Майя Новик - Зона свободы. Дневники мотоциклистки

Мы успели сгоношить костерок и поставить на него котелок с водой, когда подъехала «Ява». Уставший Эдик стащил с себя шлем, сдернул с лица бандану, светлые волосы сосульками падали на лоб.

– Не могу, совсем не едет, – пожаловался он.

– Будем смотреть, – спокойно сказал Виктор. – Ключи у тебя есть?

– Не—а…

– Ну ты даешь…

Парни полезли по бардачкам и багажникам, зазвякали инструменты. Я грелась у костра, от влажных джинсов шел пар.

Внимательно осмотрев зажигание и погоняв мотоцикл на всех оборотах, Виктор вынес вердикт:

– Глушак забит, прожигать надо, снимай глушак.

Пока возились с мотоциклом, вода в котелке закипела. Я вытащила заварку, Алексей ножом открыл тушенку, достали кружки, сахар, хлеб. Парни закатили в костер глушитель, чтобы выжечь нагар, так мне объяснил Алексей.

Вскоре пятачок на смотровой площадке стал напоминать маленький Ноев ковчег. Рядом с нами остановились два «Ленд Ровера» цвета сафари. Прикрепленный на крыше груз говорил о том, что владельцы собрались далеко. Подъехали два «Мерседеса». Оказалось, что на «Ленд Роверах» едут поляк, австралиец и француз, а «Мерседесы» перегоняют монголы. Мотоциклы у всех вызвали интерес. Бородатый австралиец подскочил к нам с видеокамерой, француз стал фотографировать мрачные наклейки с черепами на баке у Виктора. Монголы, оживленно переговариваясь, окружили обездвиженную «Яву». Тут же появились и наши автотуристы, они стали расспрашивать, куда и откуда мы едем, и какого, собственно говоря, черта мы тащимся на Байкал в такую погоду. Мы с удивлением наблюдали за происходящим. Обжигаясь горячим чаем, я судорожно пыталась вспомнить хоть одну фразу на английском, но поняла, что ничего не помню. Иностранцы с любопытством наблюдали, как Эдик и Илья ветками выталкивали покрытый слоем копоти глушитель из костра и катили его под горку к «Яве».

– Рашн техник! – засмеялся один из них, бородатый мужчина в коротких шортах, футболке и жилетке со множеством карманов и поднял вверх большой палец.

– Не русская, а чехословацкая! – зло пробурчал в ответ Эдик, но вряд ли иностранец его понял.

А дальше снова была дорога. Свивающееся кольцами шоссе шло по сопкам рядом с Байкалом. Безразличное ко всему стальное зеркало озера то и дело блестело сквозь негустую листву тополей, мелькали полосатые отбойники, желтые скальники нависали над дорогой, и куда-то по сопкам шагала-торопилась громадная линия электропередачи.

После Байкальска мы попали в полосу плотного, липкого тумана, одежда стала влажной. Ноги у меня замерзли еще до Култука, теперь холод проник до костей, он сковывал мышцы и суставы. У меня затекла спина, устали руки и одеревенели ноги. Иногда я старалась размяться: выпрямляла ноги, поднимала вверх руки и чуточку, так, чтобы Алексей не почувствовал, поворачивалась, но это помогало ненадолго.

Холодно! Ой, как холодно! Теперь я понимала жаргонное байкерское слово «нажопник», – так мотоциклисты называют пассажира. Алексею не так холодно, я его грею сзади. У меня у самой сзади все уже отмерзло…

Я как-то и не заметила, что день кончился, и дорога с размаху въехала в сумерки. Они обхватили нас плотным кольцом и стали быстро сжимать свою хватку. Полотно дороги становилось все чернее, все сложнее было рассмотреть лес, который скрывался за пеленой тумана, горные реки, впадающие в Байкал, стали просто бездонными провалами под звучным железом мостов. Но еще можно было рассмотреть, что мосты выкрашены кроваво-коричневой краской, и было видно сжатую в кулак руку Виктора, когда он шел на обгон, показывая нам: держитесь!

А потом на землю опустилась тьма и скрыла все от моего взора, и я потеряла счет времени…

В Бабушкине нас остановила полосатая палочка гаишника. Он был бурятом, в свете желтоватого уличного фонаря было невозможно понять выражение лица. На круглой физиономии шевелились только губы, да чуточку – брови.

– Документы!

Он мельком посмотрел документы у всех и остановился, когда дошел до Эдика. Вся его фигура радостно дрогнула.

– Та-ак, а где права? Почему без прав?

– Так вот, права у него есть, – Эдик тыкал пальцем в сторону Ильи, Илья усиленно кивал черным шлемом.

– А паспорт есть? Нет? А откуда я знаю, что ты – это ты? И что это – твой мотоцикл? Стойте! – он вдруг пристально осмотрел всех нас. – А почему без колясок? Где коляски? Оставайтесь здесь! – скомандовал он. – Пошли со мной! – приказал он Эдику, и они скрылись в помещении поста ДПС.

– Ну все, влипли! – процедил Виктор, глядя вслед инспектору.

Со всех сторон нас обступала темнота. Меня сотрясала дрожь – от усталости, от холода, от тревоги. Стал накрапывать дождь. Если у нас заберут мотоциклы, мы окажемся в очень интересном положении…

– Но у нас-то «Соло»? – спросила я Алексея. – На «Соло» можно без коляски?

– Можно-то можно, – постукивая зубами, ответил Алексей, – вот только он у меня зарегистрирован, как обычный, когда я его на учет ставил, инспектор, который номера сверял, мне вписал номер модели с коляской. Дело в том, что это один из первых мотоциклов без коляски, на раме указана колясочная модель, а в документах – одиночка. Ну гаишник посмотрел шильдик на раме и исправил. Я не отследил вовремя, так в документах и осталось…

– Замерз? – я почувствовала прилив жалости к своему хрупкому водителю.

– Да нет, нормально…

Ждать пришлось минут десять. Эдик вернулся с поста, на ходу пряча в карман бумажник.

– Сколько? – тихо спросил его Виктор.

– Как обычно, пятьдесят.

– На бензин хватит?

– Должно.

– Тогда вперед! – вдруг рявкнул Макаров, лягнул стартер и открутил ручку газа.

Его чудовищный мотоцикл, приподнявшись на заднем колесе, скакнул вперед. Мы рванули следом.

После Бабушкина опустевшая дорога выстрелила в темноту по прямой. Мы ехали, ехали, ехали… Дождь то прекращался, то припускал с новой силой, каждые тридцать секунд я без особого результата вытирала очки, кожаные теплые перчатки можно было выжимать. Фары встречных машин расплывались в неясные радужные пятна. Слабая фара мотоцикла почти не освещала дорогу. Хорошо, что асфальт был ровный, почти без выбоин.

Виктор, которому надоела наша размеренная езда, когда ничего не происходит и нет никакой возможности увидеть, где ты, собственно говоря, едешь, забавляясь, выходил на встречную полосу узкой дороги и ехал рядом с нами. В две фары можно было хоть что-то рассмотреть впереди. Когда вдалеке появлялась встречная машина, он пристраивался за нами, а потом снова с яростным воплем выезжал на встречную полосу. Его черный согнутый силуэт выделялся на фоне темного неба. Руслан и Эдик ехали сзади. Прошло немало времени, прежде чем синий дорожный знак поведал нам о том, что справа от дороги находится турбаза Култушная. Ребята по очереди притормозили у него и поехали дальше. Наконец это всем надоело, и Виктор включил поворотник. Маленький караван остановился на обочине. Все сгрудились возле Алексея.