилась, красный в недоумении тоже. Он что-то почуял, но догадаться непросто, легкое летнее платье и распущенные по плечам волосы изменили облик Маши почти до неузнаваемости. Парень сделал шаг вперед, но глаза девушки, смотрящие мимо него, расширились, и он обернулся.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

«редкая птица» – лат.

«не так по-доброму говорила, как по-доброму думала» – украинский, идиш.

«Если не знаешь, что сказать, то лучше молчи»» – украинский, идиш.

Если позволить себя топтать, затопчут – идиш.

Очень хорошо – украинский.

Боже упаси! – идиш.

Дело было так – идиш.

Колокольчик – украинский.