Мария Косовская - Козлиха

Сергей Фадеев, как звали его на самом деле, не был ни дурачком, ни больным, а просто недотепой. Высокий, худой, с крупным горбатым носом, слезливыми черными глазами и детским, всегда почему-то приоткрытым ртом. Внешностью он походил на цыгана. В городе вообще было много цыган. Но они держались вместе, а Фадей, похоже, жил один. Был он беспомощным и жалким. И этой его беспомощностью пользовались все. Старшие пацаны без спросу приходили к нему бухать или просто перекантоваться на хате. Дворовые ребята: Пашка, Колька, Сашка и Женек, хоть и были младше Фадея на два-три года, беззлобно издевались над ним, над его «фефектом речи», хотя и не гнушались его безвольным, безответным гостеприимством.

– Фадей, скажи «стратосфера», – Саша сидела на коленях у Пашки Штейнера.

В грязной пустой кухоньке с обоями, изрисованными неприличными картинками, было только четыре стула. Все расположились за старым фанерным столом и чего-то ждали.

– Стъя-тос-фея, – лицо Фадея, и так худое и длинное, вытягивалось от усилий еще сильней.

– В натуре, фея! – Колька Белый пихнул Фадея в плечо, как бы по дружбе. – Фадей, ты – фея блат-хаты.

– Блат-хат-фея, – уточнил Женек, прикуривая от протянутой Белым зажигалки.

– Есть домовой, а ты блатовой, – пошутил Пашка.

– Какой он блатовой? Посмотрите на него, – Сашка пригладила торчавшую вихрастую челку Фадея. – Он у нас маленький. Даже вон, картавит.

– Да идите вы! – Фадей дернулся в сторону от Сашкиной руки и обиженно вывернул свои пухлые цыганские губы. – Я вас позвал, а вы издеваетесь.

– Ой, ой, ой, он, кажется, сейчас заплачет.

– Знаете, что? Уходите отсюда.

– Да ладно тебе, не обижайся, Фадей! Мы же, шутя, – сказал Пашка Штейнер, а Саше, как всегда, стало немного стыдно, что она тоже издевается над Фадеем, но в то же время ей было приятно вот так по-взрослому сидеть на коленях у парня и чувствовать себя королевой, пусть и среди дворовых парней.

– Хотите, анекдот расскажу? – сказал Женек, и, не дожидаясь ответа, стал рассказывать. – Вопрос: может ли вегетарианец полюбить женщину? Ответ: может, если женщина ни рыба, ни мясо.

Никто не засмеялся. Женька смутился и стал собирать пальцем невидимые крошки на столе.

– Фадей, может, я поесть приготовлю? – примирительно спросила Сашка.

– У меня только веймишель.

– Давай вермишель. Ребят, вы есть хотите?

– Не-а.

– Я дома похавал.

Посередине кухонной стены, как скворечник, висел единственный шкаф. Фадей достал из него пачку вермишели и поставил на газ черную железную сковородку.

– Ты че, в сковородке будешь варить? – спросила Сашка.

– Я их жайить буду.

– Прям так, не отваривая?

– Пйам так.

– Давай я по-нормальному сделаю: сварю, обжарю на масле, – Саша выхватила у него пакет. – Кто ж сухие макароны ест? Совсем с дуба рухнул?

– Это ты с дуба йухнула. Это веймишель. И я знаю, как надо. Отдай.

– Не отдам, – Саша, смеясь, начала бегать от Фадея между стульями. Колька Белый поймал ее и удерживал, пока Фадей разжимал ей пальцы. Это было весело, и все смеялись, но, когда вермишель уже была у Фадея, а Колька все еще продолжал держать Сашку, стало как-то неловко.

– Руки убери! – голос Саши был строг.

– А то что?

– Белый! Она кому сказала! – Пашка стал поочередно расцеплять пальцы Белого на Сашкином животе.

– Ладно, ладно, – глупо посмеиваясь, разжал руки Колька.

Раздался глухой стук в дверь, и тут же сильные и нетерпеливые удары, от которых жалобно задребезжали разболтанные дверные петли. Все замерли.

– Кто это? – шепотом спросила Сашка.

– Не знаю, – ответил Фадей, и из пакета посыпались на раскаленную сковородку тонкие вермишельки.

– Открывай, Фадей! – послышался мужской голос.

– Фадей, открывай, – повторил женский.

– Это Ленка, – обрадовалась Сашка. – Наверное, она с Блатным. Я открою?

– Откъивай, – смирился Фадей.

В квартиру ввалилась розовощекая Ленка в длинном пальто и в цветастом платке на голове. За ней – в ватнике нараспашку, широко улыбаясь щербатым ртом, – проталкивался в дверь Леха Блатной. А позади, как-то скромно и нехотя, шел Денис. Когда он прошел мимо Сашки, на нее пахнуло ванилью. Боясь встретиться с ним взглядами и обращаясь к одной Ленке, Сашка затараторила:

– Классно, что пришли. Вы откуда? С города? Или с Северного?

– Да отстань ты, дай хоть раздеться, – отмахивалась Ленка.

– Случайно встретились у дома. Решили зайти, – как бы оправдывался Денис.

Все прошли на кухню.

– Опачки! – сказал Блатной, доставая из рукава ватника полулитровую бутылку водки.

– Ни фига себе! – пацаны повскакивали со стульев, радостно блестя глазами, потянулись здороваться.

– Фадей, закусь есть? – деловито располагаясь на освободившемся стуле, спросил Блатной.

Фадей показал сковородку с вермишелью, которая уже начала коричневеть.

– Свои глисты жаришь? – усмехнулся Блатной. Все с готовностью заржали.

– Это веймишель, жаеная веймишель, вкусно, – обиженно заскулил Фадей, но его никто не слушал.

– Пацаны, организуете закуску? Хлебушек, колбаску, сальце. Что есть.

Пашка кивнул, а Женек начал мяться:

– Дома родаки. Я не знаю.

– Ладно, не гунди, – отмахнулся от него Блатной.

– Запивка есть, – и Колька Белый достал из кармана куртки два пакетика «Зуко» 1 1 Zuko – растворимый фруктовый напиток, популярный в 90-е годы. .

– Молоток! – похвалил Блатной. – Разводи.

А Денис добавил, глядя на Кольку и посмеиваясь:

– Ты прям как пионер – всегда готов.

Пашка и Женька ушли домой за закуской, а Сашка думала, почему Денис здесь. С дворовыми он почти не общался, дружил с кем-то с Северного. И вообще, был для Сашки загадкой. Может, он здесь из-за нее? Хотя, откуда он мог знать, что она у Фадея. Значит, из-за Блатного. Или из-за бутылки водки. Тут Сашка заметила, что Ленка ей отчаянно подмигивает, кивая на Дениса и как бы говоря: «Действуй, для тебя привела».

Блатной, «державший» свой район – бараки, слыл за пьяницу и душевного человека. К нему всегда можно было обратиться, он умел «разрулить базар». Небритый, с сальными, собранными в хвост волосами, небрежно одетый, он тем не менее был красив, и, если бы не выбитые передние зубы, мог бы сниматься для обложки какого-нибудь журнала. Если бы, конечно, в их городе кто-нибудь выпускал журнал.

Блатной сидел на стуле, широко расставив колени. Он притянул к себе Ленку, по-хозяйски усадил ее. Колька Белый, глядя на Сашку, тоже постучал по коленке, приглашая присесть, но она отрицательно замотала головой и села на свободный стул. Фадей размашисто, по большой дуге, будто давая всем возможность рассмотреть блюдо, поставил сковородку в центр стола.

– Пьебуйте! – объявил Фадей. – Пальчики оближешь!