Галина Коваль - Городские истории

– Хохлушка, – поясняет приятое лицо напротив. – Они все там такие, с перчиком. Наши сотрудницы все, как сухостой. Отчего молчим?

Полковник ФСБ очнулся.

– Так, дух захватило.

– Давно не посещали общественное питание?

– Жена порядок любит.

– Кто же против порядка! Победокурить можно. Иногда. Для вдохновения.

– Аж глаз режет! Долго не задержится здесь.

– Задержится. Ее борщи и драники полюбились самому… – Приятное лицо пальцем указывало в потолок.

Полковник ФСБ посмотрел туда же.

– Занята?

– Не могу знать. Могу догадываться.

Сразу за первой встречей последовала вторая. Он шел из кабинета в конце рабочего дня. Шел по невероятно длинному коридору, продолжительность которого по сей день его удивляла и раздражала. Особенно дорожка ковровая, без стыков. Выходит, ее никогда не чистили в химчистке, только пылесосили сверху. Полковника ФСБ передернуло всего. Память вновь колыхнула в сердце мягкую горечь. Двор. Во дворе турник. Через турник перекинут ковер. Мама выбивает ковер пластмассовой штукой, очень похожей на теннисную ракетку. Мама веселая. Она красивая. Он маленький и маменькин мальчик. Молодые парни, стесняясь самих себя, не могут оторвать от его мамы глаз. Он очень гордится их вниманием к маме. Парням пора по своим делам. Их мамы сердятся на них за это, выходят на балконы, выглядывают из окон и напоминают сыновьям о чем-то. Мамам не понять, почему их мальчики оседлали скамейки вместо того чтобы идти туда, куда их проводили. Если бы сейчас, в настоящее время красивая женщина выбивала ковер во дворе, то она не вызвала бы такого всеобщего созерцания, потому как молодежи есть куда смотреть у себя в комнате. Конечно, это интернет! Зудящий, надутый, липкий и низкий. Как бочка из-под меда для медведя. Бочка сладкая и липкая. Мусора в ней налипло со всего леса, насекомых всяких, земли. Гадкая бочка. А медведю все равно хочется лизать, скрести по стенкам грязную медовую сладость.

Вот и заканчивается ковровая дорожка, полковник ФСБ сдает личную карточку учета на досмотре и выходит из здания. Впереди спиной к нему стоит новенькая женщина из столовой. Глаза полковника ФСБ мгновенно прилипают к ее фигуре. Она спускается по ступеням, за ней следом – полковник ФСБ.

«Опять тащиться за ним вослед!» – ругнулся про себя его личный водитель и завел двигатель машины.

На этот раз он ошибся. Полковник ФСБ недолго будет шагать за фигурой женщины из столовой. Она неожиданно остановится достать что-то из кармана плаща, и ей в спину по инерции уткнется седовласый полковник.

– Задумался я, простите!

– О чем? – Вопрос звучит мягко, проникновенно и мгновенно. Взгляд женщины вскользь прошелся по его лицу, ушам, голове и устремился в небо. Оно и отразилось в ее глазах. Необъятное, свободное небо.

– О вас.

– Что именно вы думали?

Полковник ФСБ подумал, о чем он думал, и у него дух захватило от этого.

Все эмоции читались на его лице. Женщина их прочла и, привыкшая ко всему эдакому, сказала:

– Доведите меня до такого же состояния.

На удивление, ответ прозвучал выстрелом. Полковник ФСБ застопорился, а женщина сочла, что человек оцепенел от ее красоты. Ей это страшно понравилось. Мужскую леность (потом) сочтет за мужское смущение, а это так мило.

А полковника наполняло мужское желание, каждую клеточку его организма, каждую его жилочку. Превратило его в надутую горячим воздухом грелку. Воздуха полным-полно, а дышать нечем. Ой, хочу, хочу, хочу! Ой, скорей, скорей, скорей! Кровать в ее квартире успела крякнуть всего один лишь раз. Возмутилась и тут же невзлюбила полковника ФСБ.

– Бедный мой, бедный! Я так тебе нравлюсь?!

Он уже вставал и спешил привести себя в порядок, стараясь не смотреть на распущенный экзотический цветок на кровати. Сейчас он казался ему еще и ядовитым. Полковник ФСБ ожидал в свой адрес колкостей и женского яда.

В служебном кабинете, принимая прямые служебные обязанности секретарши, как солнечные ванны в одно и то же время, он всегда думал о службе, и это объясняло его холодность и быстротечность самого древнего инстинкта в мире. Здесь, в этой комнатке была совсем другая ситуация, и Он не был холоден. Он был раскален добела и, пролившись в женщину, с шипением затушил самого себя. Именно эта горячность и покорила ее сердце. Покорить-то покорила, но не зажгла. Мужская неправильно понятая слабость породила в ней жалость. А как женщины ее типа умеют жалеть! Ой как умеют! С их умением армию можно обучить этому.

– Мой бедненький… Жена – математик?

Он подумал: «О чем это она?»

И ответил:

– Давно уже вместе.

В органах ФСБ могут находиться только семейные люди, потому у женщины на этот счет не было никаких сомнений. Обязательно женатый.

– Идти мне надо.

– Конечно, конечно!

Она снова ошиблась и решила, что смущение его гонит прочь от нее.

С той поры у полковника ФСБ секретарши не менялись. Нынешняя секретарша, освобожденная от тесных послеобеденных контактов с начальством, стала направо и налево расхваливать ставшего не похожим на всех начальника. И пошла о нем молва промеж женского персонала как о человеке культурном, семейном и сдержанном. Настоящий полковник!

Боже, как надоел телевизор! И несмотря на это, войдя в свой дом, каждый тянется к пульту. Пусть себе бубнит в пространство дома, и ты вроде не один. Дети не едят без телевизора. Дети засыпают под телевизор. Кошки, собаки его смотрят. А он поглощает нас, наших детей, жен, мужей. Мы не смотрим на тех, с кем живем, мы смотрим в телевизор. А видим фигу, надуманную и расфуфыренную, и не дай бог, закодированную двадцать пятым кадром.

– Что ты находишь на этом канале?

Она пропустила его вопрос мимо ушей.

– Почему ты хочешь уйти? – задала свой вопрос, повернув лицо к окну.

– Я уже говорил, мне тебя не хочется. Тебя это даже не обидело.

Она не пошевелилась в кресле, только руку протянула и, взяв край гардинного полотна, накрыла им себя и превратилась в восточную красавицу под кисейным покрывалом. Тапочки на босу ногу были у нее с загнутыми носами и бубонами, что также способствовало мужским фантазиям в формировании нового образа. Маленькое перевоплощение, и результат налицо! Кровать пару раз крякнула.

– А говорил, что не хочешь меня… – Восточная красавица протянула руку и вернула на место гардину от окна.

– Надо же было мне как-то тебя расшевелить! – Он еще учащенно дышал, поправляя на себе одежду. Он никогда не раздевался и не посещал ванную комнату. – Удалось вот! – добавил Он и показал ей довольное лицо.

Она лежала неподвижно по одной причине – чтобы не расплескать его содержимое в себе на кровать. Сейчас Он уйдет, и Она займется собой.