Александр Рейтер - Чуть ниже поверхности

Неужели я уже была здесь, я помню дорогу, события, помню себя здесь и первые впечатления, но будто чужой памятью, откуда эти образы, так сильно возбуждающие, но заставляющие идти между двух огней, меж собой и другим, не дающие принять ни одну из сторон: ни письмо с чистого одноразового листа воплощающего мои сюжеты, ни чтение уже прочитанной понравившейся книги?

Утро, я проскользнула тихо мимо трамвая, который еще не проснулся, сегодня никаких ритуалов, всё выдумываю заново! Ключ подходит любой, все дороги нехожены, я хозяйка своей жизни, искусно делаю вид как у всех вас, извините, я вас не помню, а вы, конечно – меня.

Ключ на треть, поворот…. и душка от ключа в моей руке, а сам он остался в замке, ну вот – теперь я заперта в своей же ловушке, в коридоре ни души, прощайте люди, комната которая не хотела меня впускать, теперь не хочет отпускать. Вот и расплата за легкомысенное отношение к реальности! А может я забыла здесь что-то или узнала слишком много и теперь так просто уйти не удастся?…

Я чувствую себя другим человеком, наверно даже мужчиной, я знаю что здесь было, и оно так близко…

В коридоре послышались негромкие и неравномерные шаги: "Я уже почти опоздал. О, боги! Какое жуткое похмелье. Надеюсь в третий раз сюда не занесет"…

(22.05.07 – 8.10.07)

– Еще по 100 грамм, аллилуйа!

– Не аллилуйа, а Юлия, попрошу!

– Ах, Юлечка, простите нас великодушно, еще по сто бы!

Откуда-то из недр за прилавком появилась неюная, но весьма еще симпатичная Юлия, пошарила по шкафу и достала Клюковку, мужчины еще больше расплылись в улыбке, и их красные щеки и усы широко растянулись в стороны, а глаза прищурились, как у котов после обеда.

– Всё?

– Пока всё, прекрасная мадемуазель!

Интересное начало для конца, обстановка вокруг позитивная, располагающая… Вот и она. Даже не опоздала.

– Ну, привет, что будешь?

– Мороженое и чай, ты уже давно пьешь?

– Всю жизнь, как себя помню!

– Ты меня зачем сюда позвал, прощаться или снова поюродствовать?

– Я еду туда! – понимаешь? – город детства, оставшиеся кармические долги, то се, я совсем не хочу, но меня убеждают, что я обязан так поступить. Мне кажется я оттуда живым не вернусь, а мертвым и тем более.

– Ну что за бред, допился до паранойи?

– Нет же! Наоборот, пытаюсь от нее протрезветь.

– И разве помогает?

– Нет, ничего уже не помогает. У меня странные ощущения, я думаю, что пишу роман, который не закончу.

– Так, думаешь или пишешь?

– Ну я не могу писать не прожив сюжет, считаю фантазерство непростительным – вот и пишу каждый день по чуть-чуть, а разве такой роман можно окончить?..

– А такой как наш?..

– … Я промолчал и допил свой стаканчик.

– Я порой пытаюсь проскользнуть будто между двумя огнями, но эти оба огня – один, потому тяжело. Я хочу освободиться от своего героя, который в моем романе пишет этот же роман вместо меня, я несвободен от него. И он же участвует в нашей истории. Это он хочет сманить сюжет в свое русло, и даже сейчас, вот.

– И что же сейчас он хочет изменить?

– Как обычно, всё! Провести тебя через все свои художественные горнила и замыслы, а потом доведя до финала, оборвать эту историю, и только тогда оставить меня один на один с произошедшим. Получив свое, он бросит меня, как и я брошу тебя через него, а потом буду лезть на стену от ужаса на оставшемся пепелище. Я так это понимаю. Но он сильнее меня в своей жажде, благородной жажде смысла и финала всех историй, он боится жить “в продолжении”, он служит некоему “завершенному, телеологическому времени”, он страстно стремится к конечности формы, как к осмысленности происходящего сюжета, он слуга финала, он не знает вечного становления! Ведь роман хорош финалом, а жизнь продолжением, правда ведь?

– А ты ее знаешь – жизнь? И разве вообще можно ее познать?..

– Вспышка и финал с феерией или работа, ежедневная кропотливая работа, вот две жизни и разве ты точно выберешь последнее?! Все, конечно, зависит от чувств, которыми ты одеваешь свой сюжет, ты ж понимаешь, что немыслимое может оказаться пеплом от сигареты, не более, и наоборот – вот в этом окружающем, простом и повседневном может быть целый клубок смыслов: вот та девушка например, кого-то ждет, но на самом деле, конечно, не ждет, потому что знает, что это невозможно, то есть ее ожидание, это просто, теперь, как образ жизни, а вот тот дядя он свое отждал давно уже, и возможно дождался, но вряд ли рад этому, потому явно злоупотребляет, как и его веселый собутыльник, и так далее, бесконечно!..

– А ты? – ведь, я понимаю, вопрос в тебе, ну всегда же вопрос в тебе, причем тут все это многообразие и вся жизнь вокруг и я, ведь ты-то жизни и не приемлешь, подсознательно уже боишься когда жизнь становится настоящей, а?

– …я не могу без тебя, но мне нужна не ты, понимаешь?! Не в смысле другой женщины, а в том смысле, что – сюжет, ты – сюжет, без тебя все окончательно остановится, но сюжет требует действия, а ты этого не понимаешь, вернее понимаешь слишком по-своему, потому я этого не могу вынести и хочу все закрыть, книгу, отношения, память, всю жизнь, но это невозможно, потому я тут и ты тут, и мы…

– Погоди, я тут, чтобы понять что происходит и чего мне ждать от тебя, а не для того чтобы выписывать твою следующую страницу, да какого хрена?!

– Прости, да это как-то неправильно и несправедливо по отношению к тебе, ни один из миров не должен вмешиваться в жизнь другого – это правило хорошего тона в мироздании! Ты имеешь полное право уйти и даже не прощаться и не обьяснять ничего, но может мы можем как-то подружить эти миры?

– Что ты имеешь в виду?..

– А вот посмотри, видишь расписание, вот, через… м-м… 15 минут поезд в Выборг, ну а вот через полчаса в Хельсинки, может просто сядем в него и voila , вот оно настоящее и вот оно движется!!! А?

– Ну, ты даешь!.. Нет, ты не уйдешь из моей жизни так просто, ты сумасшедшее чудо, загран-паспорт я не ношу с собой, так что пока что можем в Выборг, а там посмотрим, как эти твои миры поведут себя дальше!

(29.10.07)

Расстояния придуманы, чтобы чувствовать себя во времени, чувствовать себя смертным, и чувствовать себя одиноким, весь принцип мироздания построен на этом!

Ты всегда только САМ преодолеваешь эту пропасть между двумя “домами”, хотя домом ни является порою ни одно из них, но это место, эти места, это множество мест становятся “домом” в силу того, что сознание там концентрируется по иному, нежели в “дороге”, а это так ему порой нужно.

И люди, подобно птицам делятся на перелетных и оседлых, в зависимости от их особенностей восприятия времени. Оседлые птицы придумывают разные странные науки борьбы со своими привязанностями и страстями, но при этом так и остаются привязанными к одному месту всю жизнь и не испытывают настоящих страстей. Другим же такие науки не нужны вовсе, расстояния делают их другими, или будучи уже “другими” они становятся перелетными, вечными кочевниками, ведь настоящие страсти всегда в пути.