Аглаида Лой - Портрет с отрезанной головой

– До его, конечно. Не моей же! И вообще – отвяжись.

И я отвязалась. Расстались мы чрезвычайно довольные друг другом.

На посторонних людей Натали порой производила впечатление холодной и расчетливой кокетки. О романтических отношениях она всегда отзывалась с легкой иронией, беззастенчиво флиртовала с мужчинами и, добившись ответного чувства, вплоть до признания в любви, обретала над ними власть и вертела, как хотела. В ее характере явственно проступали черты роковой женщины и, однажды подпав под ее обаяние, мужчины не могли вырваться на свободу и надолго оставались в поле ее притяжения.

Если в ранней юности меня преследовало бессознательное ощущение мужского превосходства над женщинами, то со временем эта иллюзия совершенно растаяла, уступив место своего рода презрению с оттенком снисходительности. Произошло это вследствие тривиальной неразборчивости противоположного пола. Мужчины, которые обхаживали Натали, потом вдруг начинали оказывать знаки внимания мне, а «мои мужчины» неожиданно принимались ни с того ни с сего названивать ей. В результате богатой практики, у меня возникло стойкое убеждение, что мужчинам, в буквальном смысле этого слова, все равно с кем спать. Возможно, я не права, и у кого-то существует более позитивный жизненный опыт.

После неудачного предложения руки и сердца Юрик совершенно пропал из виду, не звонил, не появлялся, судя по всему, болезненно переживая отказ. Однако недели через три возник снова: наверное, трудно оказаться без теплой компании, в которой тебя принимают и любят таким, каков ты есть. В одну из дежурных пятниц он снова явился к Натали и вел себя, как ни в чем не бывало. Она тоже сделала вид, что между ними ничего не произошло. И хотя внешне он принял предложенные несостоявшейся невестой приятельские отношения, осадок от нанесенной обиды оставался еще долго. Все мы искренне, по-дружески любили друг друга, хотя если быть до конца откровенной: не всегда и по-дружески, ибо равновесие между дружбой и влюбленностью делалось порой настолько тонким, что чаши весов легко могли качнуться из стороны в сторону.

Между тем, Таша и Сержик продолжали развлекать нас своим несколько театральным романом, в котором постоянно кипели страсти, периодически сопровождавшиеся то окончательным разрывом, то бурным примирением. Таша, для которой исполненные драматизма расставания и встречи, были вполне в порядке вещей (чего я искренне не понимала), постоянно пребывала либо в состоянии радостной эйфории, либо в глубокой депрессии, чем непременно стремилась поделиться с подругами. Все-таки любовь – вещь престранная, у влюбленных, словно шоры на глазах. Для любого стороннего наблюдателя было совершенно очевидно: Сержик не настолько влюблён в Ташу, чтобы на ней жениться. Увлечён – да. Но по-настоящему не любит.

Сама Таша, конечно, считала иначе и не придавала значения тому, насколько нежно Сержик порой воркует с Натали: явно не прочь завести с ней роман. Откровенно говоря, я подозревала, что этот самый роман уже давно существует в реальности, вот только просвещать на эту тему Ташу не собиралась. «Открывать глаза» на неверного возлюбленного – это уж извините! От него она ни за что не откажется, а ты сразу угодишь в злейшие враги. И потом, если Натали и в самом деле стала очередной пассией Сержика (свечку ведь я не держала), то для Таши это будет слишком жестоким ударом: подобного предательства со стороны подруги она не переживет.

Как-то вечерком я навестила Натали без свидетелей. Хотелось пообщаться наедине, обсудить наши женские дела, посекретничать и все такое прочее. Мы удобно устроились в креслах возле журнального столика, потягивали купленное мной по случаю Токайское и откровенничали. Мучимая любопытством, я не удержалась и попыталась издалека подобраться к интересующему меня вопросу.

– Кажется, Сержик неровно к тебе дышит, – обтекаемо начала я, бросая пробный шар: захочет говорить об этом или нет?

– Ну и что? – пожала она плечами. – Мы с ним друзья.

– Только друзья? – напрямую спросила я, не слишком надеясь на откровенность.

– Может, и не только, – многозначительно усмехнулась Натали.

– А как же Таша?

– Что – Таша? Официальная подруга Сержика – она. На эту роль я не претендую. Она ни о чем не догадывается. Просвещать ее я не собираюсь. Ты надеюсь тоже.

– Избави боже, да она с ума сойдет!

– Из-за подобной ерунды сходить с ума, – уголки ее губ презрительно искривились, – не понимаю.

– Потому что ты его не любишь, а она…

– Согласна, влюблена, как кошка. Поэтому чувства ее уважаю и нисколько не собираюсь мешать. Нет здесь никакой проблемы. – Она пожала плечами. – Ну, заходит он ко мне иногда, мы распиваем бутылочку-другую и занимаемся сексом. Не больше.

– Да чего же больше-то?!

– Успокойся, не намерена я его отбивать, – с нажимом произнесла Натали. – И хватит, давай оставим эту тему. Все, что хотела, ты узнала из первых рук. – В голосе ее послышались стальные нотки, для нее предмет разговора был исчерпан. – Кстати, тут на днях звонил Иван, тебе тоже привет передавал.

– Иван? Тот самый Ванька-Каин?

– Тот самый, других знакомых Иванов у меня нет.

– И что?

– В гости собирался зайти, когда в городе будет.

Среди наших общих друзей-приятелей Иван – случай особый. Натали познакомилась с ним в студенческие годы, когда их, несколько четверокурсниц Электротехнического института, среди которых оказалась и Натали, отправили на практику в районный городок. Начальником электростанции, куда их прикомандировали, и по совместительству руководителем практики стал именно Иван. Точное название его должности я не знаю, знаю только, что ходил в начальниках. Лет ему было около тридцати, сильный, решительный, спортивный и невероятно компанейский молодой мужчина. Свое разбойничье прозвище он получил, участвуя в спортивных соревнованиях по боксу. Однажды сильнейшим ударом отправил своего соперника в нокаут, да так, что того срочно увезли в больницу, где он потом скончался, не приходя в сознание. Следствия по этому делу не было: совершенно очевидно – несчастный случай. Но с тех пор к Ивану приклеилось жестокое прозвище «Ванька-Каин». И хотя случилось это давно, еще в его юности, прозвище так и осталось с ним навсегда.

Молодые веселые девушки из областного центра произвели на Ивана большое впечатление, и он сразу с ними подружился. Вследствие чего, по словам Натали, их преддипломная практика превратилась в чрезвычайно приятное занятие, так как теперь они не столько вникали в суть производства электроэнергии, сколько приятно проводили время на природе: пикники организовывал Иван. Красавцем он не был, но был на редкость энергичен и напорист, так что девушки немедленно подпали под его обаяние. И когда ему в голову залетела сумасшедшая идея сплавляться вниз по реке на плоту вместе со студентками и своим другом Андреем, он настойчиво принялся уговаривать барышень отправиться в плавание, живописуя прелести окружающей природы, свободной жизни на плоту, рыбалку и пр. Склонные к авантюрам Натали с Ольгой согласились, идея показалась им великолепной, две другие девушки отказались.