Юрий Зобнин - Сибирские рассказы

На него, метрах в десяти, шла огромная горбатая медведица. Егор Степанович, как загипнотизированный, смотрел на зверя, который почему-то встал на дыбы и страшно зарычал. А Мотька, всё заливаясь злобным лаем, сначала крутилась возле медведицы, а затем стала кидаться на неё, пытаясь укусить. Медведица отмахивалась лапой от собаки, но Мотька всё же умудрилась тяпнуть её за заднюю лапу, и медведица резко повернулась к собачонке. Это было мгновение, но этого хватило Егору, чтобы запрыгнуть в ходок, и конь, который всё ржал и вставал на дыбы, вихрем понёс по ухабам и кочкам подальше от разъярённого зверя.

Уже будучи далеко от этого места, Егор услышал отдалённый, предсмертный визг Мотьки.

Больше он своей любимой собачки не видел. Мотька погибла, спасая жизнь своему хозяину.

Ранним летним утром четыре женщины стояли на окраине села Николаевка и ждали попутную машину или грузотакси до райцентра. Была суббота и все они собрались на базар в райцентр. Возле них стояли бидоны и берёзовые туески, в которых были продукты: сливочное масло, творог, сметана, разные соленья: всё домашнее, всё собственного приготовления.

Ждать пришлось долго, но вот они услышали шум мотора и вскоре из-за поворота показалась машина. К разочарованию женщин – бензовоз «ГАЗ-51», и в кабине уже была пассажирка. Они даже и не подняли руки, чтобы машина остановилась. Но неожиданно она остановилась и, хлопнув дверцей, из кабины вылез шофёр. Они его знали. Это был Семён Шмаков, их земляк из Николаевки, который работал в городе, что в ста километрах от Николаевки на автобазе и часто заезжал к своей родне в их село. Вот и сегодня он заехал к родным рано утром. В кабине сидела его жена Алевтина. Она тоже была из Николаевки и ехала вместе с мужем в Райцентр, повидать свою сестру – жену местного милиционера.

Когда к женщинам подошёл Семён, то было видно, что он был под «хмельком».

«Что, бабы, ехать собрались?» – у него, видно, было весёлое настроение.

«Да вот ждём попутку, Сеня» – сказала одна из них.

«А что ждать, влезайте на бочку, места там хватит, вон какие поручни, даже лесенка есть; поеду аккуратно, не бойтесь, а до райцентра на бутылку сброситесь и весь расчёт. Влезайте».

Женщины некоторое время молчали, а одна из них, самая молодая – Мария, вдруг сказала: «А что, бабы, может, правда поедем, а то сколько уже стоим!»

Но самая пожилая – Степановна – возразила: «Семён, ты же пьян, как Гору-то проедем? Вон какая страсть: пропасти, повороты, а дорога какая узкая!»

«Я эту Гору сотни раз проехал и ещё проеду, хоть глаза завяжи мне. Залазьте, кто хочет, и через час будете в райцентре, а не хочете, так я поехал» – и он направился к машине.

«Постой, Семён, уже сразу и психанул!» – сказала Мария, поднимая большой бидон, туесок и хозяйственную сумку. За ней пошли к машине Анна и Надя, тоже со своей поклажей. Немного постояв и старая Степановна, тяжело вздохнув, забрала свою ношу и тоже пошла к машине.

Семён стал помогать им забраться на цистерну, подал им бидоны, туески, сумки. Женщины сели на цистерну и стали привязывать свою ношу полотенцами к верхним поручням цистерны. На цистерне было два ряда поручней: верхний, за который женщины держались, и нижний, в который упирались ногами.

Когда Семён сел в кабину, его жена Алевтина стала его ругать: «Ты с ума сошёл? Что ты делаешь? Ведь не дай бог кто-то из них сорвётся, будет тебе на пироги тогда, чёртов козёл, за бутылку готов на себе их тащить!»

«Ничего, потихоньку довезу, мне торопиться некуда, солью на нефтебазе бензин, заедем к шурину, погостим немного и домой, можно даже ночевать у них, а завтра рано утром поедем назад».

А впереди была Гора.

Село Николаевка лежит у подножья гор на берегу реки. Это довольно большое, старое поселение, дома которой тянутся вдоль реки, то удаляясь от неё, то подбегая к самому берегу. Через главную улицу пролегает дорога в курортное место, где располагается дом отдыха. Село всё утопает в хвойных деревьях, которые создают уютную, но в то же время какую-то мрачноватую картину. Вообще-то красиво. Дорога от села идёт к другому селу – Сосновке, что на пути к райцентру через Гору. Эта часть горной дороги считается самым опасным участком, где крутые повороты под таким углом, что, кажется, и повернуть машину нет возможности. Дорога приткнулась к отвесным скалам, где далеко внизу у подножья бьётся своими водами река.

Красивые горы, но много жизней они забрали в те уже далёкие пятидесятые годы прошлого века. Когда поехали, женщины стали громко переговариваться, чтобы скрыть свои опасения. Всё же они здорово боялись. Но ехать надо, продукты пропадут, если вовремя не продать.

Вот и Гора.

Подъём в Гору затяжной, но не крутой. Но вот начинаются повороты, спуски, подъёмы. Повороты такие, что если едешь со стороны Николаевки, то жаться надо как можно правее к краю дороги, где пропасть, обрывы, опасаясь встречной машины. Уже проехали половину пути. Вот крутой поворот, где слева скала, а справа пологий склон, уходящий в ложбину, поросшую пихтами, берёзами.

Женщины не сразу сообразили, как бензовоз стал медленно наклоняться в ложбину и переворачиваться. Мария и Надя, сидевшие на конце цистерны, в последний момент спрыгнули назад, а Степановна сидела у края горловины цистерны, замешкалась и её накрыло цистерной, но не придавило, а зажало ей левую руку поручнем и она оказалась под цистерной у горловины. Самое страшное случилось с Анной. На свою беду она села у кабины на цистерну и упёрлась ногами в креплении запасного колеса между кабиной и цистерной. Когда наклонился бензовоз, то она хотела спрыгнуть, но правая нога застряла в запаске и она успела только прижаться вниз к кабине, а её нога под тяжестью цистерны переломилась в колене, обнажив наружу коленную чашечку с жилами и рваной кожей. Она страшно закричала, когда её и Степановну накрыла машина.

Степановна, оказавшись под самой цистерной и почувствовав боль в руке, стала кричать, ужасаясь, что бочка вот-вот её раздавит. К её несчастью из горловины стал капать ей на голову бензин, а она не могла даже пошевелиться.

А бензин всё капал и капал, попадая ей на голову и стекая дальше на лицо и грудь.

В первое мгновение две спрыгнувшие с цистерны женщины оцепенели от криков и увиденного.

Бензовоз не покатился боком вниз в ложбину, а упёрся в две большие берёзы и пихту, что росли на склоне. Он перевернулся вверх колёсами на цистерну. Через минуту дверь кабины перевёрнутого бензовоза открылась и оттуда вывалился Семён Шмаков. У него была окровавлена голова. С другой стороны через уже открытую дверь кабины стоная и охая вылезала его жена Алевтина. Мария и Надя помогли им выбраться на дорогу. Семёна развезло. Он был почти пьян. От крика женщин некуда было деться. Они страшно кричали. Семён стал материться, полез в кабину и, вытащив выпавший из-под сиденья топор, кинулся к женщинам, размахивая им.