Галина Коваль - Городские истории

Пища, да еще и теплая, заставляет котенка спать. Так пройдет день. Потом второй. Потом третий. Это для всех людей. Ни бомж, ни тем более котенок дней считать не будут. Просто дальше по жизни бомж будет идти с котенком за пазухой. Они настолько сольются воедино, что котенок будет считать бомжа началом всего и его самого. Иногда он карабкался по изнаночной стороне одежды бомжа на свет божий, так сказать, подышать свежим воздухом. Вниз на землю не рвался. Перемерз сильно, и инстинкт подсказывал, что надо сидеть за пазухой человека. Голова котенка привлекала внимание снующих мимо них людей. Монет в заскорузлой руке бомжа стало прибавляться. Пища стала разнообразиться свежемороженой рыбой. На ней котенок стал расти.

– Смотри не выкинь мне номер. Не становись большим котом. Мне тебя тяжело носить будет, – говорил бомж во время трапезы, рассматривая приемыша. – Ты моей внучке понравился. Это она тебя теребила за уши. Ты молодец. Нельзя обижать детей. Либо хотелось тебе пустить в ход когти? А?

Котенок в подвальном помещении чувствовал себя вольно. После дневной отсидки за пазухой бомжа так нарезал круги по слесарной, что голова его начинала кружиться и он падал на бок. Дышал глубоко и смотрел на своего бомжа с любовью. Тот отвечал ему таким же взглядом. Ночной порой ему иногда не спалось. Чтобы чем-то занять себя, лазал по бревнышку, подпиравшему входную дверь, и точил об него когти. Припадая к полу, плотно прижимал носик к дверной щели и нюхал воздух общего подвала, так отличавшийся от воздуха в слесарной потому, что здесь всегда было приоткрыто узкое окошко, но никогда холодно не было. Таким образом, нагуляв себя, он укладывался до утра под бок бомжа. Дурачок еще не знал, что придет теплое время года и мир раздвинет для него свои рамки, только дожить до этого момента надо.

Через несколько дней котенок почувствует слабость, сухость во рту, боль во всем теле. Сначала он откажется от пищи, и бомж в страхе начнет покупать ему из еды все подряд в небольшом количестве. Потом ему станет ненужной даже вода. Бомж запаникует и бросится просить помощи у женщин из аптеки. В аптеке на самом видном месте стоит ящичек, обклеенный со всех сторон снимками кошек и собак. Некоторые клиенты бросают в него сдачу от лекарств. Средства из ящичка идут в питомник для содержания бездомных животных, в котором, по слухам, работают замечательные ветеринарные врачи. Женщины станут звонить туда, но выходной день, и телефон питомника будет молчать. Адрес на ящичке был, и, судя по нему, питомник находился в десяти километрах за городом. Бомж просил звонить снова и снова, и женщины звонили, но безрезультатно. Бомж точно знал, что из питомника приезжают люди на машине и забирают брошенных животных по звонку. Он видел эту машину у своего дома и слышал разговоры людей возле нее. В городе была своя ветлечебница, до нее он шел половину вчерашнего дня, но его туда не пустили и котенка не взяли.

…Приемная у дверей врача полным-полна людьми. Прилично одетые дамы держат в переносках, на руках собак и кошек дорогих пород. Это тех, которые маленькие. Большие восседают на полу, и их головы находятся на той же высоте, что и головы хозяев. Медленно перешагивающий порог бомж ввел в шоковое состояние всех присутствующих. А его запах! Ой-ой-ой! Одна из собак крохотной породы, сидевшая на подоконнике и собирающая восхищенные взгляды окружающих и их комплименты, от ужаса намочила подоконник и себя. На возмущенные крики выскочил обслуживающий персонал и вытолкал бомжа из помещения. На его мольбы ему ответили, что к больным животным они выезжают на дом и, если тяжелый случай, госпитализируют в специальное помещение с отдельным входом. В стенах ветлечебницы могут находиться животные для прививок, календарного осмотра или вязки. Обратно бомж шел несколько часов. Его больные ноги стали как тумбы, и он не шагал, а переставлял тумбы с места на место. Ночью прибился к подвалу. С утра женщины из аптеки снова стали звонить в питомник. Бомж ждал. Пришел вечер. Закрылся магазин. Закрылась аптека. Котенок за пазухой просто лежал там, и все! Монет в руке бомжа не было, потому как он не держал ее протянутой второй день. Зайти на ночь в подвал он не мог, это было бы равносильно смертному приговору котенку. Ему стало казаться, что четвероногое существо за пазухой превращается в камушек и холодит его сердце и душу. Бомж стал выть на луну. Она сегодня была полной. Он запрокидывал голову в черное зимнее небо и на выдохе выл, долго-долго, а небо скалило ему в ответ бриллиантовые зубы. И луна не улыбалась, а была мертвенно-бледной.

– Надо идти! Пойду в питомник.

Он шел по зимней дороге в ночи, ослепляемый фарами встречных машин. Он равномерно переставлял тумбы с места на место. Шаг, еще шаг… Тук-тук. Шаг, еще шаг… Стук-стук! Это сердце изо всех сил перекачивало его кровь. Трудно, ой как трудно сердцу! Трудно, ой как трудно человеку! Поток машин поредел. Это было плохо для бомжа. Степь кругом, темно и холодно. Руки провисли вдоль тела. Надо держать спину прямо. Надо переставлять тумбы. Главное – не упасть. Тогда он уже не встанет, заснет и будет видеть чудесные сновидения, после которых обязательно умрет.

– А что такое смерть? – спросил себя бомж.

И нашел тут же ответ. Нашел и удивился! Смерть – это окончание начала. Между началом и окончанием лежит жизненный путь. Сейчас он в пути. В пути жизненном, потому что заканчивается жизнь, а может, уже закончилась у существа за пазухой. Цель пути – продлить его жизнь. Главное – это путь и цель. Цель выводит в путь. Путь ведет к цели. Главное – дойти, и тогда продлится жизнь. Надо идти. Шаг! Еще шаг! Еще…

Свет фар от встречной машины лизнул в лицо. Стало радостнее на зимней дороге. Он не один. Люди едут по своим делам. Машина приблизилась и остановилась.

– Дядя! Разве ты не знаешь, что малым да старым в позднее время гулять запрещается.

– Выходит, он маму свою в детстве не слушал.

– Значит, надо наказать.

Из машины вышли три молодых человека и направились к обочине дороги, по которой переставлял тумбы-ноги бомж.

– Господи, спаси и помилуй! Наполни сердца этих людей своей милостью. Не дай погибнуть! – попросил он Всевышнего Бога.

– Тебе много или чуть-чуть? – заржал один из трех молодых людей и сладко с хрустом в суставах потянулся, предвкушая кратковременную разминку, а то засиделся в машине.

Бомж стал оседать на землю. Ноги его плохо гнулись, поэтому сначала он встал на землю коленями. Постоял, прислушиваясь к жизни за пазухой.

– Правильный какой! – снова заржал тот же голос.

И повалился бомж на бок. Под ударами ног молодых людей он тщетно пытался свернуться калачиком и прикрыть котенка от ударов. Скорее всего, его убили бы. Но Бог решил по-другому. С той стороны, откуда шел бомж, по направлению к питомнику показалась машина. У нее горела одна фара вместо двух.