Ольга Шумкова - Домой

– Понимаю. Хорошо, Арсений Васильевич. Мы будем ждать его. Спасибо вам!

– Пожалуйста, будьте с ним помягче.

– Постараюсь… Погодите, сейчас скажу жене – она соберет хлеб… что там еще есть?

– Не надо, что вы!

– Но вы не должны его кормить.

Арсений Васильевич решительно покачал головой:

– Не надо. Не столько он ест…

– Мне неловко.

– Пожалуйста, не переживайте об этом.

Арсений Васильевич вышел. Уже открывая входную дверь, он услышал голос Володиной матери:

– Яков, забрал бы его сразу! Зачем ты столько потакаешь?

Да уж, вздохнул Смирнов. Эта проклятая революция меняет людей – вот что самое страшное в ней. Не голод и не выстрелы – а вот такие перемены…

Володя сидел у стола. Услышав шаги, он вскочил.

– Сядь, что ты…

Они сели напротив друг друга.

– Володя, папа жалеет, что так вышло. Они все ждут тебя домой. Но ты можешь остаться у меня еще – папа разрешил.

– Сколько я могу у вас остаться?

– Не знаю. А сколько ты хочешь?

– Мне надо придумать, куда мне потом.

– Когда – потом?

– Когда уйду от вас.

Арсений Васильевич внимательно посмотрел на Володю:

– Это что за разговоры?

– Я не пойду домой.

– А куда ты пойдешь?

– Я пока не знаю. На вокзал. На рынок. Спрошу у ребят – как они…

Арсений Васильевич растерялся:

– Что ты сейчас говоришь? Сам ведь понимаешь, что я тебя никуда не отпущу с такими разговорами….

– Почему?

– Потому что не хочу, чтобы ты пропал на улице.

– У вас есть Нина.

– Есть. А при чем тут это?

– Вот о ней и заботьтесь! Какая вам разница – пропаду я, не пропаду?

Арсений Васильевич пожал плечами:

– Ну, разница есть – ты мне не чужой. Так бывает – не родной, а все равно нужный и важный. Я о тебе беспокоюсь и переживаю.

– Не надо за меня переживать. Отпустите меня, я прямо сейчас уйду!

Арсений Васильевич встал, подошел к Володе, обнял:

– Все, все… Поговорил – и хватит.

Володя попытался освободиться, но Арсений Васильевич не отпускал, шептал какие-то ласковые слова, гладил по голове, уговаривал. Наконец мальчик расслабился, обхватил Арсения Васильевича, прижался и замер.

– Твой папа неправ, – говорил Арсений Васильевич, гладя Володю по голове, – и он очень жалеет, переживает. Но постарайся понять – он был в тюрьме, что там было? Я думать боюсь. Вот и нервный, раздраженный, не сдержался… И ты неправ, сынок, сам подумай: стояли, на землю плевали, пошлости дамам вслед кричали… А если маме твоей кто вслед что крикнул? И семечками под ноги плюнул?

– Я не кричал ничего, я рядом стоял.

– Да тоже, знаешь ли, ничего хорошего… Ну, не будем об этом, ты же у меня умный мальчик. Давай чаю попьем?

Накрывая на стол, он оглядывался на Володю. Тот сидел, глядя пустыми глазами в угол. Ничего, утешал себя Арсений Васильевич. Поспит, отогреется, успокоится.

– Володя, иди ешь, – позвал он, – вот хлеб тебе, чай. Пей и спать. Я устал сегодня, хочу лечь поскорее.

Володя поднял взгляд:

– Я не хочу есть.

– Слушай! – рассердился Арсений Васильевич, – я не много с тобой вожусь, а? Это хочу, то не хочу! Ешь что дали – без разговоров?

Володя вздрогнул, и Арсений Васильевич устыдился своего окрика. Недалеко ушел от инженера, корил он себя.

– Поешь, Володенька, – ласково сказал он, – давай, мой мальчик.

У Володи на глазах снова показались слезы. Он взял самый маленький кусок, откусил и начал жевать.

– И чаем запей, – уговаривал Арсений Васильевич.

Потом он достал свою рубашку, быстро постелил в столовой диван.

– Умывайся, переодевайся и ложись.

Володя вышел. Арсений Васильевич убрал со стола и вернулся в комнату. Володя сидел на краю дивана. В широкой рубашке лавочника он был похож на привидение.

– Ложись, – окликнул его Арсений Васильевич.

Володя неловко лег. Арсений Васильевич присел на диван.

– Спи, маленький мой.

Володя робко взял его руку и прижался к ней щекой. Смирнов растаял:

– Спи, мой хороший.

Володя заснул почти мгновенно – устал, конечно. Во сне он так и держался за руку Арсения Васильевича. Тот посидел немного, потом откинулся и заснул полусидя. Через час встал и осторожно высвободил руку. Володя тут же вскочил.

– Что ты, сынок? Ложись.

Володя так и стоял, отчаянно глядя на Смирнова.

– Да мне по надобности! – воскликнул тот, – сейчас вернусь.

Вернувшись, Арсений Васильевич застал Володю так и стоящим около кровати.

– Ну вот что ты делаешь, – заворчал он, – босиком на полу… замерз. Ложись скорее.

Володя забрался под одеяло. Арсений Васильевич погладил его по голове.

– Я с тобой сидеть больше не буду – устал. Давай-ка я тебя получше укрою… спи, сынок, не бойся ничего.

– Не отдавайте меня.

– Не отдам, спи ты уже! Надоел.

Он подоткнул получше одеяло, еще раз погладил Володю и вышел в соседнюю комнату.

Наутро Арсений Васильевич встал рано.

– Володя, мне бы к сестре надо. Ты со мной пойдешь или останешься?

– Я останусь.

– Хорошо. Я туда-обратно, недолго. Хотя как недолго? Пешком ведь.

– Вы с Ниной вернетесь?

– Нет, она пока там останется – я на следующей неделе опять по деревням поеду. Володя, слушай. Ты бы, пока меня не будет – картошечки почистил и сварил?

– Хорошо.

– Умеешь?

– Конечно!

– Ну вот и умница.

Арсений Васильевич отнес сестре и дочери продуктов. Нина, разбирая мешок, спросила:

– Папа, ты Володю видел?

– Видел, хорошо все. Ну ладно, девочки! Пора мне. Хочу посветлу добраться…

– Ты когда придешь теперь, Арсений?

– Не знаю, Лида. Через несколько дней опять поеду в деревню – перед поездкой зайду. Ты пока тут останешься, Ниночка… До свидания, мои хорошие!

Дома пахло вареной картошкой. Арсений Васильевич тихонько зашел в столовую – Володя спал, неловко приткнувшись на диване. Арсений Васильевич махнул рукой и ушел в кухню. Через полчаса мальчик вышел – взъерошенный, заспанный.

– Ты что спать улегся? – сердито спросил Арсений Васильевич, – я чуть с голоду не умер…

– Так вот же – я приготовил все!

– Обедать-то вместе собирались! Я тебя и жду… Ты ведь тоже не ел?

– Нет. Я вас ждал и заснул. Простите меня!

– Да ну тебя. Иди умойся и обедать давай.

Арсений Васильевич разложил картошку. Володя покраснел:

– Арсений Васильевич, вы только не сердитесь… эта картошка… ну… вы же ее для себя и Нины привезли? Я не буду…

Арсений Васильевич сердито сунул ему вилку:

– Ешь. Надоел.

После обеда Володя пошел мыть посуду, Арсений Васильевич убирал со стола.

– Ну, что делать будем?

Володя поднял на него глаза, и у Арсения Васильевича сжалось сердце – боится, что домой отведу…

– В лото, может?

– Играть?

– Ну а что? Или ты опять спать хочешь?

– Нет… Арсений Васильевич, а может быть, в мою игру?